www.xsp.ru/sh/ Структурный гороскоп

Если четырехлетие - это максимально большой отрезок времени, имеющий природную основу и существующий как некий квант времени, то 144-летие - тот минимальный его отрезок, за который можно решить историческую задачу. Так что каждому перестройщику надо бы знать: ни одна перестройка меньше чем за полтора века не происходит, стало быть, здесь необходима работа по меньшей мере пяти поколений. А то приходят горячие головы и хотят за пару лет создать новую формацию, не подозревая даже, что от начала до конца одной исторической страницы проходят те самые магические двенадцать в квадрате лет.

Описание строения 144-летий появились сразу же по создании исторического гороскопа. Одна из первых статей об этом появилась в конце 1989 года, который чрезвычайно важен тем, что завершает собой 36-летний период. И все-таки в чем же его важность?

Да, именно 36-летие составляет действительный эволюционный цикл российской индустриализации. И если с 1881 по 1917 год проходило зарождение общественного строя и экономической системы нового типа (формулирование задачи), то с 1917 по 1953 год планы эти были реализованы - индустриальная Россия стала реальностью. Период с 1953 по 1989 год можно назвать периодом вырождения созданной системы, или периодом исчерпания всех ее возможностей. Таким образом, мы видим, что 1989 год имеет значение куда большее, чем число в ряду себе подобных. Завершая 36-летний период, он открывает IV фазу безрыночной индустриализации России.

Пройдя три фазы развития, страна должна миновать и четвертую- период самоотрицания трех предыдущих этапов. Впрочем, все это- тема большого отдельного разговора, пока же наша задача скромнее - разобраться с тремя предыдущими этапами.

Каждая из циклических дат - 1881, 1917, 1953, 1989 годы - служит метой глубокого экономического и политического кризиса, прежней модели развития, за которой следует ее смена. Говоря кратко, в 1881 году Россия покончила не только с "царем-освободителем", но и с прежним переходным периодом либерализации, периодом ослабления режима государственного крепостничества.

1917 год покончил с самодержавием, со старым поместным и нарождающимся частным землевладением.

1953 год - со сталинско-бериевским вариантом чрезвычайной экономики и политики, основанных на механизме массовых репрессий.

1989 год на наших глазах ознаменовался кризисом аппаратно-бюрократической модели и ведомственной экономики, кризисом, задача преодоления которого легла на плечи нынешнего поколения.

Каждая из этих четырех политических и идеологических революций (в широком смысле) открывает новый период крупных социальных сдвигов, на все последующее 36-летие определяет "физиономию" государства. При этом 1953 год подобен 1881, поскольку радикальные перемены в управлении осуществлялись "кабинетными" методами, тогда как 1989 год подобен 1917-му, поскольку в процесс преобразования власти врывается плохо управляемая стихия массовых движений.

Внутреннее строение 144-летий практически всегда одинаково. Первая фаза - 36 лет- накопление энергии; вторая фаза - насильственные реформы; третья фаза - бюрократизация, глобализация идеи; четвертая фаза - освобождение, свободный полет, снятие узды.

При желании можно сравнить эти фазы со схемами: утро - день - вечер - ночь и весна - лето - осень - зима.

Парадоксы истории в рамках 144-летнего марафона проступают рельефнее. Вторая, насильственная фаза этого периода, подарила нам таких ярких лидеров, как Александр Невский, Иван Грозный.

Лидеры третьих фаз всегда менее ярки, зато жизнь при них сытнее. Возьмем США. Вторая фаза шла там с 1933 по 1969 год, это время ярких лидеров - Рузвельта, Эйзенхауэра, Кеннеди. И время разного рода кризисов. Но вот наступает третья фаза, президенты стали попроще, поприземистее - Форд, Никсон, Рейган, и жизнь приобрела другие краски.

В нашей стране в третьей фазе президиум тоже не блистал интеллектом. Зато уж в четвертой фазе отыграемся. Она дарит массовый расцвет (достаточно вспомнить екатерининские времена). Таланты уже вызревают, скоро голос их окрепнет.

Но чудеса четвертой фазы не ограничиваются всплеском гениальности. Она дарит новый уклад жизни, вернее, обнажает его, смывая защитный слой предыдущего фальшивого фасада.

Вспомним, как вторая и третья фазы, от Петра I до Петра III, прошли под лозунгом прорубания окна в Европу. Казалось бы, онемечивание России практически завершено, и вдруг, стоило наступить четвертой фазе, выяснилось, что вместо немецкой вотчины выросло могучее и абсолютно самостоятельное государство. Задним числом историки, конечно, поняли, что все время от Алексея Тишайшего до Екатерины Великой невероятными темпами строилось сверхмощное военное государство, в котором, кроме лидирующего военного класса (дворянство) и подчиненного ему класса крепостных крестьян, никаких реальных сил не осталось. Итак, к екатерининским временам Россия превратилась в практически милитаризованное государство. Боеготовность русских войск во времена Суворова и Румянцева позволяла воевать с многократно превосходящим по численности противником, воевать и побеждать. Но кто в Европе догадывался, какой военный гигант вырос у них под боком за какие-то сто лет.

Аналогична ситуация и нынешняя. Никакого социализма Россия не строила, а строила она, начиная с 1881 года, индустриальный гигант; коммунистическая идея лишь прикрывала вторую и третью фазы (1917-1989) - коренной слом, перестройку нашего уклада. Ведь надо было в очень короткий срок создать двухклассовое общество, верхний слой которого - технократы, нижний - рабочий класс. Пока Запад утешал себя теориями об империи зла, у нас возник принципиально новый уклад - без крестьянства, без купечества, без гуманитариев. Сейчас наступила четвертая фаза, коммунистический грим смывается, технократы получают долгожданное освобождение (как дворянство при Петре III) и тогда - держись, Америка!..

Но освобождение ведущего класса дает многозначный результат. В постекатерининские времена возникло невиданное чудо - дворянское искусство. Освобожденная наша технократия еще долго будет удивлять мир. Уже сегодня бывшие химики и математики заполняют государственный аппарат, бизнес, и это только первые шаги освобожденного класса. Можно, конечно, усомниться в преимуществах математического образования для политиков или бизнеса, но эти сомнения скоро рассеются.

Четвертая фаза - это всегда награда за долгие муки, как ночь нам дается в награду за тяжелый день. Тем более что четвертой - золотой - фазы Россия не знала долгих 188 лет.

Четвертая фаза антибюрократическая, контроль за людьми необычайно ослабевает. С другой стороны, продолжают действовать имперские законы, и власть должна быть очень сильной, в этом есть глубокий парадокс. Однако парадокс разрешим. Во-первых, свободу получают лишь те, кто к ней стремился - тогда дворяне, сейчас технократия, рабочий же класс остается прикован к своим заводам, квартирам, зарплатам, пенсиям. Во-вторых, государственная идея четвертой фазы не нуждается в защите, ибо стала внутренней потребностью людей. В этом-то и чудо четвертой фазы, люди служат государству добровольно, без принуждения, а потому многократно эффективней.

И все же, хоть и мягкая с виду, но власть останется, сильная своей ненавязчивостью и абсолютной неизбежностью.

Основной критерий власти в имперских циклах гласит, что истинная власть должна все контролировать и ни за что не отвечать. Лишь такая власть имеет свободу маневра и может принимать адекватные решения. Возможности внешней экспансии такой власти безграничны. С 1917 по 1953 год ею обладали карательные органы, стоявшие над всеми и контролировавшие все, включая армию, науку, строительство, личную жизнь. С 1953-го по 1989-й такой властью стала обладать КПСС, опять все контролируя, в том числе и "органы", и ни за что не отвечая.

В четвертой фазе единственным претендентом на такую власть становятся информационные системы. Хрущевская "оттепель", расцвет высшего образования в 60-е годы создали широчайший слой населения, нуждающегося в информации. Горбачевская "гласность" - уже реальная подготовка к информационному перевороту. Информационный характер носила и сама революция 1989 года и последовавшее за ней гражданское противостояние 1989- 1993 годов, вылившееся в борьбу средств информации и за средства информации.

При столь мало бюрократизированной и иерархизиро-ванной организации формирование власти будет происходить малозаметно. Однако в четкий временной период- точнехонько 12 лет необходимо для легализации новой власти. Так что в 2001-м информационное всевластие в России станет очевидно всем.

Представить эту картинку в деталях достаточно трудно, ибо мы еще плохо понимаем, что такое информация, насколько глобальной и всеобъемлющей может быть ее власть и насколько жестокой может быть наша нужда в информации.

Все мы помним, когда в начале 1992 года в обществе утвердилась мысль о необходимости осуждения КПСС (что-то типа российского "Нюрнберга"), и вся пресса искала на КПСС компромат, мне захотелось написать статью о третьей фазе - бюрократизации, глобализации идеи. Статья долго не выходила, но все же вышла, правда, в заголовок ее "История КПСС" вклинился союз "и". Вот что я тогда написал.

Думаю, еще мы не забыли о такой дисциплине в высшем образовании, которая доставляла студентам массу неприятностей. "История КПСС" была своего рода интеллектуальным налогом, заплаченным за право учиться настоящей науке. А псевдонаука эта ныне сама стала эпизодом истории, канув в прошлое.

Однако, выкидывая на помойку тома с документами пленумов и съездов" не выкинуть бы нам и кусок настоящей истории, не истории КПСС, а истории нашей великой и любимой страны.

Обратимся к теории. На Востоке (революции в годы Быка), как уже говорилось, реальная власть сосредоточена у идеологических систем. И как бы парадоксально это ни звучало, именно идеологические системы находятся на Востоке в состоянии достаточно свободной конкуренции. В сознании китайца даосизм, конфуцианство и буддизм могли уживаться одновременно, не уничтожая друг друга.

На Западе (революции в годы Петуха) власть держалась у экономических систем (идеология там деформирована, а политические системы лишь прикрывают всевластие экономики). И вновь для обеспечения непрерывной силы именно в экономических сферах действует мощная конкуренция. Западным экономистам давно очевидно, что без конкуренции нет здоровой экономики. Поэтому, легко разрешая фактический монополизм в политике, там столь сильно борются с монополизмом в экономике. Конкурируют производители, банки, биржи, но конкурируют и различные коммерческие доктрины, различная коммерческая мораль. Собственность только называется частной, на самом деле она всегда нескольких видов, и оттого, какой вид собственности доминирует, зависит и тип экономического устройства в стране.

Ну и, наконец, в Центре, в империи (революции в годы Змеи) реальная власть у политических систем. Стоит ли повторять, что именно в империи существует реальная конкуренция политических систем.

Речь не идет о конкуренции политических партий, которая лишь ослабляет политическую мощь режима, дезориентирует граждан; речь идет о конкуренции организаций, способных при случае контролировать все население, все действия, весь спектр жизненных проявлений.

Внешне эти политические структуры напоминают аналогичные организации во всем мире, однако любому человеку очевидно, что НКВД был много большим, чем просто органом правопорядка, а КПСС много больше, чем политическая партия.

Таким образом, любая организация на Востоке так или иначе стремится стать идеологической, любая организация на Западе так или иначе стремится стать коммерческой, а любая организация у нас стремится стать политической.

Высшая форма власти - это власть, которая все контролирует и ни за что не отвечает. Уже эта формулировка доказывает, что такая власть должна быть неконституционной, ибо нет такой конституции, которая утвердит безответственность и неконтролируемость власти. Однако для сильной политики такая неподконтрольность нужна как воздух, сильную политику никогда не сделаешь с оглядкой на законы, на мнение масс.

На Западе неподконтрольна сфера экономики, если же ее начинают контролировать, тут же происходит спад. На Востоке никому не подчинены сферы идеологии.

Нюрнбергский процесс осудил политиков, но не тронул промышленников милитаристской Германии, истинных властителей третьего рейха. Точно так же судить КПСС нужно не за всевластие, а за тупость и примитивность формулировок, прикрывавших действительно мудрую и мощную политику. Политическая же власть в империи неподсудна!

Не осуждать нам надо КПСС, а изучать (пока живы свидетели) бесценный опыт власти. Необходимо понять, как эта серенькая и убогая сила смогла установить очень сносный порядок не только в стране, но и всему миру диктовать условия игры.

Напоминаем: история КПСС как высшая форма власти длилась 36 лет, с 1953 по 1989 год.

Что делали большевики до 1953 года? Они лишь готовились к власти. В 1917 году они дали лозунги революции, в двадцатые годы началось резкое количественное расширение партии, в тридцатые годы партия закалялась, избиваемая настоящей властью, и лишь к концу сороковых созрела наконец для высшей власти, что почувствовал даже Сталин за год до своей смерти, дав партии окончательное имя и создав Президиум.

Что касается периода с 1917 до 1953 года, то власть в нем принадлежала карательным органам, и КПСС за этот период реальной ответственности нести не может. Удивительно, что до сих пор эта истина не стала азбучной. Раньше всех это поняли белогвардейцы, эмигранты, те, кто выпадал из страны. Бухарин заявил, что власть перешла из рук партии в руки НКВД на фев-ральско-мартовском Пленуме ЦК 1937 года - также в момент своего выпадения из системы. Те, кто не увидел этого до сих пор, так в системе и остались.

Партия до 1953 года была на побегушках у карательной власти, за это ее, конечно, можно судить, но и нынешнюю информационную власть можно будет осудить за то, что она была на побегушках у КПСС.

1953 год в корне меняет власть. У НКВД забираются строительные главки, забирается наука, военная машина, а самое главное, от нее освобождается народ, который отныне не обязан писать доносы на соседа в органы, а должен всего лишь обсуждать соседа на партсобрании.

Заметим, что революция 1953 года не проходила под лозунгами "Вся власть КПСС!" и "Создадим номенклатуру!", идеи той революции Эренбург назвал "оттепелью", теория называет их идеями информационной открытости.

Первое двенадцатилетие власти КПСС было, как и всякая первая часть, беспрерывным подъемом и триумфом, а экономический прирост в период с 1957 по 1961 год был просто беспрецедентным для мировой экономики. Стоило бы вспомнить об этих годах на конституционном суде над КПСС.

Сняв Хрущева и начав разгром "партии информационной свободы", в 1965 году КПСС вступила во вторую двенадцатилетку, создав легальную и совершенную систему своей власти. Эти 12 лет трудно поставить партии в укор; влияние СССР росло, жизненный уровень тоже, а о дальних последствиях и экологических катастрофах тогда было думать не принято.

И лишь с 1977 года, с разгона косыгинской команды, начался застой, за который легко было бы КПСС осудить. Но ведь для того застой и нужен, чтобы новая система стала примерять себе костюм государственной власти, новые люди учились бы государственному мышлению.

КПСС досталось быть властью в третьей фазе индустриального волевого 144-летия. Скажем прямо, не самая удачная выпала карта. Сравним, например, время Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны (III фаза) с величественным временем Петра I (II фаза) и золотым веком Екатерины II (IV фаза). Третья фаза-это всегда расцвет бюрократии, вакханалия запретов, время серое, дающее преимущество посредственностям с крепкими нервами. Разумеется, и в третьей фазе можно выступить хуже или лучше. Но надо помнить, что шаг вправо, шаг влево от исторической траектории чреваты мгновенными последствиями.

Смогла ли КПСС справиться с задачами третьей фазы? Важнейшая задача- не выпускать народ из той двухклассовой ниши, куда загнала его вторая фаза. "Не пущали" умело. Другая задача - доведение индустриализации до физически возможного предела... Тут даже переусердствовали. Ну и, наконец, подготовить смену - агрессивную, яркую, жадную до власти группу людей, готовую создавать те самые информационные системы.

Вспомним, какой количественный рывок при Хрущеве испытали литература, кинематограф, высшее образование, все то, без чего сегодня не сформировались бы информационные структуры. Все мы вышли из хрущевского времени...

Так что не судить нам надо КПСС, почившую в 1991-м, а поклониться светлой памяти ее.

Что же касается самого понимания устройства западного 144-летия, то лучше всего здесь обратиться к примеру США. Очень удобный пример.

История Североамериканских Штатов коротка и весьма наглядна. Достаточно назвать имя президента, чтобы определить ту или иную эпоху. Выборы президента проводятся в високосном году, править президент начинает в год принятия решений и правит четыре года. Более удачного ритма и придумать нельзя, тут американцам здорово повезло.

Выборы в високосном году - это не столько принятие нового решения, сколько отмена старых, вот почему вероятность переизбрания старого президента всегда меньше, чем кажется, и шансы Буша на переизбрание осенью 1992-го были не очень велики. Зато новый президент в год принятия решений (это годы Быка, Змеи, Петуха) не испытывает слишком сильного народного давления и волен действовать сравнительно свободно. Возможно, такое согласие с природным ритмом - одна из причин уникального явления, свойственного, пожалуй, только Америке. Именно там из очень заурядных претендентов вырастают весьма приличные президенты.

В истории США достаточно хорошо просматривается не только четырехлетний, но и 12- и 36-летние ритмы.

Началась означенная история в ничем особенным не выделяющемся 1753 году. Через двенадцать лет, в 1765-м, на конгрессе по поводу гербового сбора американцы уже чувствовали себя самостоятельным народом и отказались признать за метрополией право на обложение налогами колоний, не имеющих своих представителей в английском парламенте.

Еще через двенадцать лет Соединенные Штаты приняли Декларацию независимости. Истинно революционным стал 1789 год, в котором под давлением народных масс были приняты 10 поправок к конституции ("Билль о правах"), провозгласившие основные демократические свободы. В том же году началось президентство в США. Первым президентом стал Джордж Вашингтон. Так начинается вторая фаза первого 144-летия США.

Третья фаза всегда наступает менее заметно. Доктрина Монро. 1825 год. Президентом становится Джон Куинси Адамс

А вот четвертая фаза в экономических циклах (революции в годы Петуха) всегда наступает бурно. В 1861-м президентом становится великий Авраам Линкольн, начинается гражданская война, длившаяся, как и положено, четыре года, а вслед за этим реконструкция Юга, что в сумме дало так называемую буржуазно-демократическую революцию.

Структурный гороскоп называет все это иначе. Согласно его теории, четвертая фаза экономического цикла порождает политическое чудо, некий строй, который практически без изменений просуществует до наступления следующей четвертой фазы, то есть до 2005 года.

В 1897 году начинается второе 144-летие США, президентом становится Уильям Мак-Кинли. Четвертая, освобождающая фаза сделала свое дело. США вышли на первое в мире место по объему промышленной продукции. Одна ко следующий кризис был не за горами. Великая депрессия (1929-1933). Из кризиса вывел страну Франклин Рузвельт. В 1933 году началась вторая 36-летняя фаза.

Наступление третьей фазы не связано со слишком глубоким кризисом, однако помнится нами хорошо. 1969 год, разгар вьетнамской войны, массовые демонстрации протеста, президентом становится Никсон.

Теперь простейший арифметический подсчет, и мы легко увидим, что с 1993 года США входят в длительный 12-летний кризис, который разрешится революционным 2005 годом. Конечно, гражданской войны между Севером и Югом не ожидается, но будет очень мощное гражданское противостояние, страна разделится на два противоборствующих лагеря. Их борьба будет продолжаться четыре года, потом будут восстанавливать проигравших, и лишь затем наступит "политическое чудо". Будет это нескоро, в 2017 году. Так стоит ли, пережив самое тяжелое время в нашей стране, уезжать в США, чтобы и там попасть в затяжной кризис?

Если в истории Запада так же, как и в Империи, критические моменты связаны с переходами из первой 36-летки во вторую и из третьей в четвертую, то на Востоке главная опасность не в самих кризисах, а в застое, который приходится на последнее 12-летие третьей фазы, когда политическая власть фактически исчезает и страна уподобляется проходному двору, в котором гуляют все кому не лень.

Так поляки вошли в Москву, американцы - в Японию, а кому-то предстоит войти в Китай с 2009 по 2021 год.

В состоянии Запада история России из всего своего 1000-летия была всего лишь 72 года, а остальное время почти поровну она пребывала в состоянии Востока и Центра. Приходится все время обращаться к временам, когда Россия была имперской, иначе не составить прогноз на день грядущий. Однако совсем забывать наше "восточное" прошлое тоже нельзя, хоть и давно это было. Воспоминания о собственном "восточном" прошлом, кстати, помогут понять будущее нашего гигантского соседа на Востоке, лучшего друга в недавнем прошлом и в близком будущем - Китая.

Россия прошла три полных 144-летних цикла по пути Востока: от 1061 до 1349, а также от 1505 до 1649 года. Особенно нас волнуют третьи фазы этих циклов (1133-1169), (1277-1313), (1577-1613). И уж совсем интересно смотреть на последние 12-летия этих периодов.

В 1157 году умирает князь Юрий Долгорукий. Скорее всего, он был отравлен на пиру. Таким был стиль тех времен, особенно в третьих фазах, тем более в их концовке. Великим князем киевским становится Ростислав Мстиславович, удерживая "власть" почти все 12-летие. Слово "власть" взято в кавычки, потому что власти никакой и не было. Ни о каком единодержавии, как во времена Владимира Мономаха или Мстислава Великого, деда и отца Ростислава, не могло быть и речи. Несладкое время досталось Ростиславу. Все свое правление он мирил враждующих князей. Историк Сергей Соловьев писал, что как только успокаивались князья на западной стороне Днепра, так сразу же вставала Смута на восточной.

Кроме усобиц терзали страну возобновившиеся набеги кочевников. Государство вымирало, население уходило в необжитые места. "Половцы опомнились от ударов, нанесенных им при Мономахе и Мстиславе, и опять получили возможность пустошить Русскую землю".

В 1169 году кончается "нехорошее" 36-летие, а с ним и длительная смута, происходит так называемая революция Андрея Боголюбского. Он завоевал себе титул великого князя киевского и заставил остальных князей признать этот факт.

Можно сказать, что по первому разу это мучительное испытание - конец третьей фазы в восточном развитии - Русь преодолела достаточно успешно. Для народа, для отдельных людей бывают эпохи и пострашнее, но для государства, для политики страшнее третьей фазы в восточном развитии не было и нет.

Вторично к этому испытанию Русь подступила через 144 года после первого. Последние 12 лет третьей фазы начались в 1301 году. Почти фазу же, в 1302 году, началась усобица между Москвой и Тверью, Стоит напомнить, что Русь находилась в то время под игом дружественных, в далеком будущем еще более восточных, чем русские, людей, и борьба шла за ханский ярлык на великое княжение и право сбора дани со всей Руси.

В наступившей усобице все средства были хороши. Даниил Московский захватывает Переяславль- крупную удельную единицу того времени. Начинается усобица между ним и его братом, великим князем владимирским Андреем. Вскоре инициаторы усобицы умирают, на их место заступает новое поколение: Юрий Московский и Михаил Тверской. Борьба переносится в Орду. Михаил становится великим князем, так как пообещал собрать гигантскую дань. Оба возвращаются на Русь, один- разорять государство сбором гигантской дани, другой (Юрий), не разбирая средств, пытается нарастить мощь своей власти. В ответ на партизанские действия Юрия (убил рязанского князя, захватил Коломну и т. д.) Михаил организовал поход на Московское княжество в 1308 году и разорил его.

Поражают в этих смутах не кровь и слезы, которых всегда в русской истории хватало, а какая-то особая безыдейность, бессмысленность происходящего, полное уничтожение всякого государственного мышления, политическая гибель.

Но всякой смуте приходит конец. В 1313 году начинается планомерное наступление Москвы по всем фронтам, что еще через 12 лет привело ее к победе. Ну а там уже близок 1353 год, когда второй раз в своей истории наша родина вступила на имперский путь. В имперском 144-летии уже будут Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, Василий I и Иван III Великий, окончание ига и небывалый расцвет политической мощи Русского государства.

Но имперское развитие не может быть беспрерывным. В 1497 году, еще при жизни Ивана III, имперское всевластие кончается, и Московская Русь из центрального положения опять переходит в восточное, переводит часы на восточный ритм. В 1577 году начинается злополучная третья фаза, а в 1601 году ее последняя 12-летка. Об этих временах написаны горы литературы, ведь никогда не была столь реальной опасность исчезновения нашего государства с арены мировой истории.

Надо такому случиться, что именно в эти годы пресеклась царская династия и пошло-поехало - Федор Иванович и Борис Федорович Годунов, Лжедмитрий Первый и Лжедмитрий Второй, поляки и шведы, "семибоярщина" какая-то... Сроду не было большего политического позора. Кто только не претендовал на власть и кто только не торговал властью. Дошло до того, что бояре впустили интервентов в Москву, в Кремль. Как крик петуха, наступил спасительный 1613 год, завершивший злополучную третью фазу. Изгонят поляков, изберут Романовых, освободят Филарета, и все вновь пойдет своим чередом, тем более что к восточному способу развития Россия уже не вернется никогда. Никогда больше Русь-Россия не будет входить в затяжные политические кризисы, безыдейные тупики, из которых нет выхода.

Так что не уезжайте, русские, из Средней Азии, тяжело будет там еще недолго, но затем вновь дойдет туда волна московского ритма, а за ней вновь придется кому-то ехать, что-то налаживать, кого-то успокаивать. Не исключено, что помощи нашей запросят Афганистан, Пакистан, Индокитай. Главных же событий на "русском Востоке" стоит ждать к 2009 году, ведь именно тогда Китай вступит в последнюю 12-летку третьей фазы восточного ритма.

Непросто представить, как страна с населением более миллиарда человек полностью лишится политической стабильности, утратит всякие жизненные и государственные ориентиры, оглохнет и ослепнет. Вот проблема для человечества на ближайшие годы, вот кого надо будет спасать. Проблема усугубится тем, что общепризнанный "спаситель" - Соединенные Штаты Америки - сами будут в это время в глубочайшем нокдауне (нижняя точка 2005 год) и никакой помощи не окажут. Да и не экономическая помощь потребуется (еда будет), а политическая. Такова наша судьба (то ли гордиться ею, то ли нет) - заниматься чужими проблемами, оставляя свои на потом.

Это все эмпирика, теория 144-летия открылась позже, хотя предпосылки для этого были уже давно. Но точно так же, как человек в спешке забывает посмотреться в зеркало, так и структурный гороскоп до поры до времени забывал о существовании зеркальной логики.

Зазеркалье - красивый образ, который давно и с успехом используется в науке и искусстве. Принципиальная особенность зеркального мира - в его внешней идентичности миру прямому, в неспособности до поры до времени различить их. За зеркало уходит Алиса, из зеркала появляется свита Воланда в "нехорошей квартире".

Подойдем к зеркалу и вглядимся в отражение. Ничего особенного, тот же кот, та же мебель, те же цветы, те же люди" есть, правда, одна странность, на которую, как правило, мы не обращаем особого внимания. В Зазеркалье мы находим свое собственное изображение, которое нигде более найти не можем, но эту странность оставим пока без внимания. Продолжим наш эксперимент - попробуем читать зеркальную газету, не ту, что называется "Зазеркалье", а любую газету, отраженную в зеркале,- очень смешное и странное занятие. Но, пожалуй, самый поучительный эксперимент - это наблюдение зеркального времени. Стрелки вращаются в обратную сторону.

Еще интереснее смотреть на оба циферблата одновременно, на прямой и зеркальный; стрелки то бегут навстречу друг другу, то разбегаются прочь. Каковы реальные последствия существования двух миров, каждая наука решает самостоятельно. О том, как работает с двумя мирами, прямым и зеркальным, структурный гороскоп, думается, будет интересно узнать читателю.

В начальный период создания структурного гороскопа прямая логика торжествовала безраздельно. Очень легко удалось установить, что вся наша жизнь, так же как и жизнь семьи, коллектива, государства, развивается в логике четырех фаз развития. Год Петуха принимает решения, год Собаки их осуществляет, год Кабана подводит итоги, а год Крысы отменяет принятые решения и готовит нас к новым решениям года Быка.

Такая логика очень естественна, природна. Утро - день - вечер - ночь. Кто станет спорить, что утро - лучшее время для того, чтобы принять решение, день - лучшее время его осуществления, вечер подводит дню итог, ну а ночь несет отдых, забвение, отрицание дня. Еще лучше наблюдать эту логику в природных циклах года.

Весна - единственное время для посева, цветения, зарождения новой жизни. Летом решаются иные проблемы, посеянное надо вырастить, не дать ему погибнуть, осень - сбор урожая, ну а зима - отдых природы и человека от проблем произрастания. (Речь, конечно, не о тропиках, где, собственно, ни весны, ни осени-то нет.)

Этот закон развития казался таким универсальным, таким очевидным, что ни о чем другом и думать не хотелось. Мне, как бывшему кристаллографу, очень нравилась схема: зародыш - рост кристалла - перекристаллизация - растворение кристалла. Так и хотелось сказать - закон развития всего.

А теперь представьте себе, что удалось найти процессы, в которых вслед за посевом идет зимняя спячка, потом сбор урожая, а завершением и апофеозом четырехтактного процесса явится бурный летний рост. Кажется, абсурд. Но факты - упрямая вещь. При разработке возрастного гороскопа пришлось убедиться, что знаки группируются ровно в обратном направлении. Те самые часы, что видятся нам в зеркале, стали реальностью. После рождения приходит возраст Петуха, вторым возраст Обезьяны, третьим Козы и четвертым Лошади. На этом кончается первая треть жизни, называемая детством. Структура второй части и третьей части жизни точно такая же.

Становится очевидным, что кроме логики прямого развития есть иная логика и описывать ее нужно совсем в других понятиях. Первая фаза (та, что утро) - накопление энергии, план будущих действий; вторая фаза (ночь) - разведка, исследование поля действия; третья фаза (вечер) - создание работающего органа (в детстве- это язык, в зрелом периоде - разум, в старости - душа); и, наконец, четвертая фаза (день) - осуществление работы. Понять эту логику до конца очень трудно, ибо трудно подобрать природный аналог, в природе все работает на самовоспроизведение, а здесь явное движение вперед, рождение нового качества. Потому зеркальную логику можно назвать революционной, а прямую логику - циклической, или ритмической.

В историческом гороскопе, казалось бы, главенствует ритмическая логика, те самые утро - день-вечер - ночь. Кажется, все логично: первое 36-летие планирует индустриализацию (1881-1917), второе 36-летие осуществляет эту индустриализацию силовым путем (1917-1953), третье подводит итоги и доводит до предела этот процесс (1953-1989), а четвертое наконец-то сможет познакомить нас с плодами этой индустриализации и даст возможность расслабиться (1989-2025).

Но главной особенностью структурного гороскопа является то, что он развивается сам по себе, не обращая внимания на личные пристрастия и симпатии его создателей.

Собственно, о том, что вторая 36-летка мало связана с волей, было известно давно. С первого до последнего дня она проходила под знаком террора, насилия, главенства сыска и охранки. Сильные волевые и экономические знаки не имели никакого преимущества. Царили такие деятели, как троица Ягода - Ежов - Берия, представившие тройку сыскных знаков Кот - Коза - Кабан. Уже с самой революции вверх пошли такие деятели, как Троцкий, Сталин, Зиновьев, Каменев. Для сильного политического знака Лошади места почти не было, Ленин работал с большим перерасходом сил и быстро умер.

В культуре те же самые знаки, по чину или нет, но чувствовали себя гораздо более адекватно времени, чем другие. В театре - Станиславский (Кабан) и Вахтангов (Коза), в поэзии - Мандельштам (Кот), Заболоцкий (Кот), Есенин (Коза), в прозе - Михаил Булгаков (Кот), Андрей Платонов (Кабан). Конечно, и им приходилось нелегко, но они были на своем месте. Живучесть некоторых в столь суровое время, например, Эренбурга (Кот), буквально поражала.

А вот следующее 36-летие сразу отличилось железной хваткой, твердым порядком, который могли обеспечить только волевые знаки. У власти в силе состязались в основном два знака: Лошадь и Тигр. За первый знак выступала команда Хрущев - Брежнев - Кириленко - Шелепин - Щербицкий- Кулаков- Машеров. Ну а Тигры: Суслов - Гришин - Мазуров - Зимянин - Андропов - Воротников.

В культуре был буквально бум волевых или, как иногда говорят, адекватных знаков: Галич и Высоцкий, Солженицын и Пастернак, Алексей Герман, Венедикт Ерофеев и многие, многие другие. И вновь количественное преимущество совпадает с точностью попадания в свою эпоху.

Как до сих пор структурному гороскопу удавалось пройти мимо того факта, что после вечера наступает день, ума не приложу. Короче говоря, до очередного открытия оставался шаг.

Теперь уже нет сомнения, что первая 36-летка прошла под знаком мистической стихии. Великая троица тех времен: Лев Толстой - Чехов - Горький как раз и представляли тройку Крыса - Обезьяна - Дракон. А ведь были еще Фет и Блок в поэзии, Левитан и Репин - в живописи, блистал создатель "Мира искусств" Дягилев. Все это мистические знаки. В политике, разумеется, этих знаков тоже было достаточно: Николай II, Распутин, Штюрмер и прочие.

Да и вся предреволюционная эпоха была окутана сном, мистикой, оккультизмом.

Последовавшие затем 72 года реалистических стихий (1917-1989), казалось, навеки похоронили обращенность человека к неземным сферам. Страна была буквально отрезана от высших сил. Атеизм, антимистицизм, запрет астрологии, целительства и прочее.

Но пробил час, пришла четвертая фаза (1989) - и вновь с нами астрология, мистика. На новом уровне возрождается интерес ко всему зазеркальному, запредельному, и это не на год и не на два, а минимум на 36 лет. Потому что мы вступили во владение фантастических знаков - Петуха, Змеи и Быка. Уже первые годы этой фазы вполне иллюстрируют главенство этих знаков, в первую очередь речь, конечно, о Петухе как открытом знаке. Единственным вождем революции 1989 года был академик Сахаров, вдохновителем и организатором ельцинских побед был Бурбулис, новым лидером страны имеет шансы стать Шумейко. Все они родились в год Петуха. Другие открытые знаки, особенно волевая Лошадь, при гораздо большей затрате сил добиваются куда меньшего эффекта. Сколько трудов потратили спикеры Лукьянов и Хасбулатов для создания мощных парламентов, а в результате Лукьянов угодил под суд, а Хасбулатов в явно сомнительную компанию, что до добра его не доведет. Прекрасные политики Силаев и Егор Яковлев сходят с арены, так и не поняв, что наступило время, в котором безволие Петуха важнее воли Лошади.

Как понять эту метаморфозу читателям, мало интересующимся глубинами теории? А так, что наступает время всевластия информационных систем (о чем многократно писал наш гороскоп), а для организации информационных систем необходимо снимать запреты, ослаблять вожжи, а главное - не бояться, что при этом послаблении начнется хаос. Информационный порядок очень быстро расставит все по полкам, без всякого нажима властей.

Странная эта логика: ночь - вечер - день - утро. Есть в ней что-то от чуда. Недаром последняя фаза (утро) это чудо и порождает. Оно происходит в четвертой фазе каждого 144-летия. Если государство идет путем Запада (главенство экономики), то в четвертой фазе (последнем 36-летии) его ждет политическое чудо. Таких чудес Запад знал немало. Разве не чудо создание после второй мировой войны единой Европы? А единство США после гражданской войны Севера и Юга? Легко понять, что последствия "чуда" длятся не больше 144 лет, а потому в США после кризиса 2005 года должно произойти новое "политическое чудо", не исключено, что это будет синхронизация всей Америки или хотя бы северной ее части.

На Востоке, идущем идеологическим путем, в четвертых фазах происходят чудеса экономические. В истории Руси такой период наступал трижды: при Всеволоде Большое Гнездо (1169-1205), Иване Калите (1313-1349) и первых Романовых (1613-1649). В последние годы мы были свидетелями экономического чуда в Японии, Корее, впереди экономическое чудо в Китае (2021-2057).

Легко догадаться, что при имперском развитии в четвертой фазе начинается идеологическое чудо. Зафиксировать идеологическое чудо сложнее, чем экономическое или политическое, поскольку его не выразишь в цифрах экономического подъема, не обнаружишь в географических атласах. Но оно должно быть ярким и неожиданным, заметить его должны даже слепцы.

Четвертая фаза переживаемого 144-летия началась в России в 1989 году, в 1997 году с принятием идеологического решения идеологические чудеса должны пойти сплошной чередой. Главным из них будет появление и закрепление ярко выраженного двухклассового общества. Поскольку 144-летие в целом было посвящено абсолютной индустриализации России, то ведущим классом нашего общества станет класс освобожденной технократии.

Свою теорию двухклассового общества Карл Маркс создавал в Лондоне, куда он переехал в 1849 году (31 года от роду) и где умер в 1883 году (65 лет), именно во время наступления четвертой фазы имперского цикла (1869-1905), а стало быть, формирования двухклассового общества.

Однако мы воспользуемся совсем другим примером - четвертой фазой третьего имперского рывка России (1761-1797). Петр III, а затем Екатерина II освобождают военный класс (дворянство) от государственной службы, что закрепляет лидирующее положение этого класса в обществе. Практически не меняясь, этот уклад существовал до отмены крепостного права.

Одной из ярчайших граней того идеологического чуда было создание уникальной дворянской светской культуры. Русская культура была почти целиком религиозной: в живописи - иконы, в архитектуре - храмы, в литературе - жития. Неожиданно для всего мира в XIX веке Россия становится лидером мирового литературного процесса. Русская литература конца XVIII и начала XIX века всецело дворянская. Вспомним, до начала идеологического чуда были крестьянский сын Ломоносов (1711- 1765), родившийся в семье священника Тредиаковский (1703-1769), дворянин Сумароков (1718-1777). Но с наступлением четвертой фазы ситуация меняется: все ведущие литераторы - дворяне. Денис Фонвизин (1744-1792) и Александр Радищев (1749-1802) родились в богатых дворянских семьях, Гавриил Державин (1743-1816) и Евгений Баратынский (1800-1844) - из небогатых дворянских семей, Николай Карамзин (1766- 1826) и Василий Жуковский (1783-1852)- сыновья помещиков и т.д. Исключений нет: Новиков, Грибоедов, Батюшков, Дельвиг, Языков, Пушкин - все представляли дворянство или военный класс.

В дальнейшем ситуация не менялась: Полежаев, Лермонтов, Тютчев, Гоголь, Тургенев - дворянская литература не знала перевода.

Поначалу это литература военных людей, о военных людях, постепенно действие переносится в помещичьи усадьбы, но классовость остается. Лишь по прошествии солидного времени появляются в русской литературе дети священников- Николай Добролюбов (1836-1861) и Николай Чернышевский (1828-1889), сын чиновника Петр Ершов (1815-1869) и купеческий сын Иван Гончаров (1812-1891). Однако дворяне еще долго удерживали лидирующее положение в русской словесности и потеряли его лишь в 1917 году.

Конечно, будучи единым классом, дворянство делилось на много уровней. Так и теперь нарождающийся класс технократии не будет однородным. В первом круге этого класса "чистые" технари, чуть дальше естественники, еще дальше- биологи, математики, медики, архитекторы. Вне класса останутся экономисты, юристы, философы. Точно так же и второй лидирующий класс индустриального общества главным своим ядром будет иметь рабочих крупных заводов, далее пойдут горнодобытчики, водители транспорта, работники сельскохозяйственного производства. Вне класса остаются фермеры, торговцы, мелкие собственники.

Дружба (либо вражда) двух ведущих классов определит все важнейшие события нашего ближайшего будущего. Именно поэтому преждевременный прямой контакт этих классов был крайне нежелателен, а потому восемь кризисных лет у власти в основном пребывали гуманитарии. Сначала юристы Лукьянов и Горбачев с историком Яковлевым, потом появились экономисты Гайдар и Хасбулатов, юристы Шахрай и Жириновский, журналисты Полторанин и Анпилов, режиссеры Губенко и Говорухин, юрист Собчак, экономист Попов, философ Бурбулис и т.д.

Однако восьмилетие нестабильности кончается, и гуманитарии поспешно покидают сферу власти, концентрируясь по различным политически беспомощным организациям. Ельцин (инженер-строитель), еще недавно полностью ориентированный на гуманитариев, постепенно восстанавливает в своем окружении права технократии: Владимир Шумейко и Юрий Яров - инженеры-конструкторы, Виктор Черномырдин- инженер-технолог, Олег Сосковец - инженер-металлург, Юрий Лужков - нефтехимик, Сергей Филатов - энергетик и т. д.

Другое ядро власти - московское правительство, имея блестящий гороскопический состав, не менее полноценно по типу образования. Владимир Ресин - горный инженер, Владимир Систер - химик-инженер, Александр Брагинский - физик и даже член-корреспондент, Эрнест Баки-ров - геолог и т. д.

Главным противоречием минувшего четырехлетия было несоответствие гуманитарного характера политико-информационной власти и нарождающейся классовой гегемонии технократов. И все же скрытые гонцы технократии прорвались и здесь, издания с наиболее стабильным тиражом - "Аргументы и факты" и "Московский комсомолец" - возглавляют машиностроитель Владислав Старков и геологоразведчик Павел Гусев.

Во второй волне информационной власти, банках и биржах, преимущество технократов уже решающее: Юрий Милюков (МТБ) - физик; Михаил Ходорковский ("Менатеп") - химик-технолог; Валерий Неверов ("Гермес") - физик; Константин Боровой (РТСБ) - математик и т. д.

Нет никаких сомнений, что третья волна информационной власти (идеологическая) и четвертая (политическая) также будут глубоко технотизированы. Разумеется, речь идет об освобожденных технократах, оставивших физику и химию, но сохранивших специфический образ мысли.

В этом и будет состоять чудо, политические, экономические и идеологические проблемы будут призваны решать те, кто по образованию готовился совсем к другим задачам. Смогут ли? Не подкачают?

Как всегда, необходимо обратиться к прецедентам. По крайней мере, три отца современной русской культуры имели физико-математический склад ума: отец Павел Флоренский, Александр Солженицын, Андрей Сахаров. Большой вклад в формирование современного российского мировосприятия внесли естественники Вернадский и Циолковский. Примеры можно продолжить и станет ясно, что мы уже давно переориентированы на технократическое мышление. Можно вспомнить таких прекрасных писателей, как Марк Алданов и Василий Гроссман, оба по образованию инженеры-химики, живой классик детской литературы Эдуард Успенский окончил МАИ. Целые пласты в нашей современной культуре, такие, как научная фантастика, бардовская песня, КВН, практически полностью связаны с технократией и стали полигоном для тренировки гуманитарных способностей технарей.

Многих смущает подобная перспектива, не лучше ли оставить банки финансистам, политику юристам, экономику экономистам? Однако многолетнее раздувание класса технократии привело к глобальному количественному и качественному перевесу технарей. В момент отмены обязательств работать согласно диплому технократия оказалась намного подготовленнее для смены профессии, чем гуманитарии. Вся наша история за последние 100 лет шла таким образом, чтобы максимально осложнить жизнь гуманитариям. Были периоды, когда гуманитарная культура практически умирала, в то время как технические традиции не прерывались ни на час. В годы самых жестоких репрессий наука и техника продолжали жить и в шарашках.

Пройдя все четыре фазы развития, технократия сформировалась как класс, обрела классовое сознание, классовую дисциплину. Гуманитариям такое могло бы лишь присниться, каждая революция (будь то 1917, 1953 или 1989) буквально выбивает их из строя, все перемешивая в сознании. Писатели, историки, экономисты, философы то впадают в крайний патриотизм, то в крайнее низкопоклонство перед Западом, регулярно меняют свои "коренные" воззрения. Технократии намного легче, законы физики и химии в угоду властям не изменишь.

В результате гуманитарии не в состоянии договориться между собой. Финансист Федоров сражается с финансистом Геращенко, экономист Хасбулатов сражается с экономистом Гайдаром, Губенко - с Любимовым, Жириновский - с Козыревым и Шохиным. Подобный экстремизм гуманитариев позволяет технократам малыми силами, практически без боя, забирать ключевые посты управления.

Гуманитарии настолько неважно чувствуют себя на высоких позициях, что впадают в полуистерическое состояние: Хасбулатов называет оппонентов червями; философ Карякин уличает в дурости всю Россию; Полторанин придумывает тюремный иврит и т. д. Такое бывает с людьми, когда они не в своей тарелке, не на своем месте...

Ну а технократы, несмотря на спад производства и прекращение финансирования науки, чувствуют себя достаточно спокойно, не впадая в истерику самоуничижения или излишнюю патетику. Может быть, они не так красиво говорят и не так импозантно выглядят, но с ними как-то спокойнее. Они уже в третьей фазе практиковались во власти: металлург Брежнев, текстильщик Косыгин, авиационщики Кириленко, Добрынин, Воротников, Лигачев, химики Щербицкий, Демичев, Фурцева. Серые люди серого времени, однако с историческими задачами третьей фазы справились отлично. Так что положимся на технократов.

Ну а само идеологическое чудо - это некий пароль, который введет российский народ в третью эпоху, сделает его вечным народом, о чем можно поговорить несколько подробнее.

Структурный гороскоп не интересовался ни вечностью, ни бессмертием, но, как всегда получается, эти категории сами выплыли из теоретических глубин. В этом плане обоснование вечности довольно несложно и касается оно, разумеется, не отдельного человека, а народа.

Охраняя свой язык, свою самобытность, народ образует государство. Вершиной государственной идеи является империя - только в ней государственная идея становится самоценной. Как уже писалось ранее, в своей истории народ не может пройти более четырех имперских рывков. Этих четырех полуторавековых периодов (через революции в годы Змеи) достаточно, чтобы пройти весь путь государственного и культурного развития. Прожив эти рывки, народ заканчивает свое обучение в рамках государства и получает "аттестат" для выхода в безгосударственное будущее Земли.

Оставив позади все стадии государственной самообороны, народ уже не нуждается в защите государства и способен к самостоятельной жизни. Народам, не окончившим государственного обучения, очень трудно понять, как можно жить без армии, без милиции, без границ и даже без собственной земли. Увы, разница не только в этом. Вечный народ обретает целый комплекс отличий от народов, продолжающих свое государственное обучение. Фактически вечный народ - это новый тип людей, людей будущего.

Главный признак вечного народа в том, что он перестает развиваться, его история пройдена. У других народов меняется язык, развивается культура, эволюционирует религия, меняются обычаи, обряды, национальные привычки, трансформируется национальное лицо. Вечный народ, сформировавшись, застывает навеки, сохраняя реликтовую культуру, реликтовую религию, реликтовый язык.

Другая важнейшая особенность вечного народа - это его максимальная для человечества умудренность. Сказанное достаточно очевидно, ведь вечный народ постиг все четыре уровня знания, соответствующие четырем стадиям империи. Национальное мышление отпадает, остается национальная форма.

Отсутствие собственной государственной энергетики и высочайшая умудренность делают вечный народ народом-свидетелем. Обратимся к истории.

До XX века был лишь один народ, прошедший все четыре имперские стадии. Проницательный читатель, конечно, догадался, что это еврейский народ. Четвертая стадия еврейской государственности закончилась в I веке нашей эры и, что очень важно, все четыре 144-летия народ и государство не были разделены. Можно не сомневаться, что способствовало этому феномену создание первой в человеческой истории монотеистической религии.

Закончив четвертый рывок, народ почти сразу потерял свое государство, но не исчез, не растворился, не ассимилировался, ведь он стал уже вечным. Лишенный собственной энергетики, народ-мудрец активно участвовал в создании многих великих культур. Маймонид был арабским философом, Спиноза - голландским, Фрейд - австрийским, Шестов - русским. Все они стали великими на сплаве своей вечной мудрости и чужой развивающейся национальной идеи. Помочь же еврейской культуре эти люди никак не могли, ибо свой путь она давно прошла и ее следовало держать в стабильном состоянии. Это был наилучший вариант.

Такое положение показывает, что самосохранение еврейского народа не самоценно и оправдано именно появлением все новых и новых перебежчиков в иные культуры. Ради появления в немецкой поэзии Гейне, а в русской Мандельштама их деды и прадеды должны были отгораживаться от чужих культурных влияний, сохраняя вековые законы предков.

В любых точках отрыва евреев от вековых традиций начиналось их массовое восхождение в культуре народа, их приютившего.

Не стал в этом отношении исключением и 1917 год в России. Вихрь революции снял печать с древнееврейского кувшина. Сотни евреев хлынули в самые высокоэнергетические направления сверхновой русской культуры, в кинематограф, поэзию, техническое творчество.

Вырвавшись из рамок вечного народа, соавторы новых национальных культур фактически перестают быть носителями вечности, в нескольких поколениях полностью утрачивая особенности вечного народа. Как правило, этот уход сопровождается сменой вероисповедания или браком с дочерью того народа, которому они служат. Вот почему носителями еврейской традиции всегда был средний класс, элита же всегда быстро ассимилировала.

Вечный народ может участвовать в творении другой культуры, но не может помочь творить историю. Поэтому политики-евреи намного слабее евреев-поэтов. Ни Троцкий, ни Зиновьев, ни Каменев (?) не смогли оказать серьезного влияния на русскую политику, проявив себя достаточно беспомощно. Исключением, пожалуй, можно считать лишь Дизраэли, политическая карьера которого развивалась параллельно с ростом британского величия. Возможно, что именно его выбрала судьба для другого исторического события: появления второго вечного народа - англичан.

Все четыре этапа создания Британской империи англичане оставались главенствующим народом этого государства, носителем его идеи. В XX веке англичане лишились государственной идеи. Империя, в которой никогда не заходило солнце, стала стремительно рассыпаться. Уникальность ситуации в том, что мы с вами видели исчезновение английской государственности. Можно уверенно прогнозировать уход Белфаста, Шотландии, Уэльса, заселение Англии бесчисленными массами народов Содружества. Мой дом отныне не крепость, будут говорить англичане, но сами они как народ пребудут вовеки, избежав того смешения народов, которое началось в Европе. Не исключено, что Британия не сможет войти даже в экономическое содружество Европы, ну а уж духовно ее изоляция в Европе с каждым годом будет нарастать. Англиканство так и не станет ни протестантской, ни католической религией вечного народа.

Англичане уже вышли на орбиту общемировой культуры, их детская литература, рожденная ими рок-музыка фактически уже и сейчас преодолели национальные рамки, впоследствии же англичане все больше и больше будут работать на культуру Африки и Азии, свою культуру оставив в покое.

Чем монументальнее будет вечный лик англичанина, тем слабее будет в мире антисемитизм и сильнее антианглицизм, ведь все эти анти... есть не что иное, как комплексы неполноценности молодых народов по отношению к зрелым. Символично, что антисемитизм исчез в Англии именно на переходе из имперского состояния в свободное. Символично и то, что Британия приняла такое деятельное участие в создании еврейского государства в Палестине, эдакого дома отдыха для вечных странников.

И все же стоит признать, что английский лик еще мало застекленел, к вечности надо привыкнуть. Тем более рано говорить о третьем вечном народе - русском, который завершает свой последний имперский цикл лишь в 2025 году. Было бы совсем рано, если бы какие-то черты вечного народа уже не начали проглядывать в русских.

Государственная идея еще не умерла, Россию ждет небывалый расцвет, но что-то неуловимо уже изменилось в лицах ("исчезло ее временное ведьмино косоглазие и жестокость и буйность черт",- как сказал тот же Михаил Булгаков), русские больше не хотят защищаться. Мир ошеломлен: мы безропотно терпим хамство прибалтийских националистов, молча сносим одну провокацию за другой, русские на многих территориях стали изгоями, а это уже из репертуара вечных народов.

Навеки прощается русский народ со столь, казалось бы, привычным антисемитизмом, и это, кстати, чувствуется,- исходят евреи, они уже сделали свое дело и могут удалиться, русских уже нечему учить, скоро им самим идти по миру, учить и лечить других.

Интенсивно перетряхивает народ сундуки с историческим добром, ведь вечному народу положено иметь целый список вековечных святынь. Через века и страны пронесли евреи свои священные реликвии, пал Рим, прошли крестовые походы, рождались и исчезали народы, а главное для евреев дело - все оставить так, как было несколько тысяч лет назад. Давно уже сражаются за неизменность ритуалов англичане, снискавшие за это репутацию консерваторов. Пришел и наш черед вспомнить про казаков, про забытый обычай летом всем миром жить на селе, а зимой в городе... Да мало ли чего захочется с собой в вечность протащить.

Мы перестанем развиваться, станем намного музыкальнее и поэтичнее, править станут женщины, а командовать дети. Убегут от Москвы не только иноязычные братья, но и русские сибиряки и уральцы. Но все это к концу XXI века.

А пока нам предстоит последняя вспышка государственного величия (света хватит на полмира), после которой только вечность.

"Он не заслужил света, он заслужил покой" - так говорил Левий Матвей, так писал Михаил Булгаков. Может быть - это о вечном народе, никогда не видевшем светлой жизни, но заслужившем покой.