Содержание

Обсуждение представленного доклада оказалось не только интересным, но и знаменательным, поскольку достоинства доклада совпали и резонировали с не менее содержательными содокладами, что и позволяет говорить о пике в работе нашего семинара. Такой характер обсуждения задан докладчиком, который сделал героическую попытку отрефлектировать человечество как целое. Поставив эту задачу, автор, к сожалению, пропустил начальную и необходимую фазу размышления, не задавшись вопросом о том, входит ли осознание подобного объекта в компетенцию научного познания или же его осмысление подлежит философскому познанию. Поэтому этот доклад, как справедливо отметил оппонент (И.В. Бестужев-Лада) демонстрирует смешение знания философского и научного.

Соглашаясь с этой оценкой, заметим, что первая составляющая включает не только историософию, но и социальную философию и культурософию, не говоря о знании методологическом. Наука же в этом докладе, скорее, выступает в роли иллюстратора, не меняя философского в целом жанра доклада. Соединение столь различных видов знания само по себе не выглядит, как мы понимаем, в глазах оппонента недостатком доклада; скорее, - и мы с этим целиком согласны - подобное соединение позитивно. Недостаток же заключается в имплицитности, неотрефлектированности этой смеси, которая подлежит экспликации. Оппонент увидел в этой смеси некую метанауку, что, по нашему мнению, вполне вписывается в представления о так называемой новой науке и постнеклассической философии науки.

Дело в том, что новая наука описывается как совокупность самых различных форм и способов сознания и познания: от собственно науки (или условно объективного знания) - до сознания обыденного, от философии - до теологии и образного (художественного) сознания. В этот совокупности каждая из ее составляющих, в том числе и наука, сохраняет свою специфичность и автономность, что дает основание говорить об этом комплексе как о единстве не синкретического (по мнению оппонента), но интегрированного порядка. Однако в этом комплексе ни одна из форм сознания-познания не абсолютна в своих возможностях, и поэтому ни одна не может быть гегемоном или лидером в данном комплексе. Напротив, каждая из форм, в том числе и наука, продуктивна в своих возможностях лишь постольку, поскольку обладает способностью вступать в диалог и партнерство с иными компонентами новой науки. Наука, которая ранее претендовала на роль доминирующей формы сознания и познания, здесь теряет эту роль, что воспринимается и акцентируется ее критиками как симптом или конца науки, или становления постнауки. В этом контексте то, что содокладчик назвал метанаукой, есть не что иное, как наука, утратившая роль доминанты и реализующаяся лишь в партнерстве с другими формами сознания и познания, в том числе и с философией.

Позитивное значение доклада видится в том, что здесь сделан крупный шаг в направлении соединения научного, философского и, добавим, образного и технологического познания, хотя этот шаг - и тут прав содокладчик - не отрефлектирован самим автором. В комплексе так называемой новой науки необходимо сближение и внутри самого научного знания между его двумя или тремя отраслями: социально-гуманитарной, естественной и технологической. Такое сближение и акцентировал в своем содокладе О.В. Доброчеев, развивая идеи уже ранее высказанные им в работе семинара.

Однако сближение знания естественного и социального вряд ли продуктивно, когда понятия естественно-научного порядка (скажем, энергия) прямо переносятся на социальные объекты и тем самым замещают понятия социального знания, что и осуществляет О.В. Доброчеев вполне в духе <социальной физики>. Подобный перенос необходимо корректировать двояким образом, подчеркнув, во-первых, что переносимые понятия проходят через ту фазу, где они обретают форму образа, с тем чтобы стать понятиями нового рода, и, во-вторых, указав на то, что переносимые понятия могут работать в новой области лишь как методологический инструмент, равно приемлемый и для естественных, и для социальных наук.

Докладчик, на наш взгляд, предложил вполне работоспособную концепцию, посредством которой выражаются основные параметры структуры и эволюции человечества. Мы имеем в виду концепцию Мегасоциума, хотя терминологически она нам не кажется вполне корректной (имеется в виду определение человечества как социума, что не соответствует авторскому видению эволюции человечества). Подчеркивая органическую связь человечества и вселенной, автор видит эту связь в том воздействии, в каком солнечная активность, с ее циклами, влияет на историю человечества. Хотя подобная корреляция кажется вполне реальной, остается неясным, достаточно ли ее констатация выражает <органическое единство> человечества и вселенной? Ведь корреляция подразумевает взаимодействие разнопорядковых феноменов и, во всяком случае, за этим взаимодействием не выявляется той общности, что <должна быть> при органическом единстве человечества и вселенной. Говоря коротко, общее основание такого органического единства в докладе не выявлено.

К сожалению, общее основание исчезает, когда речь идет о глобальных циклах эволюции Мегасоциума: ведь по существу три глобальных антропологических (!) цикла описаны в их различных (физической, социальной, духовной) формах, что лишает идею мегасоциума ее сквозного общечеловеческого смысла. (Мы уже не говорим о том, что сами циклы предстают, скорее, стадиями, а их ритмическая природа отступает на второй план в ходе поступательной эволюции.) Однако сквозной общий смысл понятия <Мегасоциум> все же обнаруживается в третьем глобальном цикле, когда докладчик говорит о возрождении человеческой всеобщности. Видимо, концепция Мегасоциума <должна> иметь это общечеловеческое наполнение изначально, с эпохи антропосоциогенеза, или то наполнение, которое при всех расчленениях Мегасоциума на части остается неизменным и заново интегрируется (а не синкретизируется!) на глобальном цикле, который автор называет духовным. В своем же нынешнем виде эта концепция недостаточно убедительно решает проблему воспроизводства (неизменности и изменений) в природе человечества и в ходе его эволюции как целого.

Характеризуя весьма объемно структуру цикла (инвариант), докладчик стремится расчленить уровни теоретического осмысления этого предмета, идя от Мегасоциума к конкретно-историческому типу и далее - его составляющим (государствам, империям и пр.). Эта позитивная идея расчленения, к сожалению, реализована далеко не полно, ибо первый уровень выделен не в его частичной специфике, а как Мегасоциум в целом; на третьем же уровне теоретическая абстракция вообще исчезает, и ее место занимает чистая эмпирика или, по докладчику, реальная история. Что же касается культурно-исторических типов, то они образуют действительно особый уровень абстракции со своим специфическим предметом, но полезность этого понятия снижается в силу того, что <типы> не размежеваны и даже смешаны с понятиями <цивилизация> и <культура>. Соотношение двух последних понятий заслуживало бы особого внимания, ибо на третьем глобальном цикле автор описывает кризис, который охватывает не столько культуру, сколько цивилизацию. Причины такой <вилки> требуют уточнения, так же как и описание выхода из кризиса на путях возвышения культуры и смены парадигмы прогресса. Эти два <выхода> не вытекают, на наш взгляд, из логики Мегасоциума и его глобальных циклов.

Последнее замечание относится к представлениям о глобализации, которое определяется автором по-разному: здесь и чисто терминологическое значение (<глобальный цикл>), и понимание глобализации как механизма усложнения эволюции, и определение ее же как одной из важнейших тенденций современной динамики Мегасоциума. Мы согласны с двумя последними трактовками, но с определенными поправками: необходимо уточнить, какую из закономерностей Мегасоциума усложняет глобализация и почему она становится важнейшей динамикой нынешнего состояния Мегасоциума. В других разделах работы вне данного доклада, автор удачно сузил понимание глобализации до механизма <соединения разного>, но почему-то упустил это определение в данном докладе. Не останавливаясь на замечаниях частного характера (например, относительно диполя Запад - Восток, которое выглядит как аисторический феномен, и советского общества как прообраза будущего ЕС, что весьма сомнительно), подчеркнем, что в докладе необходимо было бы углубить понимание истории, и в особенности антиисторических процессов, что позволит усилить историософский пласт доклада.

___________________

c М.А. Чешков, 2002.