Содержание

Знаменитый английский романист. Родился 7февраля 1812 года близ города Портсмута, скончался 9 июня 1870 года в Лондоне. Прах покоится в Вестминстерском аббатстве, пантеоне английской культуры.

Только первые годы детства Диккенс прожил счастливо. В Чатаме, где он жил с пяти до девяти лет, он ходил в школу и, выучившись читать, пристрастился к книгам. Диккенс был слабым ребенком, подверженным нервным припадкам, необычайно живым и чувствительным. С детства он был прекрасным рассказчиком и исполнителем комических песен. Переселившись в Лондон, отец Диккенса запутался в долгах, и маленький сын не только не ходил в школу, но был отдан в службу к торговцу ваксой. Когда же старший Диккенс вместе с семьей переселился в долговую тюрьму, сын должен был жить на 7 шиллингов, зарабатываемых в неделю. Случайно полученное наследство выручает семью из тюрьмы, и Диккенс возвращается в школу, но положение остается тяжелым. В 14 лет он поступил на службу  клерком  в адвокатскую контору. Впечатления детства дали Диккенсу богатый материал для его произведений.

Служба не удовлетворяла Диккенса, он мечтал о карьере актера и одновременно готовился в репортеры. Репортерская карьера у него задалась, но на должность эту он смотрел, однако, как на переходное занятие. В вечернем приложении "Монинг кроникал" Диккенс печатает серию очерков под редакцией Джона Хогарта. Отсюда начинается дружба с Хогартом, на дочери которого Диккенс женится в 1836 году. Незадолго до женитьбы очерки выходят отдельным изданием. Книжка имеет успех. Очерки изображают сцены из лондонской жизни; в описаниях сквозят юмор, тонкая наблюдательность, некоторые эпизоды глубоко трогают читателя. Это - как бы эскизы будущих произведений писателя.

С "Посмертных записок Пиквикского клуба" творчество писателя вступило на сознательный, оригинальный путь; с этих пор поразительная правдивость уже не покидает Диккенса, хотя все его образы представляются как бы прошедшими сквозь призму добродушного юмора и глубокой любви к обездоленным людям. Успех "Записок" превзошел все ожидание, они стали выходить в количество 40000 экземпляров. Первые главы романа не свободны от некоторого шаржа, но постепенно Диккенс отрешился от стремления потешать  публику и раскрыл человечные, подкупающие читателя стороны в характере мистера Пиквика.

"Оливер Твист" был первым стройно задуманным, строго выдержанным романом Диккенса. Интерес романа сосредоточен на фигуре Оливера, перенесшего ряд тяжелых испытаний в приюте для подкидышей, в работном доме, в притоне воров и мошенников. Наряду с теплым сочувствием к "униженным и оскорбленным", в описаниях писателя все громче слышится горячее негодование против социальной несправедливости.

С 1850 года Диккенс постоянно путешествует, проводя на одном месте не более нескольких месяцев, роман "Тяжелые времена" написан в разных городах. Роман "Крошка Доррит",  созданный в Париже, убедил Диккенса, что прежняя легкость творчества оставила его: писатель без конца исправлял и переделывал, испытывая мучительное недовольство своими образами, тем не менее, публика отнеслась к роману с неизменным сочувствием. К огорчению от утраты прежней свежести и силы воображения присоединились семейные невзгоды.  Жена Диккенса, положительная, холодная, мещанка до корней волос, не могла дать писателю того счастья, о котором он мечтал всю жизнь. В 1858 году они разошлись по взаимному согласию. Диккенс назначил жене пенсию в 600 фунтов в год и оставил при ней старшего сына, сам же поселился с остальными детьми (шесть сыновей и две дочери) в усадьбе близ Чатама, там, где он провел лучшие годы своего детства.

Окончательный разрыв с женой, наконец,   поставил точку в давней, двусмысленной истории отношений Диккенса с тремя сестрами, дочерьми его издателя и друга Хогарта. Отношения эти выглядят очень непонятными и запутанными до такой степени, что он сам, когда они окончательно зашли  в тупик, счел необходимым опубликовать письмо в одном журнале, где попытался объясниться с публикой. В нескольких словах обо всей этой истории можно сказать, что любил он одну из сестер, Мери, женился на другой, Кет, а третья, Джорджина, после того как распался этот брак, вела его домашнее хозяйство и занималась детьми, пытаясь поддержать порядок в хаосе, царившем в его доме.

Проще, чем у других сестер, но вместе с тем трагично сложилась судьба Мери, ей было всего восемнадцать лет, когда она умерла. Диккенс снял с ее еще неостывшего пальца кольцо и надел на свой. Так он и не расставался с ним до последнего дня жизни. К моменту окончательного разрыва супружеских отношений с Кет у него было девять детей. Джорджина же была рядом с ним до последней минуты жизни, оставаясь всегда неизменно верной Диккенсу, вплоть до того, что в последние двадцать два года жизни не удостоила свою сестру, Кет, ни единым словом.

Когда читаешь об этих женских судьбах, так тесно связанных с жизнью Диккенса, создается впечатление, что переносишься на страницы одного из его романов. И звучит насмешкой, что именно он громче других писателей воспевал семейное счастье и покой, тогда как его дома они коснулись лишь мимоходом. И что он сам, так любивший детей и создавший такие трогательные детские образы, был далек от своих детей, которых жена произвела на свет с такой быстротой. Можно задаться вопросом, как могло появиться так много детей у супругов, настолько непримиримо настроенных друг против друга.

Биографы Диккенса трогательно единодушны в отрицательной оценке Кет: вялая, полная женщина, равнодушная, слабая, сварливая, раздражительная, склонная к депрессии, лишенная интеллектуальных запросов и т.д. Таковы их основные суждения о Кет Диккенс.  Поэтому невольно возникает вопрос: что же действительно увидел в ней молодой писатель? Его письма к Кет в период обручения очень неодинаковы по характеру и интонациям, он мог резко упрекнуть ее за холодность и капризность и вместе с тем называет ее «дорогая мышка», «любимый поросенок», «дорогая Тети» – эти ласковые эпитеты придают его письмам теплый и нежный оттенок.

Одновременно его переполняет безрассудная страсть к юной Мери. Ее смерть стала для него потрясением. Однажды вечером, когда  писатель и Кет вернулись из театра, из комнаты Мери вдруг раздался страшный крик. Когда к ней вбежали, она уже умирала от сердечного приступа. Диккенс не делал никакой тайны из своего горя по поводу кончины свояченицы, сообщая об этом в письмах и дневнике. «Она была душой нашего дома. Нам следовало бы знать, что мы были слишком счастливы все вместе.  Я потерял самого лучшего друга, дорогую девочку, которую любил нежнее, чем любое другое живое существо.»

Если Кет прочла эти излияния, она должна была почувствовать, какие переживания испытывал ее муж. Во всяком случае, она постоянно видела кольцо Мери на его пальце. Что должна она была переживать, когда он запирался в гардеробной комнате сестры, чтобы прикоснуться к ее  одежде, ощутить ее аромат… Именно Диккенсу принадлежит надпись на надгробном камне Мери, где выражено желание самому быть похороненным рядом. Локон ее волос полгода спустя после ее смерти вдохновил его на следующие строки: "Я хочу, чтобы ты поняла, как мне не хватает …милой улыбки и дружеских слов, которыми мы обменивались друг с другом во время таких милых и уютных вечеров у камина, для меня они дороже любых слов признания, которые я когда-либо мог услышать. Я хочу снова пережить все, что нами было сказано и сделано в те дни».

А много лет спустя, в письме к матери Мери, он признавался, что каждую ночь в течение многих месяцев после смерти Мери мечтал о ней, « иногда она являлась ко мне как дух, иногда как живое существо. Но никогда в этих грезах не было и капли той горечи, которая наполняет мою земную печаль; скорее, это было какое-то тихое земное счастье, настолько важное для меня. Что я всегда шел спать с надеждой снова увидеть ее в этих образах.»

Хотя бы отчасти заменить утрату взялась сестра покойной Мери – Джорджина. Она перебралась в семью Диккенса, чтобы помочь с многочисленной детворой  старшей сестре Кет. Джорджина, кажется, не осталась равнодушной к чарам Диккенса. Она отказалась от выгодного замужества, чтобы заняться домом и семьей сестры. Джорджина перебралась в дом Диккенса, когда ей было примерно столько же лет, что и умершей сестре, Мери, и, как говорили, была удивительно на нее похожа. «Когда мы сидим по вечерам, Кет, Джорджина и я, кажется, что снова вернулись старые времена. Тогда я размышляю о случившемся как о печальном сне, от которого я пробуждаюсь. Точно такой же, как Мери, ее не назовешь, но в Джорджине есть многое, что напоминает ее, и я будто переношусь в ушедшие дни. Иногда мне трудно отделить настоящее от прошлого», - писал Диккенс.

После развода супругов Джорджина становится незаменимой. «Я не могу представить себе, что бы с нами всеми было, особенно с девочками, без Джорджины. Она – добрая фея в доме, и дети обожают ее.»Итак, развалившийся брак продолжает формально существовать, оба супруга по-прежнему живут в одном доме, заперев на засовы  двери, разделяющие дом. «Мы заперли скелет в шкафу, поэтому никто не знает о его существовании.» По совету матери Кет сама предложила развод, но «ради детей», ради сохранения видимости брака и чтобы избежать сплетен, они жили по прежнему адресу. Но в доме Диккенса теперь безраздельно царила Джорджина, его добрая фея.

               Усомнившись в успешности продолжения литературной деятельности, Диккенс задумал извлечь материальную выгоду из своих сценических способностей и начал выступать в качестве чтеца собственных произведений. Чтения сопровождались восторженными овациями, но перевозбуждали и утомляли нервную систему Диккенса он становился все более слабым, многочисленные поездки все более подрывали его здоровье. Приступ инфаркта  8 июня 1870 года свалил его, а на следующий день свел в могилу. Диккенс умер на руках  Джорджины, сделав ее едва ли не единственной наследницей своего внушительного состояния.

Диккенс писатель глубоко национальный. Никто лучше его не изучил как положительные, так и отрицательные стороны английского характера. Вместе с тем Диккенс, как все выразители вековечных стремлений к истине, добру и красоте, умел придать своим типам общечеловеческое звучание. Во всех произведениях писателя чувствуется широкое философское обобщение, выражающееся в гуманном, добродушно-ироничном отношении к действительности. Он смотрит на жизнь как мудрец, сознающий призрачность человеческих надежд и устремлений, но вместе с тем он любит людей, горячо сочувствует им. Страстное отношение автора к своим героям является причиной недостатков, присущих, в большей или меньшей степени, всем романам Диккенса: комизм положений не всегда чужд шаржа, в драматических эпизодах сквозит сентиментальность. Но все эти недостатки с лихвой искупаются умением романиста увлечь читателя, заставить его смеяться и плакать вместе с собой.