Содержание

Великий шотландский поэт. Родился 25 января 1759 года в деревушке Аллоуэй в Шотландии, умер 21 июня 1796 года под Эдинбургом.

Отец Бернса смолоду жил в батраках. Много лет скитался он в поисках сезонной работы по Шотландии, и лишь к  50 годам смог взять в аренду небольшой участок земли, на котором построил глинобитную мазанку. Мать поэта, Агнес Браун, была сиротой.  Она обладала веселым ровным характером, имела прекрасный голос. По вечерам за пряжей она пела народные шотландские песни, старинные баллады, которые навсегда сохранились в памяти ее первенца – Роберта. «Она хранила в памяти едва ли не самую обширную, на мой взгляд, коллекцию сказок и песен. Сказки пробудили в моей душе дремавшие семена поэзии.» – писал, вспоминая детство, Бернс.

Отказывая себе в самом необходимом, старик Бернс решился послать сыновей хотя бы в начальную, приходскую школу. В списках аллоуэской приходской школы. Сохранившихся до наших дней, значится имя только одного из братьев Бернсов: пока один из них занимался в школе, другой помогал отцу пахать и боронить. У семьи не было средств послать обоих братьев учиться одновременно. По вечерам отец стремился пополнить знания детей, читая им вслух книги. Он подолгу беседовал с сыновьями о чести и достоинстве, впоследствии Бернс с большой любовью вспоминал отца.

«Был честный фермер мой отец,

Он не имел достатка,

Но от наследников своих

Он требовал порядка.

Учил достоинство хранить,

Хоть нет гроша в карманах,

Страшнее чести изменить,

Чем быть в отрепьях рваных.»

Отроческие годы Бернса омрачены нуждой и преждевременной кончиной отца. В одном из писем Бернс так вспоминал об этой печальной поре: «Тяжелая жизнь подорвала силы отца, и работать он уже не мог. Срок нашей аренды истекал через два года, и, чтобы продержаться, мы стали отказывать себе во всем. Жили мы чрезвычайно бедно. Для своих лет я был неплохим пахарем, но мне было нелегко. До сих пор во мне вскипает возмущение, когда вспоминаю наглые угрозы мерзавца управляющего, доводившего всех нас до слез.»

В ранней юности Бернс ничем не отличался от большинства своих сверстников – это был здоровый, крепкий крестьянский парень, балагур и насмешник, любил потанцевать в веселой компании молодежи; утром и днем Роберт в поте лица работал в поле, как и все молодые люди его деревни.

Толчком к поэзии послужила первая юношеская любовь к пятнадцатилетней Ненси, с которой Роберт вместе вязал снопы во время уборки урожая. В одном из дневников Бернс писал: «…несомненно, существует непосредственная связь между любовью, музыкой и стихами… Могу сказать о себе, что я никогда не имел мысли, ни склонности стать поэтом, пока не влюбился. А тогда рифма и мелодия стали непосредственным голосом моего сердца»

Первые годы своего творчества Бернс шел испытанной дорогой своих предшественников – безвестных бродячих певцов и поэтов. Роберт меньше всего думал в ту пору об издании своих творений. Он создавал нежные любовные стихи, мог экспромтом сочинить эпитафию или эпиграмму. Его звонкие песни и злые шутки в рукописном виде широко были распространены в народе. Уже тогда Бернс поражал всех необычайной простотой  формы, легкостью, яркостью стиха, склонностью к смелому, бойкому соленому народному словцу, шутке, присказке, юмору. Он, казалось, открыл непостижимое искусство делать поэзию из самых обыденных, будничных ситуаций, из самых «грубых», «непоэтичных» слов, которых решительно отвергали поэты классического направления. Бернс заставил свою музу говорить языком крестьян и ремесленников. В таком, например, четверостишии («Когда кончался сенокос»):

Когда в саду среди кустов

Жужжала сонная пчела, -

В тени, в загоне для коров

Беседа медленная шла».

Слова «в загоне для коров» считались непозволительной вольностью, от которой в ужасе отстранялись люди, воспитанные в традициях неоклассической доктрины.

Летом 1785 года Бернс встретил девушку, которую горячо полюбил. Ее звали Джин Армор.  Отец Джин – зажиточный и законопослушный человек – и слышать не хотел о ее браке с бедняком, стяжавшим себе славу смутьяна и безбожника. Однако Роберт и Джин встречались несмотря ни на что. Эти встречи Бернс потом воссоздал в волнующих строках своей лирики.

Вскоре молодые люди дали друг другу клятву в вечной верности и вступили в тайный брак. Однако отец Джин, узнав об этом, потребовал, чтобы нотариус уничтожил документ о вступлении в брак Роберта и Джин, и принудил свою дочь «покаяться в грехах» пред священником. Затем, угрожая ей родительским проклятием, отослал к родственникам в другой город.

Бернс решил уехать из родной Шотландии в колонию, на Ямайку, или поступить в солдаты.

Перед тем как навсегда покинуть милый сердцу край, Бернс, вняв настойчивым просьбам и советам образованных друзей, предпринял издание сборника «Стихотворения на шотландском диалекте».  В 1786 году сборник увидел свет.  Весь тираж (600 экз.) быстро разошелся. Этот томик стал событием не только для провинции, но и в столице Шотландии -   Эдинбурге, где были поражены талантом гениального пахаря. Читали книгу всюду. Современник Бернса пишет: «Батраки и работницы с ферм охотно отдавали с трудом накопленные деньги, отказывались от самого необходимого, только достать этот томик стихов», «Рабочие ткацкой фабрики в Килмарноке, купив книжку в складчину, разделили ее по листкам и учили стихи наизусть, обмениваясь прочитанными страницами».

Эдинбургским вельможам и издателям было приятно, что Лондон – столица империи – обратил  внимание на такое необыкновенное явление, как поэт-пахарь. Национальной  гордости  эдинбуржцев  льстило, что в народной толще Шотландии мог родиться  такой  огромный талант.  Главный  литературный орган  страны – «Эдинбургское  обозрение»- поместил  благожелательную  рецензию,  за  этим  последовало  несколько  рецензий в  лондонских  журналах. Великосветские и  литературные  салоны  наперебой  зазывали  Бернса; его  глубокий  ум, умение  держаться  просто, но с большим  достоинством  произвели  впечатление. То было время  шумного, но  кратковременного  успеха. Пятнадцатилетний  Вальтер Скотт встретил  Бернса  в  одном  из  литературных  салонов  Эдинбурга. Впоследствии  он  описал  эту  глубоко  памятную  для  него  встречу: «В нем ощущалась большая скромность, простота, непринужденность – и это особенно удивило меня. Оттого, что я много слышал о его необыкновенном таланте… Во всем его облике чувствовались ум и сила, и только глаза выдавали поэтическую натуру и темперамент. Большие и темные, они горели ( я говорю «горели» в самом буквальном смысле слова), когда он толковал о чем-нибудь с силой и увлечением. Никогда в жизни я не видел таких глаз, хотя и встречался с самыми выдающимися людьми своего времени. Его речь была полна свободы и уверенности, без малейшего самодовольства или самонадеянности, и, расходясь с кем-нибудь, он не колеблясь, высказывал свои убеждения твердо, но вместе с тем сдержанно и скромно.»

Кратковременный успех Бернса у эдинбургского большого света легко объяснить особенностью момента. Он жил под впечатлением предромантического искусства, «готического» романа и т.п. На Бернса его знатные покровители смотрели как на аттракцион сезона, живое приложение к книге старинных баллад. Эдинбургское образованное барство играло в симпатии к мужичку, которого представляло себе вначале симпатичным и «смиренным» поселялином. Издатель Крич при содействии влиятельных меценатов выпустили второе издание стихов Бернса. Книгу тут же переиздали в Лондоне и других английских городах. Бернс, единственный раз в своей жизни, получил приличный гонорар, половину которого тут же поспешил отослать матери и брату. Тогда же стала возможной и его свадьба с Джин Армор, ибо ее отец дал свое согласие на союз дочери с прославленным поэтом.

Предчувствия Бернса оправдались. Вскоре сановный и литературный Эдинбург заметно охладел к нему. После выхода в свет второго издания Бернс продал право на все свои произведения за 100 гиней  эдинбургскому издателю и в 1788 году купил ферму и почти одновременно, желая иметь постоянный доход, утроился на работу акцизным чиновником.

Тяжелое материальное положение, болезнь, непосильный труд подорвали силы Бернса. В последние годы жизни он создал самые светлые, самые жизнерадостные песни и баллады, самые беспощадные эпиграммы.

21 июня 1796 года великого шотландского поэта не стало.

Проводить поэта в последний путь собралась процессия, огромная по тем временам. Его похоронили с воинскими почестями, как национального героя.