Содержание

Магреб.  Убедившись в наличии палестинского центра, единой ономастики и общего сюжетного корня потопной мифологии, перейдем теперь к другой важной теме: путях распространения легенды, основных маршрутах ее носителей. Собственно, первые приступы к этой теме уже делались в предыдущих  главах, при анализе путей “Осириса” и “строителей Вавилонской башни”; оба маршрута начинались в Палестине, но один закончился в Нижнем Египте, а другой в Северной Месопотамии. Наметившуюся тему теперь следует развить, так как названные маршруты слишком коротки, чтобы сделать миф о потопе вселенским явлением. Должны были существовать какие-то другие, более протяженные, захватывающие все материки, дороги носителей легенды.

Две из таких дорог нам и предстоит проследить в оставшихся главах, при этом путеводной нитью будет служить слово “Атлантида” - название легендарной страны платоновского мифа, которую мы уже прежде отождествили с Палестиной. Оговорюсь, ранее отождествлению легендарной и реальной страны способствовала другое их имя - Огигия и теперь следует выяснить: не носила ли Палестина непосредственно название Атлантида, и что это название значит.

Прежде уже отмечалось, что первые изображения Атланта в сиро-палестинском регионе восходят к III тысячелетию, и со временем эта традиция не была там утрачена: спустя много веков Лукиан видел изображение Атланта в святилище сирийской богини в Кадеше. Еще знаменательней, что Филон Библский включал Атланта в высший эшелон финикийских богов, причем, называл его именно Атлантом, а не каким-то финикийским именем. Более того, он сделал Атланта центральной фигурой финикийского мифа о потопе, прочно связанного с Палестиной. Поэтому, памятуя о греческой связи между Атлантидой и Огигией, не будет большой натяжкой предположение, что сама Палестина некогда носила название Атлантида. Из сказанного, однако, не следует, что только Палестина, как подлинная Атлантида, носила это имя. Существовало несколько лже-Атлантид - мест, получивших данное название, благодаря поселившимся там беженцам с подлинной Атлантиды. И вот о таких лже-Атлантидах стоит поговорить теперь подробнее.

Современные европейские этнографы любят поспорить с “неудачным”, по их мнению, классическим термином африканской географии - “Белая Африка”, прилагаемом к северу африканского континента. Им кажется, что цвет кожи местного населения не настолько бел, что термин этот мог сколько-нибудь серьезно претендовать на объективность. Но напрасно этнографы спорят. В словосочетании “Белая Африка” отразилось не сегодня, а вчера африканского севера, его древнейшая история, по данным которой наименование этой части континента “белой” можно считать вполне уместным и объективным. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на древнеегипетские изображения голубоглазых светловолосых ливийцев, проживавших там, вопреки расхожим представлениям об исключительно “черной” Африке уже со времен Древнего царства. А может быть, и того раньше, данных нет.

Средневековый географ Аль-Ваззан в своей “Африке” специально выделяет белое население африканского северо-запада, отнюдь не путая его с поселившимися там позднее арабами. И хотя в его время белые африканцы давно уже перешли на берберский язык, а некоторые даже успели сменить его на арабский, видимо, пигментация их тел продолжала сопротивляться воздействию смуглых соседей (среди марокканцев и рифейских берберов и сейчас не редкость встретить голубоглазых блондинов).

В принципе, проблема пигментации тел жителей африканского севера должна была бы интересовать антропологов, этнографов, а не нас, занятых мифом об Атлантиде, если бы не два знаменательных факта. Первое, по данным местных географов, белые африканцы - выходцы из Палестины. Второе, только на севере Африки в историческое время зафиксирована ономастика платоновского мифа : Атлантический океан, Атласские горы, племя атлантов - вегетарианцев, не ведающих снов (Геродот).

Магреб - совокупное название территорий Марокко, Алжира и Туниса (т.е. всего африканского севера за вычетом Ливии и Египта). Это “наиболее знатная часть Африки, где находятся города белых людей, которые управляются законом и разумом, “ - писал Аль-Ваззан. Магреб - чудесная страна арабских сказок, родина знаменитых магребских колдунов. Возвращаясь к вопросу об “островном” положении Атлантиды, можно заметить, что Магреб и сейчас у арабов называется у арабов “островом” джезире-эль-Магреб ( остров Магреб), хотя в обычном понимании он не может претендовать даже на звание полуострова - только с двух сторон от Магреба море, с других же он ограничен пустыней.

Естественно, что Магреб, на территории которого столь богато представлена “атлантидная” ономастика, должен был хранить память о катастрофе, некогда пережитой его жителями, белыми африканцами. И действительно. Такого рода предания имели там хождение. Географически все они привязывались к восточной границе Магреба, проходящей по линии, разделяющей ныне Тунис и Ливию. Например, Геродоту рассказывали, что жившее в этом районе племя пселлов было целиком засыпано песком. Что не удивительно, ибо, по приведенным прежде финикийским данным, то же произошло с Атлантом, только засыпан он был землей. Многие античные писатели упоминали и потоп, якобы случившийся в этом районе; залив Габес (Малый Сирт) и соленое озеро Тритонида (ныне солончак эль-Джерид) - по их словам, результат потопа. Вергилий даже желал, чтобы отнятое у него поместье испытало на себе нечто подобное магребскому бедствию ( “Проклятия”).

Само предание о якобы произошедшей там катастрофе не сохранилось. Но если довериться историкам географии, отождествляющим с Магребом родину легендарного племени феаков - остров Схерию, то отдельные подробности магребского мифа о потопе можно найти у старейшего греческого писателя Гомера. По его словам, феаки считали себя народом- избранником, одного корня с богами. Они говорили:”...боги считают

Всех нас родными, как диких циклопов, как племя гигантов”

                                                 ( Одиссея,7,205-206)

Упоминание гигантов среди родни феаков совсем не случайно. Их царская династия возводила к ним свой род. И надо ли говорить, что это были те самые, “библейские”, погубленные богами за гордыню, гиганты. Родословная царей феаков выглядела следующим образом:”...вначале

Сын Навсифой Посейдоном земли колебателем прижит

Был с Перибеей, всех дев затмевавшей своей красотою,

Младшею дочерью мужа могучего Евримедонта,

Бывшего прежде властителем буйных гигантов; но сам он

Свой погубил святотатный народ и себя самого с ним.

Дочь же его возлюбил колебатель земли; от союза

С ней имел Навсифоя; и первым царем феакиян

Был Навсифой”

                                       (Одиссея,7, 55-63).

Далее Навсифой породил Алкиноя, Алкиной женился  на своей племяннице Арете, и они составили счастливую чету царственных супругов, что приютила в своем дворце бедствующего Одиссея.

На этом, однако, история феакийских злоключений не оканчивается, а только начинается. Царь Алкиной жил в постоянном ожидании катастрофы, он говорил:

“...в ребячестве я от отца Навсифоя

Слышал, не раз говорил он, что бог Посейдон недоволен

Нами за то, что развозим мы всех по морям безопасно.

Некогда, он утверждал, феакийский корабль, проводивший

Странника в землю его, возвращаясь морем туманным,

Будет разбит Посейдоном, который высокой горою

Град наш задвинет”

                                       (Одиссея,8,564-570).

Естественно, что это пророчество должно было сбыться на Одиссее. Посейдон, сильно его не любивший, превратил в скалу корабль, который отвез героя на родную Итаку. Но город феаков, согласно Гомеру, не тронул, хотя вначале намеревался исполнить пророчество Навсифоя до конца (13, 128-188).

Формально вся эта история закончилась для феаков более или менее благополучно. Но вероятней всего, Гомер, приделывая к ней столь странный кисло-сладкий конец, грешил против истины. Думаю, на самом деле Посейдон задвинул-таки город феаков горой .¹ Более того, сделал это еще до появления там Одиссея. То есть, гомеровские феаки и были теми самыми погибшими гигантами, о которых говорилось в родословии их царей, а придавленный горой город был североафриканской версией “китежа”. На это недвусмысленно указывают медные стены и порог царского дворца феаков, их медность - явная примета Тартара, загробного мира греческих мифов.  Так что, на самом деле Одиссей гостил в преисподней, ставшей таковой в результате катастрофы. Что вообще характерно для одиссеи Одиссея, регулярно попадавшего в разного рода потусторонние миры: он спускался в ад в стране киммерийцев, гостил в огражденном медной стеной граде Эола, провел несколько лет на острове Огигии в объятиях нимфы Атлантиды Калипсо (о последнем его злоключении говорилось прежде в связи с поиском палестинской прародины мифа о потопе).

Итак, что же роднит платоновский миф об Атлантиде и гомеровский миф о феаках? Можно назвать сразу несколько точек соприкосновения. И атланты, и феаки - потомки Посейдона. В обоих мифах возлюбленной морского божества и прародительницей погибшего народа является девушка-сирота. Совпадает география: по Платону, атланты владели всем севером Африки, т.е. и территорией, на которой обитали феаки. Наконец, какое-то магребское племя, по Геродоту, носило имя атлантов, и нельзя исключить, что оно служило заменителем имени феаков. Практически требовать большего числа точек соприкосновения между этими двумя интерпретациями одного мифа нет никакой возможности. 300-летний разрыв во времени между Гомером и Платоном, разные характеры сочинителей и разные задачи их творчества заведомо исключают одинаковое изложение даже одного и того же первоисточника.

В принципе, ничего нового в самом отождествлении платоновской Атлантиды и Магреба нет. Это название довольно часто мелькает в ряду множества других названий предполагаемого местонахождения Атлантиды.  И всегда в ответ ему звучит одно, но убийственное возражение: Магреб не тонул. Действительно, Магреб не тонул. Но может быть тонуло что-то другое, откуда потом пришло напуганное катастрофой население Магреба? Вот в чем вопрос.

О том, что, по сообщениям местных историков, белое население пришло в Магреб из Палестины уже говорилось. Иное дело, насколько эти сообщения заслуживают доверия? Оказывается - заслуживают. Есть, существует безукоризненный в своем тождестве общий для Палестины и Магреба археологический памятник- ЭТО ДОЛЬМЕНЫ. Им-то и создавшему их народу - весь наш дальнейший рассказ.

Но сначала несколько слов о том, что представляют собой дольмены. Так принято называть особую разновидность мегалитических (т.е. построенных из больших камней) памятников. Это - сравнительно небольшие, обычно немногим выше человеческого роста, сложенные из каменных плит, мавзолеи с круглым отверстием на фасаде (отверстие иногда бывало заткнуто каменной пробкой в виде гриба). Лучше всего сравнить дольмены со скворечниками, только вытянутыми не по вертикали, а по горизонтали.

Памятники этого рода находят по всему миру и давно уже ставится, но не решается вопрос о природе и прародине этого вселенского феномена. По существующим на сегодня датировкам, претендовать на звание такой прародины дольменов могут два района: Пиренейский полуостров и Сиро-Палестина. Дольмены обоих районов относят к IY тысячелетию. Правда, пока принято считать, что пиренейские дольмены все-таки на несколько столетий старше сиро-палестинских. А это во многих отношениях сомнительно. Камень - камень преткновения современной археологии, ее ахиллесова пята. Чаще бывает легче выяснить геологический возраст камня, нежели время, очевидно, более позднего его знакомства с человеческой рукой. Каменные изделия сами по себе не поддаются датировке. Поэтому обычно возраст их определяется по сопутствующему органическому материалу (если таковой имеется). Еще прискорбнее, что метод датировки органики на С-14 никак не назовешь совершенным. Слишком много решает в нем количество и чистота материала. Однако даже при соблюдении необходимых условий, чем дальше  во времени, тем значительней оказывается разлет цифр, порой достигающий сотен лет. Где уж тут говорить о точности? Наглядной иллюстрацией беспомощности современных методов датировки каменных изделий могут послужить дольмены Сиро-Палестины и Пиренеев. По признанию археологов, первые “плохо датированы”, а вторые - “приблизительно”.

Таким образом, при совершенной темноте датировок ничего не остается, как, согласившись с общей для обоих районов приблизительной округлой цифрой (IY тысячелетие), решать вопрос о природе дольменного феномена, исходя из традиции такого рода зодчества. На Пиренеях подобная традиция, можно сказать, отсутствовала. Дольменам там предшествовал обычай захоронения в гротах (искусственных пещерах). И, думаю, не надо долго объяснять, как велика разница между пещерным захоронением (даже искусственным) и надземным, дольменным.

Иное дело, Сиро-Палестина, там история надземных построек из камня еще до появления дольменов насчитывала шесть тысячелетий , если считать не с Иерихона, а с более ранних каменных “чумов” Натуфа (Х тысячелетие). Кроме того, у сиро-палестинских дольменов имелись предшественники - те же самые дольмены, только засыпанные землей. А от них, понятно, до дольменов в обычном понимании - один шаг: отказ от засыпки. Поэтому при приблизительном равенстве датировок пиренейских и сиро-палестинских дольменов, традиция подобного рода зодчества требует именно в Сиро-Палестине признать прародиной данного вида мегалитических памятников. А этот вывод, как ни странно, очень много значит для нас, искателей Атлантиды.

Дело в том, что настоящий экскурс в проблематику дольменной археологии целиком обуславливается наличием дольменов не только в Палестине и на Пиренеях, но и в Магребе. И в огромном количестве, исчисляемых тысячами. Датировка магребских дольменов, к сожалению, отсутствует вовсе. Но исходя из того, что по обе стороны от Магреба (на Пиренеях и в Палестине) они датируются одним тысячелетием, а, двигаясь из Палестины на территорию Пиренеев, миновать Магреб было просто невозможно, естественно было бы предположить, что начало строительства магребских дольменов следует отнести к тому же времени - IY тысячелетию.

Но это - лишь промежуточный вывод. Главный - впереди: путь народа дольменов из Палестины в Магреб, промаркированный этими циклопическими метками, удостоверяет справедливость сведений местных историков о происхождении  белого населения Магреба из Палестины. А совокупно: вместе с потопной легендой Магреба, рассказанной у Гомера  и Вергилия, все эти данные воссоздают довольно полную картину народного движения той темной эпохи. Теперь мы довольно точно можем сказать когда (в IY тысячелетии) и кем (народом дольменов) была перенесена подлинная Атлантида (Палестина) на территорию первой среди лже-Атлантид (Магреба).

Путь народа дольменов. Продолжая тему дольменной проблематики, следует сказать, что будучи памятником вселенским, встречающимся на огромной территории от Магреба до Перу, он самим своим существованием отчасти объясняет вселенскую географию мифа о потопе. Более того, путь носителей мифа так хорошо промаркирован этим специфическим памятником, что, несмотря на изъяны датирования, есть возможность построить схему движения данной семьи сказителей потопной легенды во времени и пространстве (необходимые хронологические и географические сведения мы возьмем из последней крупной работы на эту тему: Марковин В.И., Дольмены Западного Кавказа, М., 1978 г.).

Большая часть IY тысячелетия ушла у народа дольменов на то, чтобы пройти от Палестины, через север Африки и Пиренеи, до севера Европы. Во всяком случае, пока дольмены Британии, Голландии, Дании, Швеции и севера Германии  датируются концом IY - началом III тысячелетия.

Следующий этап движения народов дольменов - Кавказ. Строительство там дольменов началось около 2300 года. И такая датировка первых кавказских дольменов вместе с приблизительной датой окончания строительства североевропейских дольменов (начало III тысячелетия) наводит на любопытное предположение, будто именно поход творцов дольменов из Германии на Кавказ положил конец цветущей трипольской культуре Украины, погибшей как раз в середине III тысячелетия. Ведь именно по отмеченной этими циклопическими памятниками линии: Германия-Волынь-Кубань-Кавказ - лежало на дороге народа дольменов Триполье. И при совпадении территорий, дат гибели одних и прохода других, связывать между собой оба эти события есть прямой смысл.

Дата окончания строительства дольменов на Кавказе - 1500 г. до Р.Х.

Неизвестно, когда точно, но известно, что во II тысячелетии дольмены появились во Фракии (ныне европейская Турция). В дальнейшем народ дольменов переместился на территорию Болгарии, время его проживания там, много раз пересматриваемое, теперь относят к 13-11 веку до Р.Х. Исходя из даты окончания строительства кавказских дольменов (15 в. до Р.Х.) и даты начала строительства болгарских, можно, думается, назвать с большой долей вероятности время создания фракийских дольменов - 15-13 вв. до Р.Х.

Следующий этап не отмечен в литературе. Это - Палестина. Народ дольменов вернулся туда, откуда вышел. На мысль о возвращении его на свою прародину, в Палестину, наводят следующие любопытные факты. Большинство палестинских дольменов датируются в пределах от первой половины IY тысячелетия до середины III. Но не все. Некоторые дольмены “содержат впускные захоронения  эпохи железа”, т.е. захоронения конца  II тысячелетия, периода окончания строительства болгарских дольменов. Это только один факт. На мысль, что народ дольменов двинулся из Болгарии в Палестину наводит и другой факт - следующую серию дольменов мы застаем уже в Индии. А известно, ни один полководец, отправляясь из Европы в Индию, не миновал Палестины. Александр Македонский, так же побывавший в Палестине прежде Индии и начинавший свою полководческую карьеру как раз близь фракийских и болгарских дольменов, - прекрасный тому пример.

Таким образом, можно предположить, что выйдя из Палестины в IY тысячелетии, народ дольменов, описав за три неполных тысячелетие гигантский круг по трем материкам (Африка, Европа, Азия), вновь вернулся туда, откуда вышел. А может быть, после прошел еще дальше на юг, поставив дольмены Эфиопии, к сожалению, не датированные.

У дольменов Индостана датировка также отсутствует. Часть их находится на Малабарском побережье (с этого побережья отплывал местный “ной” - Ману - герой самого известного индийского варианта мифа о потопе). Часть других индостанских дольменов группируется в долине реки Инд и на границе с Тибетом (река Ле). Не датированы и дольменные постройки Китая (провинции: Сычуань, Фуцзян, Шаньдун, Ляонин). Что касается дольменов Кореи и Японии (остров Кюсю), то они начинают закладываться там еще в век окончания строительства болгарских дольменов (11 век до Р.Х.), и их созидание там продолжается вплоть до 4 в. до Р.Х.

Наконец, в своем движении по материкам народ дольменов не миновал и Нового Света, освоив там территории Боливии и Перу. Судя по тому, что архитектура американских дольменов напоминает архитектуру японских, народ дольменов перебрался в Новый Свет где-то между 11 и 4 вв. до Р.Х., воспользовавшись соединяющим Японию с Америкой течением Куросиво.

Такова картина движения дольменного народа. И представляя ее себе даже в столь грубом, схематичном виде, все-таки можно рискнуть и назвать по имени этот народ, пользуясь не условной археологической терминологией (народ дольменов), а конкретной этнографической. Это были...АРИИ, т.е. предки азиатских индоевропейцев, говорящих ныне на индийских и иранских наречиях.

Полярный цикл ариев. Очевидно, тут мало просто дать имя народу дольменов, нужно право на это наименование как следует обосновать. Что ж, займемся поиском соответствующих доводов.

Первое, существуют, хоть и скудные, но интересные антропологические данные относительно облика народа дольменов. Один давний историк писал, будто люди дольменных захоронений - люди рослые, а другой, уже современный специалист по дольменам в частной беседе с автором этих строк сообщил, что недавнее исследование черепов их засвидетельствовало принадлежность дольменного народа к европеойдной расе.

Второе, арийские языки - особая, рано и значительно оторвавшаяся от европейского древа ветвь языков, и время ухода из Палестины народа дольменов - IY тысячелетие - очень подходит, чтобы им датировать начало языкового обособления ариев.

Третье, арии - едва ли не единственная группа индоевропейцев, целиком перешедшая на кочевой образ жизни. Из их языка даже исчезла земледельческая терминология, и лишь по остаткам ее специалисты склонны заключать, что арии до отпадения от остальной массы индоевропейцев и начала кочевки были знакомы с данным родом хозяйственной деятельности. А это особенность культурной истории ариев в точности совпадает с особенностью культурной истории народа дольменов, который, будучи у себя на родине, в Палестине, безусловно, хорошо знакомым с земледелием, по мере удаления от нее, утратил соответствующие навыки и перешел на кочевой образ жизни.

Сказанное выше - лишь присказка. Еще многозначительней выглядит описание основных этапов миграции ариев, сохранившееся в их мифологии, по географии целиком совпадающее с географией миграции народа дольменов. Речь идет о так называемом “полярном цикле” арийских преданий. В деталях этот цикл разобран в книге Г.М.Бонгарда-Левина и Э.А. Грантовского “От Скифии до Индии”, нам остается лишь его законспектировать.

Суть проблем “полярного цикла” сводится к следующему: он демонстрирует поразительную осведомленность ариев относительно природных явлений, присущих крайнему северу, явлений, очевидно, не имеющих ничего общего с теми, что обычны для земель, на которых застала ариев история. В древних арийских преданиях говорится, что для природы севера характерны невыносимый холод, глубокие снега, водопады, обращенные в лед, полярные сияния, что там день и ночь длятся по полгода (полярные день и ночь), что Полярная звезда стоит высоко над горизонтом и вокруг нее вращаются созвездия Большой медведицы и Кассиопеи. Если учесть, что даже на севере Индии Полярная звезда едва поднимается над горизонтом, а кружение вокруг нее названных созвездий можно наблюдать не южнее 56-ого градуса северной широты (широты Копенгагена и Москвы) - то такая осведомленность южан-ариев и удивляет, и настораживает.

Еще занимательней, что предания “полярного цикла” наряду с удивительно точной информацией о природе крайнего севера, одновременно содержат и абсолютно неверные сведения о том, что делается еще севернее крайнего севера. Древние арийские  источники сообщают, что там за зоной холода возвышается ориентированная с запада на восток горная цепь - пуп мира, северный склон ее омывает молочный океан, а в океане лежит великий остров, населенный блаженными белыми людьми, угодными богам. На острове царит вечная весна, нет ни холода, ни зноя, природа сама дарит все нужное человеку.

Обычно в связи с “полярным циклом” ариев задается только один вопрос: откуда у них такая точная информация о природе приполярья (про недостоверную не спрашивают). Специалисты отвечают на него по-разному. Например, авторы книги “От Скифии до Индии” считают, что арии получили ее еще тогда, когда не жили в Иране и Индии, а кочевали по евразийским степям от  Крыма до Алтая. И получили ее от живших севернее угро-финнов. Однако согласиться с таким облегченным разъяснением трудно по многим причинам. Первое, совершенно неизвестно жили ли угро-финны еще до распада арийской общности так далеко на севере, чтобы быть в курсе происходящих так специфических природных явлений. А если жили, то просто так нести информацию из приполярья в южные степи не велик ли труд? Да и какую информацию: что некоторые созвездия вращаются вокруг Полярной звезды? Сообщение если не совсем бесполезное для южан, но, во всяком случае, не такое, чтобы арии, посторонний угро-финнам народ, стал тысячелетия хранить его в памяти, бережно, в устной традиции передавать из поколения в поколения.

Вдвойне непонятно, зачем угро-финнам, наряду с точными данными питать ариев явной дезинформацией, рассказывая про какую-то мировую горную гряду на севере, отродясь там не бывшую, про страну блаженных за ней, каковую при любой мере условности мифологического мышления, зная хоть немного реалии севера, выдумать все равно было невозможно.

В “полярном цикле” угро-финнских “информаторов” удивляет не только противоестественное сочетание безукоризненной правды и очевидной лжи, но и та доверчивость, с какой воспринимался этот винегрет ариями. Я здесь не слишком точно выразился, отношение ариев к этой были-сказке несравнимо с простой доверчивостью, действительно характерной для древних писателей, часто без критики принимавших все, что попало им на стол. Иное дело - “полярный цикл”, он был не просто уложен ариями в память как иностранный курьез, а пережит, прочувствован всем народом и сделан самой светлой страницей его истории и культуры. Вот - в чем тайна. На север, в приполярье уходили умирать, свершив положенный труды, праведные цари и герои арийского эпоса, туда улетали великие мудрецы, там жили предки ариев, все, вплоть до самых первых.

Наглядной иллюстрацией роли “полярного цикла” в духовной жизни ариев может послужить то обстоятельство, что в его круг попал даже самый ценный из исторического наследия миф, легенда-основа все мировой этногенетической литературы - миф о потопе. Вспомним иранскую версию: в ней “ной” строит дамбу (вару), потому что грядет гибель от морозов и наводнений, вызванных таянием снегов. Отчасти иранской версии вторит индийский миф, в котором ковчег поначалу пристает не к Гималаям, а к некой “Северной горе”. Позднее индийские сказители стали привязывать ковчег к Гималаям, но из этого не следует, что миф обрел сугубо индостанскую окраску. Буквальный смысл названия Гималаев - “Обитель снегов” - позволял им сохранить полярный первоначальный подтекст мифа.

С учетом перечисленных особенностей арийского отношения к “полярному циклу” как-то не очень верится, что он мог быть плодом заимствования вообще и от угро-финнов в частности ( по данным сравнительной лингвистики и мифологии в контактах между этими двумя народами роль учителей исполняли скорее арии, нежели угро-финны). Даже если согласиться, что угро-финны располагали точной информацией о природе крайнего севера и, будучи неисправимыми фантазерами, сочинили страну блаженных за полярным кругом, все равно их смесь из правды и бреда не могла стать для ариев тем, чем она стала для них - сердечным откровением, рассказом о родной, желанной и недостижимой стороне. Не могла. Отсутствие в “полярном цикле” даже намека на угро-финнскую ономастику - лишнее тому подтверждение.

Существует и другая теория, объясняющая феномен полярных арийских преданий. Ее автор - видный историк XIX века Тилак. По его мнению, “полярный цикл” следует понимать буквально, как реалистическое воссоздание условий некогда цветущей Арктики - прародины человечества, которая позднее обледенела и тем вызвала миграцию народов, включая ариев. На сегодняшний день эту теорию иначе как наивной не назовешь, но привлекает в ней доверие к мифу, действительно часто оправдывающее себя, признание за ним права на точность и правдивость изложения исторического материала.

Доверимся же мифу о полярной прародине ариев и мы. Но доверимся не абсолютно, а с некоторой коррекцией. Не отбрасывая вовсе, но и не понимая буквально совмещение в “полярном цикле” холодной зоны севера и теплой страны блаженных, просто представим себе, что в нем произошло сложение  описаний разным климатических зон, через которые ариям пришло мигрировать на протяжении своей долгой истории. Через географию миграции в “полярном цикле” объясняется практически все. Теплая страна “белых мужей” - это прародина ариев, а холодная - не прародина, а - этап на обратном пути к ней,  этап, судя по точности описаний полярных явлений, действительно некогда пройденный ариями и оставивший в их памяти неизгладимые впечатления.

Очевидно, такая география миграции ариев полностью совпадает с географией миграции народа дольменов, жившего, между прочим, там же, где в историческую эпоху точно жили арии (например, в Индии). Строители дольменов вышли из теплой, тогда еще цветущей Палестины и дошли до крайнего севера Европы. Прежде упоминалось, что вращение созвездий вокруг Полярной звезды можно наблюдать не южнее 56-ого градуса северной широты - а это широта датских дольменов. Дольмены ставились еще севернее, в Швеции и Норвегии, до 60-ого градуса, откуда наблюдать это астрономическое явление еще удобнее.

Через географию движения народов дольменов хорошо объясняется и характерная для “полярного цикла” ошибка в определении местоположения страны блаженных, помещаемой еще северней крайнего севера. Народ дольменов на протяжении тысячелетий шел по кругу, постепенно отклоняясь вправо, и такое продолжительное движение по кругу при неразвитости методов ориентирования могло создать иллюзию прямизны пути, т.е. что Палестина находится где-то за полярным кругом, прямо позади Скандинавии. Тот, кто имел несчастье заблудиться в лесу, знаком с этим эффектом кругового движения, принимаемого за прямолинейное.

Позднее анализ ономастики “полярного цикла” покажет, что под страной блаженных в арийских преданиях действительно разумелась Палестина. А пока до этого дело не дошло, отметим наиболее важный момент настоящего раздела: тождество географии миграции (юг-приполярье-юг), сходство облика и культурной истории между народом дольменов и ариями - серьезная заявка на правдоподобность гипотезы относительно тождества обоих народов.

Кавказ. Для полноты картины не хватает только исторических свидетельств. Что ж, перейдем теперь к ним, благо начиная с Кавказа (23 - 15 вв.) народ дольменов и во времени, и в пространстве оказывается исторически досягаем, а значит, есть прямой смысл рассчитывать, что его присутствие на Кавказе оставило свой след в древних анналах.

Кавказ- старинная арийская вотчина. Потомки ираноязычных ариев - осетины - и сейчас  там живут. Но Кавказ и давняя вотчина народа дольменов, жившего там с 23-его по 15-ый век. И такое совпадение не стоит списывать на случай. Необходимо только оговориться, что, если гипотеза о тождестве народа дольменов и ариев верна, на Кавказе осела тогда только одна из двух ветвей арийской нации, а именно - индийская. Что касается иранцев, то они, видимо, на подходе к Кавказу отделились от индийцев и перешли за Каспий, постепенно осваивая все пространство азиатских степей от Каспия до Монголии. Став степняками, иранцы были вынуждены отказаться от дольменного вида захоронений и заменить дольмен его земляным подобием - курганом. Курганы афанасьевской культуры на Алтае, думается, можно отнести к наиболее ранним опытам протоиранцев в этом роде. В “Известиях” сравнительно недавно было помещено сообщение о результатах раскопок одного такого кургана. Под заголовком “Первые сибиряки?” газеты поместили следующую любопытную информацию:” Интересной находкой увенчалась совместная работа советских и японских археологов на Алтае: в кургане так называемой афанасьевской скотоводческой культуры обнаружено захоронение необычайно крупного - более ста девяноста сантиметров - мужчины явно европеойдной расы. По предварительным данным, культура эта датируется третьим тысячелетием до нашей эры” ( Известия, 16 июля 1986). В целом афанасьевская культура была довольно примитивна, но отличалась чрезвычайно высоким для того времени уровнем скотоводчества - а это как раз типичная черта культуры протоиранцев.

Читатель вправе спросить: откуда у автора такая уверенность в том, что именно на подходе к Кавказу разделилась арийская нация на индийскую и иранскую ветви и что в дальнейшем только индийцы сохранили традицию установки дольменов? Ответ здесь можно дать следующий: первое, концом III тысячелетия датирует глоттохронология распад арийской общности, т.е. тем же временем, что и оседание на Кавказе народа дольменов. Второе, древние названия Западного Кавказа, где сосредоточена львиная доля местных дольменов, имели ярко выраженное индийское происхождение.

Византийский историк Иоанн Цеца называл жителей Западного Кавказа “индийскими скифами”. И нельзя утверждать, что Цеца в этой своей характеристике руководствовался личным произволом, за его словами стояла многовековая традиция. Именно на Западном Кавказе в среде греческих писателей, начиная с Геродота, было принято локализовать “страну синдов”, “Синдику”, “гору Синд”. Тождество “синдов” и индов, кажется, уже не оспаривается и, в принципе, легко проверяемо. Ближайшие к Кавказу индостанские дольмены находятся в долине реки Инд, в области под названием Синд. Последнее название явно очень древнего происхождения, потому что еще во времена Александра Македонского существовал в том районе город со сходным названием - Синдоманы. “Синды” - “речники” (от санскр. sindhu - река) - более правильная и оригинальная форма самоназвания древних индийцев (в иранской транскрипции - “хинды”, в греческой - “инды”). Так что, параллель Западный Кавказ - Индия подтверждается на всех ныне существующих уровнях: историческом, ономастическом и археологическом.

Сказанное не новость, над темой проживания индийцев на Кавказе давно и с полной отдачей работает известный славист О.Н.Трубачев. Единственно, что хочется добавить к его разысканиям от себя, так это предположение, что и другое, более известное название Западного Кавказа - Колхида - того же индийского происхождения.

В специальной литературе уже высказалось предположение,  что  “Колхида” представляет собой вариант популярного греческого топонима “Халкида”, образованного от слова halkos (медь, бронза). В свою очередь греческое слово halkos, по мнению лингвистов, родственно славянскому слову  zelezo (железо) и балтскому gelezis (железо). А это обстоятельство как нельзя более нам на руку, потому что все эти слова плохо объяснимы с точки зрения языков, на которых они произносятся, и имеют общий явно древнеиндийский источник - санскритское слово kalayasa (железо, букв. черная медь). Причем, очень похоже, что словосочетание это родилось именно в период пребывания индийцев на Кавказе, так как для эпохи ранней бронзы на Кавказе была характерна добавка к меди не олова, а быстро темнеющего на воздухе мышьяка. Поэтому можно предположить, что названия Западного Кавказа - Колхида - индийского происхождения и звучало первоначально как Калаясия (Черномедная). Упоминание в древнеиндийской литературе овеянного легендами горного хребта Кайласы, на север от Гималаев, кажется, тоже работает на эту версию.

“Аргонавтика”. Благодаря греческой литературе сохранилась и география дальнейшего движения индийской нации после ее ухода с Кавказа в 15 веке до Р.Х. Памятником этой географии является греческий мифологический цикл, известный под названием “Аргонавтика”.

Сюжет его известен, жители северо-балканского города Иолка, именующие себя по названию своего судна “аргонавтами”, похищают из Колхиды  царевну Медею и увозят к себе в Иолк. Таково вкратце содержание этого мифа, и мнится мне, что за ним стоит не просто история похищения  с Кавказа некой девицы, а гораздо более глубокая и интересная история переселения с Кавказа на север Балкан, во Фракию, древних индийцев - создателей дольменов.

За это говорит: первое, строительство фракийских дольменов началось сразу же после окончания строительства дольменов Колхиды. Второе, на проживание “синдов-индов” во Фракии указывает местная ономастика: Синд - название фракийского города, Синтеида - старинное название острова Лемноса, синтии - имя древнейшего фракийского племени (Страбон). Что касается связи между переселением индийцев во Фракию и “Аргонавтикой”, то на это кроме общей географии, указывает греческая мифология. По преданию сын Медеи - Мед потом ушел походом в Индию и там сгинул (Аполлодор).  Видимо, этого сына Медеи можно отождествить с фракийским божеством, называемым у греков Дионисом, он, по преданию, также ходил походом в Индию; позднее Александр Македонский, добравшись из тех же мест до той же Индии, объявил себя приемником и продолжателем дела Диониса. Нас во всех этих походах Меда-Диониса не слишком интересует, какая при этом имелась в виду “Индия”: сегодняшняя или древняя кавказская. Главное, данные археологии, ономастики и мифологии позволяют проследить фрако-кавказские связи достаточно четко, чтобы увидеть в “Аргонавтике” мифографическую обработку факта переселения индийцев из Колхиды во Фракию.

Но только ли во Фракию? Еще одной любопытной исторической вехой “ Аргонавтики” является проживание аргонавтов в гостях у известных нам феаков, на территории Магреба, в северной Африке. Читатель должен помнить, что у феаков потом гостил и гомеровский герой Одиссей. Это совпадение имело бы скорее литературный, нежели исторический интерес, если бы не одна примечательная деталь: вслед за аргонавтами туда же приплыли соплеменники Медеи, жители Западного Кавказа, называемые в поэме “колхами”. Колхи потребовали возвращения Медеи домой. Известный нам по “Одиссее” царь феаков Алкиной отказал, и дальше произошло нечто, с исторической точки зрения замечательное:

“Тут пред владыкой своим трепеща, его (Алкиноя) умолили

Колхи в союзники взять их, и там же на острове долго

Жили среди феаков они в грядущие годы”

                                                (Аполлоний Родосский, Аргонавтика).

Это сообщение о проживании выходцев из Колхиды в Африке в поэме Аполлония никак сюжетно не обусловлено и выглядит чисто историческим замечанием. Причем, сравнение дольменной археологии Колхиды и Магреба, кажется, позволяет отнестись к этому сообщению Аполлония с полной серьезностью.

Обратим внимание, некоторые дольмены Магреба, будучи, естественно, внешне сходны с дольменами Колхиды, к тому же содержат одинаковую с ними утварь. Сходны наконечники кремневых черешковых стрел, сходна керамика, а бронзовые височные кольца из захоронений африканских дольменов не просто тождественны соответствующим предметам из захоронений кавказских, но и датируются серединой II тысячелетия до Р.Х., т.е. временем ухода народов дольменов с Кавказа.  По этому поводу автор книги, откуда взяты настоящие данные, восклицает: ”Мимо этих фактов пройти нельзя”. Мы мимо этих фактов проходить не собираемся и готовы дать им единственно возможное в данном   случае объяснение: часть народа дольменов в 15-ом веке     переселилась из Колхиды в Магреб. Таким образом, получается, что народ дольменов (арии) селился в Магребе дважды: в IY тысячелетии и в середине II.

Данные археологии и мифологии вместе с обнаруженными недавно схождениями северо-африканских и западно-кавказских языков (см. “Знание-сила”,8/85, стр.15) - очень серьезная заявка на подтверждение исторической правоты “Аргонавтики”, видимо, являвшейся  морским разделом индийской хроники 15-ого века до Р.Х. Хочется подчеркнуть, именно морским разделом, потому что вполне мог существовать и сухопутный. В том же 15 веке на севере Месопотамии образуется государство Миттани с индоязычной аристократией во главе, сиро-палестинские царьки обретают индийские имена, а Финикия начинает пользоваться санскритом даже в культовых текстах. Одним словом, уход индийцев (народа дольменов) с Кавказа наделал большой переполох на огромной территории от Магреба до Месопотамии.

Азия-Америка.  Но вернемся в Европу и от фракийских дольменов вместе со строителями передвинемся немного северо-западнее на территорию современной Болгарии. Про самые молодые в Европе болгарские дольмены ничего такого особенно “индийского” сказать нельзя. Разве что упоминание неких “синдов” у Аполлония Родосского в числе племен, живущих в среднем течении Дуная (Аргонавтика,4,321). Поэтому пока лучше обратиться к цифрам, они более выразительны. Вспомним, начало строительства болгарских дольменов ныне относят к 13-ому веку до Р.Х. Тогда как появление дольменов в Корее датируется 11 веком до Р.Х. И сопоставив две эти цифры, можно, взяв среднюю из них, получить время появления дольменов между Болгарией и Кореей, т.е. в Индии. Это будет 12-ый век. А что такое 12-ый век до Р.Х. для Индии хорошо известно - время завоевания ее индийскими ариями.

Но не будем торопиться, путь народа дольменов, как уже говорилось, из Болгарии в Индию не был прямым. По дороге он завернул на свою прародину - в Палестину. И если само существование народа дольменов не блеф, то его появление там где-то в районе 12 века должно было найти свое отражение в местных анналах.

Что ж, обратимся к египетским историческим материалам интересующего нас периода. С 1240 по 1180 гг. до Р.Х.  Египтом правил фараон Рамзес III, и на первую половину его царствования падает одно из самых больших испытаний для страны - нашествие так называемых “народов моря”.

Хотя египетские источники определенно связывали нападавших с морем, следует уточнить, что далеко не всех их можно отнести к разряду мореходов, да и не только морем шел на Египет противник. Часть “народов моря” штурмовала Египет с суши, предварительно захватив Сиро-Палестину. На северной стене храма в Мединет-Абу сохранились изображения этого сухопутного войска: мужчины на колесницах, за ними женщины и дети в запряженных быками повозках. Судя по женщинам и детям, эта часть воинства “народов моря” шла не просто ради грабежа, но одновременно переселялась. И мнится, что в данному случае мы имеем дело с, может быть, единственным в доиндийскую эпоху изображением индийских ариев.

Вывод этот нов и требует обоснования. Во-первых, время нападения “народов моря” на Египет - это и время покорения Индии индоариями. А хронологическая и географическая близость этих событий - сама по себе весомый аргумент в пользу предположения об их связи. Тем более, что сухопутный контингент войска “народов моря” шел вместе с семьями и после отражения атаки на Египет должен был куда-то податься, непосредственное соседство Индии лишь подсказывает - куда.

Второе, и самое главное, в списке племен, напавших на  Египет, судя по местным источникам, присутствует один, безукоризненный арийский этноним. Звучит он так: “шакалаша”. И достаточно египетских “шакалаша” сопоставить с геродотовскими “сколотами”, представителями особо родовитой ветви скифов, как арийское происхождение этого народа проявится достаточно явственно.

После того как атака на Египет захлебнулась, очевидно, только часть народа дольменов осталась жить на своей прародине - Палестине. Еще часть ушла через Баб-эль-Мандебский пролив в Эфиопию и поставила там дольмены под Адиса-Абебой. Третья часть народа дольменов ушла на завоевание Индии и поставила дольмены в долине Инда, в долине Ле и на Малабарском побережье. Индийские дольмены, к сожалению, не датированы, но в том, что они моложе кавказских и находятся с ними в генетическом родстве сомневаться не приходится. Черты сходства индийских дольменов с кавказскими, по словам одного исследователя, прослеживаются “в их внешнем виде, конструктивных особенностях, даже в обрамлении кромлехами и круговыми выкладками, что иногда наблюдается и в дольменах Кавказа.”

Подобно индийским дольменам, у китайских их аналогов также отсутствует датировка. Однако нам по силам восполнить этот пробел, отнеся первые их экземпляры к концу 12 века до Р.Х. И дело здесь не только в том, что дольмены Кореи и Японии датированы 11-ым веком. Но и в том, что с начала 11-ого века традиционная китайская хронология начинает отсчет времени правления первой исторической династии Китая - Чжоу. Чжоу - не китайская династия, а иностранная, “династия рыжих”. Начинала эта династия на юге страны, т.е. там, где стоят китайские дольмены, и сопоставив облик рыжих чжоусских владык, топографию и хронологию их воцарения, легко догадаться, что Чжоу были индоариями - строителями дольменов.

Хотя Чжоу и была самой прочной династией китайской истории, влияние ее на китайскую мифологию трудно считать особенно значительным. Например, в потопной мифологии Китая, все что можно приписать непосредственно Чжоу из полярного цикла ариев, это упоминание, будто Гунь, укравший “вспучившуюся почву”, был казнен на “северной горе”. Гораздо больше влияния “полярный цикл” ариев оказал на живущее в южном Китае племя мяо. После знакомства с народом дольменов мяо стали рассказывать предание, будто “их народ жил некогда в стране Ндолаокранг, где полгода ночь, а полгода день. Там растения и люди были малого роста, а земля была покрыта снегом”.

Судьба индо-ариев в Перу - особая, интереснейшая тема. В приложении № 3 (см.) читатель найдет сравнительный словарь языков Старого света и языка перуанских индейцев кечуа, он многое читателю прояснит. Поэтому пока можно сказать только, что кечуа относили дольмены к разряду общеплеменных святынь, считали их обратившимися в камень белыми бородатыми предками и называли “пуруравками”. Название это, видимо, представляет собой смешение имени основателя Лунной династии индийских царей Пурураваса и одного специфического термина индийской культовой архитектуры (paricrit - один из священных камней, которыми обкладывается алтарь).

Уцелело в мифологии кечуа и кое-что из “полярного цикла” ариев. Возьмем для начала ономастику кечуанского мифа о потопе. Фамилия спасшихся после бедствия четырех братьев и четырех сестер - Айар, как нетрудно догадаться, восходит к самоназванию индийской аристократии - “арья” (благородный). А имя перуанского “ноя” - Манко - вполне соответствует имени индийского “ноя” - Ману.

К сожалению, значения всех этих имен перуанской версии мифа утрачены, поэтому о соответствии их индийским эквивалентам можно лишь говорить на основании сходства фонетик. Однако есть в перуанской легенде одно название безукоризненно древнеиндийского происхождения, это  название местного “арарата” - Тити-кака. Как уже сообщалось, название высокогорного озера в перуанских Андах - Тити-кака  (Свинцовый холм) восходит к одноименному холмистому острову на озере, на котором, якобы, спаслись предки перуанцев во время потопа. Так вот, первая половина этого названия - titi (свинцовый) происходит от древнеиндийского слова dhati  (металл). Что касается второй половины названия перуанского “арарата”(кака - холм) , то его первоисточником могли стать такие  слова из древнеиндийского лексикона: kakubh (вершина), kakuha (высокий), kakud (острие, шпиль). Вероятней всего, что кечуанское слово kaka (холм) происходит от kakubh (вершина), так как в своей более полной форме оно засвидетельствовано в языке древних майя - ceceb (гора).

Таким образом, получается, что название перуанского “арарата” первоначально значило “металлическая вершина”. И такое странное, непонятное с точки зрения перуанской мифологической традиции, название легендарной горы можно объяснить только исходя из традиции арийской, точнее, из “полярного цикла” ариев.  Дело в том, что по арийским представлениям, часто упоминаемая в “полярном цикле” мифическая  “Северная гора” (на ней после потопа приносил благодарственную жертву иранский “ной”) была вся покрыта золотом. А от золотых вершин арийской мировой горы, понятно, рукой подать до металлической вершины (свинцового холма) перуанской мировой горы.

После всего сказанного выше, нас уже, вряд ли может удивить обилие записанных испанскими хронистами рассказов местных индейцев о том, что именно остров Тити-кака был основной базой белых бородатых перуанцев.

Вдосталь набродившись вместе с народом дольменов по четырем материкам на протяжении четырех тысячелетий, беря себе в спутники то археологию, то антропологию, то ономастику, нам остается лишь сказать, что кроме всего прочего, тропа народа дольменов промаркирована еще и числительными.²

Палестина. Чтобы покончить с проблемой “полярного цикла”, исполним данное прежде обещание: показать на основании ономастики его, что Палестина являлась арийской прародиной.

Помнится, согласно арийским представлениям “страна блаженных”, т.е. их прародина должна находиться позади гигантской горной системы или горы, протянувшейся с запада на восток и находящаяся на крайнем севере. В чем ошибка северной ориентации арийских вычислений говорилось прежде, нам остается лишь указать подлинное местоположение прародительских гор.

У разных народов эти легендарные горы носили разные названия: Хара, Меру, Рифы/Рипы - и все они, думается, имели одни палестинские первоисточники. Взять, например, иранскую мифологию, называющую легендарную гору Харой. Так вот, на вершине легендарной Хары брала свое начало столь же легендарная река под названием Ардви , как и реальный Иордан, берущий начало на вершине палестинской горы, ныне называемой Хермон. Если же припомнить, что Иордан  нередко упоминается в катастрофических легендах других индоевропейских народов (Эридан греческой мифологии, Урд - скандинавской), то цепочка  Иордан-Эридан-Урд-Ардви  выстроится сама собой и укажет недвусмысленно на Палестину как на арийскую прародину³.

Кстати будет сказать, что упомянутой приметой описание “страны блаженных” в иранской мифологии не ограничивается. Она, например, сообщает, что полноводная Ардви, свергаясь с высоты Хары, впадает в некое море, называемое Ворукаша.  Можно догадаться, что море Ворукаша - это Мертвое море, неясно другое - почему оно так называется. На основании поздней транскрипции того же названия -Варукрта - его принято переводить как “Широкие заливы (вырезы)”, производя от varu (широкий)+ krt (резать). Однако есть основания сомневаться в правильности такого перевода.

Прежде уже говорилось, что иранской Харе в мифологии индейцев кечуа есть параллель в виде холмистого острова Тити-кака. Но близостью данных элементов схождения обеих мифологий не исчерпывается. Есть в перуанских мифах и параллель к морю иранской прародины Ворукаше. Это - верховное божество кечуа Вира-коча. С переводом имени кечуанского  божества тоже не все в порядке, во всяком случае, звучит оно несколько диковато:” Жир (пена) моря”. Однако если взять полное имя божества и учесть индоязычие кечуа, думается, можно реконструировать его смысл и, отталкиваясь от этой реконструкции, восстановить подлинное значение названия моря иранской прародины.

Полная форма имени божества кечуа выглядит следующим образом: Конья-тикси-вира-коча - и каждое из его составляющих имеет убедительные соответствия в языках Старого Света.

kon¢a (жаркий, горячий)                    греч.ganos (блеск), шумер.gin/kun

                                         (светлый,яркий),тюрк.kun (солнце, светило),

                                     хауса  kunna (зажигать),konna (жечь, сжигать),

                                                   фула hayna (зажигать, плавить в огне),

                                         каннад.kaniyalu (блестеть),kencu (краснота,

                                         красный цвет),kankeyu (жар, зной), бирм.

                                             k¶n¢in (энговае дерево, смола которого

                                           лужит  для разжигания огня), иврит kanon

                                                (жаровня), япон.kanan (пожар),kёn¶cu

                                                                 (сильный жар),ko¶n (пламя).        

tixi (начало, основа)                 инд. daksa (основательный, крепкий)

wara (жир, пена)                           инд. varcas (грязь), vartra (плотина,

                                        запруда, насыпь), англо-сакс. waru (дамба).

koca (море, пруд, лужа)                  инд. koca/kosa (бочка, ведро),ksar

                                                        (вода, тающий), курд. kizir (сырой,

                                                влажный), др-рус. кошъ (старое русло)

Сравнение кечуа и языков Старого Света показывает, что имя перуанского божества первоначально значило что-то вроде: “Огненная основа дамбы моря” и представляло собой краткое описание беспокойной геологии палестинской земли. Позднее же в урезанном виде эта фраза была использована в качестве имени верховного божества кечуа Вира-кочи и названия моря иранской прародины Ворукаши.

Если бы на землю Палестины как на арийскую прародину указывала только ономастика иранских мифов, то с теорией происхождения оттуда ариев еще, вероятно, можно было бы поспорить. Но на нее же указывает практически вся ономастика “полярного цикла” независимо от источников, указывает даже тогда, когда пользуется отличными от иранской мифологии названиями. Например, у индусов легендарную гору, именуемую у иранцев Харой, называли иначе - Меру. Однако в данном случае речь явно об одном и том же, так как Меру просто индийская транскрипция одного старинного названия Палестины (шумер. Мар-ту, аккад. Амурру, египет. Имор). Разница между иранским и индийским наименованием праотеческих гор оказывается заключается в том, что индусы пользовались общим для страны и принадлежащего ей горного массива именем, тогда как иранцы выделили из горной цепи наивысшую точку - гору Хермон, исток Иордана (Ардви).

Говоря об индийской Меру, следует обратить внимание, что хотя на языках Месопотамии именем Мар-ту или Амурру было принято обозначать западное направление как таковое, т.е. Сиро-Палестину в целом, во времена эль-амарнской переписки и битвы при Кадеше-Кинзе (15-13 вв. до Р.Х.) это название сохранилось лишь за небольшой областью между горой Хермон и Геннисаретским озером, где обитали остатки коренных палестинских жителей - рефаимов, т.е. топоним “Амурру” был прочно привязан к  этнониму “рефаимы”.

О рефаимах мы вспомнили сейчас неслучайно. Дело в том, что и греки знали предание о гигантской горной гряде на крайнем севере, за которой находится страна блаженных гипербореев. Только в греческих мифах бытовал третий вариант названия легендарных гор: Рифейские или Рипейские горы. Вариант этот настолько узнаваем, что, думаю, тут излишне напоминать о совпадении его с библейским наименованием исконных жителей Палестины рефаимов  (которых более правильно было бы называть не “рефаимами”, а “репами”). Наша задача - лишь выяснить значение этого этнонима.

Бонгард-Левин и Грантовский, авторы упоминавшейся прежде книги “От Скифии до Индии”, возводят название Рипейских/Рифейcких гор к санскритскому слову rupa (земля), но оспаривают его общепринятое значение, считая, что первоначально это слово значило не “земля”, а “гора”. При этом они ссылаются на хантское слово rep (гора). Гипотеза эта кажется довольно правдоподобной, тем более что можно было бы добавить воды на ее мельницу, приведя дополнительные параллели из других языков: лат.rupes (утес, скала), таит. rapa (скала, утес), украин-диал. ripa (гора с обрывистыми склонами). Но не будем торопиться, подлинный смысл названия Рифейских гор был иным.

Пикантность ситуации заключается в том, что латинское слово rupes, приведенное как бы в подтверждение гипотезы авторов книги “От Скифии до Индии” означало не только “скала”, ”утес”, но имело значения с обратным смыслом: “расселина”, ”ущелье”, ”скалистая пропасть”. И есть все основания думать, что эти последние значения как раз являлись первичными. Обратим внимание, и санскритское слово rupa  (земля), на которое опираются Бонгард-Левин и Грантовский, и латинское rupes (скала, утес, расселина, ущелье) выступают одновременно в очень выразительных глагольных формах:  санскр.rupa (ломать), лат. rupa (рвать, разрывать). Глаголы эти имеют соответствия в других индоевропейских языках: рус. рвать, др-исл. rifa (разорвать), англо-сакс. reofan (рвать, ломать). К тому же корню восходит и знакомое нам английское слово rift (трещина, расселина, ущелье), которым мы пользовались при описании геологии Палестины, называя ее рифтовой зоной. И самое замечательное, что, казалось, сугубо научное английское слово “рифт” по основе своей принадлежит к вселенскому языку и по географии его распространения почти не уступает географии потопной легенды.⁴

Таким образом, название Рифейских или Рипейских гор греческих мифов, а равно имя коренного населения Палестины - рефаимы или репы восходят к индоевропейскому слову rup/raf/riv (расселина, яма, ров). И тут нельзя не согласиться, что название это выбрано очень удачно, потому что, по прежде приведенным данным, Палестина является обладательницей уникального геологического явления - самой глубокой на суше впадины: Вади-эль-Арабы. Что, кроме нее было бы более достойно стать своеобразной эмблемой страны, дать название ее горам и населению?

Завершая на этом исследование проблематики “полярного цикла” ариев, нам остается констатировать, что, из каких бы источников и какие названия ономастики “полярного цикла”, не брались бы, все они имеют палестинский адрес. А это обстоятельство позволяет подвести единую черту под двумя интереснейшими загадками древнейшей истории: происхождение народа дольменов и арийская прародина. Арии и народ дольменов суть одно, их прародина - Палестина.

Атлантида. Может показаться, что занявшись проблемой этнической принадлежности народа дольменов и поиском арийской прародины, мы достаточно далеко ушли от главной нашей темы - мифа о потопе, равно как и его подтемы - легенды об Атлантиде. Но это не так. Промаркированная дольменами тропа не только путь народа, но и - путь легенды. Именно переселением народа дольменов из Палестины в Магреб  можно объяснить, каким образом Атлантида, правильно отождествляемая финикийской мифологией с Палестиной, потом переместилась на север Африки и оказалась зафиксированной в таком положении у Гомера и Платона. Единственно, что необходимо в данном случае выяснить, это - как часто легенда об Атлантиде сопутствовала ариям - строителям дольменов в их странствиях по земному шару.

Судя по специфическому полярному оформлению, арийская потопная мифология тесно связана с периодом проживания ариев на севере Европы. И если наши вычисления не врут, то среди потопных мифов европейского севера может отыскаться такая, где упоминается Атлантида. Что ж, откроем “Ура Линда бук” - книгу, в которой сохранилась легенда о потопе древних фризов, чьи потомки ныне проживают на территории Нидерландов. Звучит древнефризская версия следующим образом:”...началось землетрясение, как будто предвещающее конец света. Горы извергли пламя, иногда исчезая в недрах, а иногда вздымаясь еще выше. Алдланд, которую мореплаватели называют Атлан, исчезла, а рассвирепевшие волны так высоко поднялись над горами, что тех, кто спасся от огня, поглотила морская бездна.”

Таким образом, европейский север вполне заслуживает звание второй, после Магреба, лже-Атлантиды.

Кавказ - следующий важный этап арийской миграции и естественным было бы ожидать присутствия легенды об Атлантиды в кавказской мифологии.

Не стану утверждать, что она сохранилась там в целости. Однако представляется, что обрывки истории кавказской лже-Атлантиды все-таки сохранились на Кавказе под видом предания о гибели создателей дольменов. Теперешние жители Кавказа называли их по-разному, но представляли себе одинаково в виде карликов, так как считали дольмены не гробницами, а домами, в которых, понятно, могли жить лишь карлики. По словам абхазов, эти карлики были первыми обитателями их страны, скотоводами и охотниками по роду занятий. Несмотря на малый рост, карлики отличались огромной физической силой; “жили  они во времена, когда на земле стояло вечно теплое лето, не было ни смерти, ни рождения, ни голода, ни холода, ни болезней. Но бог, разгневавшись на них из-за нечестивого к нему отношения, покрыл землю ацанов (строителей дольменов - А.А.) ватным снегом  и бросил в него огонь: ацаны погибли в пламени”.

Дух захватывает при чтении этих строк и остается удивляться, как мог этот миф, пусть искореженный, пусть перемудренный, пробиться сквозь толщу четырех тысячелетий, донеся до нас единственную, но безукоризненно точную деталь, по которой узнаваем первоисточник, - снег. Да, снег, даже не настоящий, а ватный, в качестве орудия катастрофы - ярчайшая метка загипнотизированных снегом полярного севера арийских сказителей потопного мифа.

Очевидно, если наше предположение об арийском происхождении мифа об Атлантиде верно, то должна была сохраниться и арийская  первоначальная версия. Что тут сказать? Вообще в Индии имело хождение несколько вариантов мифа о потопе. Но, признаюсь, Атлантида в них не упоминалась. Однако из сказанного не следует, что Атлантида навсегда исчезла из памяти индусов. Не исчезла. Атлантида сохранилась в древнейшем слое индийской мифологии. И более того, в санскрите осталось СЛОВО, с помощью которого можно дать единственное возможное и безукоризненное объяснение значения до сих пор темного по смыслу названия - Атлантида.

Но начнем все по порядку. Существовало в праиндоевропейском языке слово tal  (дно). Русские слова “дотла” ,дол”, “утлый”, “юдоль” восходят к этому старинному корню. Использовалось это слово и в мифологической ономастике, один из отделов индийского загробного мира назывался Талатала (дно дна).

И существовала в праиндоевропейском языке приставка “а” со значением “не”, “без”, которая в свою очередь иногда приставлялась к слову tal. Слово с таким сочетанием сохранилось в санскрите и, естественно, означало “бездна” -ATALA. Известно, что иногда это слово употреблялась в древней ономастике, к нему, например, возводится старинное название Волги - Итиль.  Таким образ, забегая немного вперед, можно сказать, что Волга является тезкой и побратимом Атлантического океана, оба названия происходят  от слово atala и значат “Бездна”.

Но для нас гораздо важнее то, что слово atala выводит нас  на ономастику потопного мифа, потому что к нему возводимы и брошенный в “глубину земли” финикийский Атлант и ведающий “все глубины” греческий Атлант. Оба они - лишь образы и названия некой “бездны” (atala), находившейся на индоевропейской прародине.

Можно даже еще более уточнить значение имени Атланта, сказав, что под ним подразумевается не просто некая бездна, а бездна, заполненная водой, т.е. глубокий водоем. Недаром Гомер говорил, что Атланту “ведомы моря все глубины”.  Ну  да, не это самое главное. Гораздо важнее, что слово atala выступало в древнеиндийской мифологии как имя собственное и с явным гидронимическим подтекстом.  Аталой назывался особый разряд индийского загробного мира, в котором доживали свой век асуры, представители первого поколения богов, обычно сравниваемый с греческими титанами. Так вот, самое любопытное, что хозяином Аталы являлся бог  моря Варуна. То есть, Атала или перво-Атлантида представляла собой глубокий водоем, на дне которого оказался чрезвычайно древний слой индийской истории.

Что касается обстоятельств, при которых индийские титаны - асуры оказались в Атале, то они практически не отличаются от обстоятельств, при которых оказались на дне морском атланты из платоновского мифа об Атлантиде.

Индийские сказители рассказывали, что  некогда асуры, притесняемые богами, попросили у Брахмы благословения на постройку неприступной крепости. Благословение было дано, и асуры исполнили задуманное, назвав свой город Трипурой. Название города можно истолковать двояко: или “Трехградье” или “Тройной город”. Поэтому мифографы расходились в своем описании Трипуры. Одни считали ее союзом трех городов: железного, серебряного и золотого. Другие видели в названии указание на три ряда укреплений, окружавших Трипуру, выполненных из тех же материалов и в том же порядке. Хотя последняя версия считается более поздней, она, думается, точнее, так как именно с ней был совершенно согласен Платон. Описывая деятельность атлантов по благоустройству центрального дворца Атлантиды, он сообщал, что “стена вокруг наружного земляного кольца они по окружности  обделали в медь, нанося металл в расплавленном виде, стену внутреннего вала покрыли литьем из олова, а стену самого акрополя - орихалком (желтой медью - А.А.), испускавшим огнистое блистание (Критий, 116 с).

Полностью согласен был Платон с индийскими сказителями и в вопросе о неприступности Трипуры. Он рассказывал, что Посейдон, ограждая холм, на котором жила его возлюбленная, прародительница атлантов, укрепил его рядами земляных валов и рвов и это “заграждение было для людей непреодолимым” (Критий, 113е).

К сожалению диалог “Критий”, в котором Платон должен был в деталях воссоздать гибель Атлантиды, остался недописанным. Известно только, что Атлантида в “срок для невиданных землетрясений и наводнений” была утоплена Зевсом в согласии с остальными богами. Что вполне соответствует обстоятельствам гибели Трипуры: боги бросились на штурм города асуров, Шива пустил в него, выбрав определенный срок, громовую стрелу и... “через мгновение раздался страшный гром в вышине, небо запылало золотым огнем над гибнущей Трипурой, и твердыня асуров, вспыхнув как смоляной факел, рухнула в пучину океана”. То есть, опустилась в Аталу (Бездну), где асуры и по сей день томятся.

Итак, какие же выводы следуют из сравнения платоновского и индийского мифов? Так вот, на самом деле Атлантида не название страны, а название того места, где покоятся останки утонувшего города - “Бездна”. Это обстоятельство, кроме всего прочего хорошо объясняет, почему, несмотря на обширные индийские контакты, название Атлантиды столь редко встречается в потопных легендах. Фактически индийское слово atala (бездна) синоним другого индоевропейского слова rup/raf (ров, яма, расселина), от которого произошли названия греческих Рифейских/Рипейских гор и палестинских гигантов репов/рефаимов.

Не менее любопытным фактом является то, что в праиндоевропейском языке слово tal (дно), с которого начался наш рассказ ,употреблялось с другой ступень чередования r/l и звучало как DAR (к нему восходит русское слово “дыра”).

Употреблялось оно и в мифологической ономастике, греческий Тартар  -  прямое производное слова dar (дно).  И самое замечательное, что начиная с Тартара, греческого отдела загробного мира, мы вновь погружается и по линии слова dar  в потопную мифологию. Я имею в виду греческий миф о поражении и заточении в Тартар представителей первого поколения богов - титанов. Как ни далеки, на первый взгляд, друг от друга по фонетике названия “Атлантида” и “Тартар”, они ближайшие родственники. У них общий корень - tal/dar (дно, низ) - только в случае с Тартаром он употреблен с уже привычным нам удвоением (ср. Талатала - название одного из отделов индийского загробного мира). Не велико в этих мифах и сюжетное различие, Гесиод в “Теогонии” писал о Тартаре:

“Медной стеной Тартар кругом огражден. В три ряда

Ночь непроглядная шею ему окружает, а сверху

Корни земли залегают и горько соленого моря.

Там-то  под сумрачной тьмою подземною боги Титаны

Были сокрыты решеньем владыки бессмертных и смертных

Выхода нет им оттуда - его преградил Посидаон

Медною дверью; стена же все место вокруг обегает...

Бездна великая. Тот, кто вошел бы туда чрез ворота,

Дна не достиг бы той бездны в течение целого года”

.

Как нетрудно догадаться: медная ограда Тартара, особая роль бога моря Посейдона в заточении титанов, упоминание “бездны великой” -  все это в поэме Гесиода не случайно. Фактически, миф о Тартаре - послесловие к мифу об Атлантиде. Гесиод просто продолжил рассказ об Атлантиде с того места, на котором оборвал его Платон, т.е. с катастрофы, и воспользовался иным фонетическим вариантом того же названия. Что подтверждает другой греческий миф, где упоминается Тартар как отец хтонического чудища Тифона, убитого богами, и лежащего, по словам Страбона, на дне Мертвого моря.

Еще интересней, что слово dar  иногда употреблялось с отрицательной приставкой “а”, подобно индийской “атале”. Во всяком случае, в словаре ближайших родственников индийцев - иранских ариев оно присутствовало и звучало как adara (нижний).

К сожалению, в тех материалах по иранской мифологии, что нам известны, слово “адара” какой-либо мифологической нагрузки не несет. Но есть основания думать, что так было не всегда. Во первых, судить так позволяет мировая мифоономастика, довольно широко пользовавшаяся этим словом. Примеры: Аудра - литовская богиня моря, Адири - подводный загробный мир папуасов-киваи, чеченский Этер - колебатель земли и царь загробного мира, меланезийский “адаро” или “атаро” - дух моря и мертвых.

Во-вторых, и самое главное, сохранился потопный миф, где использовался иранский термин “адара”. Сохранился он, правда, не у иранцев, а у манси, но это обстоятельство не должно нас смущать,  то что ханто-мансийская мифология формировалась под заметным влиянием иранской - общее место современной мифологией. Так вот, манси рассказывали, что в стародавние времена населяли землю люди-богатыри и звались они ...”отыры” (!) Но однажды верховное божество (Нуми Торум), за что-то разгневавшись на них, послал пожар, а потом и потоп. Отыры, понятно, не выдержали всех этих испытаний и стали духами загробного мира.

Как читатель, наверно, уже догадался, самое замечательное в этом более чем простом мансийском мифе то, что название погибших богатырей - “отыры”, вероятней всего, происходит от иранского “адара” (нижний), родственного индийскому “атала” (бездна), от которого, в свою очередь, произошло название утонувшей страны платоновского мифа. Вот оказывается, как далеко от Греции можно найти Атлантиду.

Этого мало, сохранившийся у манси иранский миф наглядно демонстрирует, как выглядела легенда о Трипуре и легенда об Атлантиде еще до распада арийской общности. Оказывается, не первое поколение богов-асуров, а первое поколение людей, называемых “аталами” или “адарами”, гибло в общеарийской версии, и значит, наречение Платоном погибшего народа атлантами древнее и более соответствует арийской традиции, нежели асурами в индийской легенде о Трипуре. Сам же принцип: возводить свой род и имя к дну Мертвого моря - восходит к обычаям еще индоевропейской общности. Недаром реликтовые индоевропейцы в Палестине  звались репами - “людьми впадины или рва” (рефаимами - синодального издания Библии).

Таким образом, платоновская ономастика мифа об Атлантиде не только не оригинальна, за ней стоит глубочайшая и разветвленнейшая традиция. Более того, обнаруженные индийские параллели к мифу Платона отнюдь не свидетельствуют, что Платон просто пересказал миф о Трипуре. В легенде об Атлантиде просматривается множество элементов и черт, которые при всем желании из индийской мифологии и истории не выводимы.

И это понятно. Судя по датировкам болгарских дольменов, индийцы ушли из Европы  не позднее XI века до Р.Х., т.е. за семь веков до рождения философа, и значит, о какой-либо прямой передаче мифа из индийских уст в платонские, говорить не приходится. Должно было существовать многовековое посредничество, заметно повлиявшее на содержание индийского мифа. Сами греки на роль такого посредника не годились, иначе Платон не оказался бы единственным обладателем его.  Это должен был быть какой-то живший на Балканах негреческий народ, находившийся во время проживания там же  индийских ариев в достаточно долгом и прочном контакте с ними. И действительно, жил на Балканах такой народ, который дружил с индийцами, называл свою прародину Атлантидой, а себя народом атлантов. Но о нем мы будем отдельно говорить в следующей главе.