www.xsp.ru/sh/ Поиски Империи

Хотите верьте, хотите нет, но структурный гороскоп пришел к нам не из Китая, не из Вавилона, и даже не из Европы. Он вообще ниоткуда к нам не приходил, а родился здесь, в России, в Москве. Было это в 1986—1988 годах, когда три друга (Юрий Порембский, Александр Кутинов и автор предисловия) решили сообща разобраться со знаками восточного гороскопа. В те годы мы не думали о проблемах авторства или о процентах участия. Если и думали о последствиях своих гороскопических занятий, то только о негативных, ведь горбачевская перестройка только из-за бугра виделась в розовом цвете, а мы-то прекрасно понимали, что КПСС полномочий никому еще не сдала и зорко следит за идеологической чистотой нашей жизни. (Первые астрологические публикации пошли в 1989 году.)

Настроенные на долгую подпольную, самиздатовскую деятельность, мы не помышляли о публикациях, издавали свой альманах тиражом четыре экземпляра. Но тут явился четвертый «мушкетер», нарушивший идиллический диссидентский порядок в нашем сообществе. Сергей Петухов, войдя в группу по созданию структурного гороскопа, практически мгновенно нарушил конспирацию, умудрившись в самом начале 1987 года опубликовать крошечную заметку в шахматном журнале о шахматистах, родившихся в год Кота. Стоит ли говорить, что крошечная заметка по своей значимости перевесила тома альманаха. С тех пор у структурного гороскопа началась публичная история, все его достижения, все открытия, все относилось в ту или иную редакцию и с тем или иным опозданием публиковалось. Таким образом, получилось, что лишь первая пара лет истории структурного гороскопа скрыта в недрах альманаха, а все остальные решающие трансформации новой системы происходили на страницах изданий. Единственно по этим публикациям и можно понять тот путь, что был пройден к «Поискам Империи».

Тот самый Сергей Петухов, который в дальнейшем, к огромному моему сожалению, ушел из структурного гороскопа (уехал за границу), но, как теперь выясняется, был катализатором многих процессов, однажды принес удивительный листок бумаги. На этом листке было написано всего 5 дат: 1905 год, 1917 год, 1929 год, 1941 год, 1953 год. Каждая дата была снабжена достаточно банальным комментарием, ничего особенного в этой бумажке не было, но именно ей была уготована судьба той искры, из которой возникло пламя исторического гороскопа.

Знал ли я сам об этой череде дат? Безусловно. О ней знали буквально все. Я прекрасно помню, как об этой прогрессии мне поведал мой сверстник накануне 1965 года (нам было по 11 лет). Об этой последовательности писал поэт Андрей Вознесенский и многие другие... Не обратить внимания на эти числа я не мог, ибо занимался не каким-то там зодиакальным гороскопом, а годовым, то есть периодичностью в 12 лет. Парадоксально, но заняться этой периодичностью я не торопился, во-первых, потому, что не слишком интересовался историей, во-вторых, потому, что совершенно не мог себе представить, при чем тут Змея (все эти даты — именно годы Змеи), а самое главное — было не понятно, при чем тут гороскоп вообще, ибо данный ряд оставлял в песне лишь одно слово: Змея, Змея, Змея... выкидывая остальные одиннадцать слов.

Список дат, составленный одним моим однокурсником (Петуховым), я понес другому однокурснику (Пантину), с которым у меня был намечен серьезный разговор о философской трактовке понятия «воли». И тут искра, которая до сих пор много раз гасла, вдруг родила огонь. Оказалось, что Владимир Пантин и его друг (еще один наш однокурсник) Владимир Лапкин давно уже раскрутили эту тему и обнаружили в ней огромный смысл. Собственно, я им был не нужен, в гороскоп они верили не слишком, публиковаться не торопились. Однако чем-то я их все-таки заинтересовал, а может быть, сказалась элементарная научная порядочность: Владимиры решили открыть мне великую тайну.

Услышанное, без всякого преувеличения, потрясло меня — оказывается, дело вовсе не в 12-летнем ритме, перечисленные переломы не равноценны, легко увидеть, что 1917 и 1953 годы много важнее, чем 1905, 1929 или 1941-й в вопросе власти в стране. Главное же было в существовании изначальной даты — 1881 года, ровно на 36 лет отстоящей от 1917 года.

Нас так долго воспитывали в убеждении, что наша история началась именно в 1917 году (в лучшем случае, как некую тренировку будущей революции разрешалось вспоминать подавленную революцию 1905 года), что не многим пришло в голову увидеть изначальную (первичную) революцию в, казалось бы, рядовой (для истории) смене одного императора на другого (всего-то дел, что вместо Александра II стал Александр III — добавилась одна палочка). Открытие, сделанное Пантиным и Лапкиным, было настолько завораживающим, что, мне кажется, я поверил в него сразу. Действительно, с чего бы вдруг страна так бурно рванула в 1917 году? Для взрыва нужно накопить энергию. Сколько лет нужно копить энергию? Год, два, три?., А может быть, 36 — столько, сколько длятся периоды одного типа правления?

Итак, первая (скрытая) фаза длится 36 лет (1881 — 1917), потом идет ленинско-сталинская революционная фаза, она также длится 36 лет (1917—1953), наконец, следует третья фаза (1953—1989). А разговоры все эти наши происходили в 1988 году, за год до предполагаемого грандиозного переворота. И грош бы цена всем этим абстрактно-цифровым разговорам, если бы все мы печенками-селезенками не чувствовали, как близко подошла страна к концу коммунистической власти. Кого бы в такой ситуации не захватил азарт исследователя, кто бы удержался от соблазна пролезть в пророки? Короче говоря, тройственный союз был заключен. Началось бесконечное согласование текстов и бесконечная беготня по редакциям. Ажиотаж был настолько велик, что на какое-то время я даже перестал предлагать редакциям гороскопические тексты, целиком сосредоточившись на тройственном проекте.

Бастионы пали 9 ноября 1989 года. Именно в этот красный день календаря «Советский цирк» (название-то каково!) опубликовал статью Владимира Пантина, Владимира Лапкина и Григория Кваши под названием «Солнечные часы истории». Формальным поводом (тогда еще нужны были поводы) стала необходимость ответить некому профессору 3. Филлеру, замыслившему связать ход истории с солнечной активностью (отсюда и название статьи). Во всем остальном статья была вполне самостоятельна. Самым замечательным образом она доказывала, что цикл форсированной индустриализации России начался именно в 1881 году, не раньше, но и не позже. Что было с Россией до 1881 года, статья не объясняла, предполагалось, что до того Россия жила в обычном, нефорсированном режиме. Такой подход нам казался нормальным, почему бы не существовать нескольким режимам бытия. Однако потом выяснилось, что для большинства ритмологических теорий именно внезапное включение нового ритма является самой страшной крамолой. Большинство ритмологов, так же как и гелеоисториков, подобно язычникам, предпочитают иметь дело со сквозными ритмами.

Другим откровением для внимательного читателя должно было стать уверенное предсказание четвертой фазы (1989—2025). Идею с четвертой фазой также родили два Владимира, но я им помог сделать обоснование, ибо к тому времени уже родилась в структурном гороскопе новая ветвь (как потом выяснится, самая толстая) — исторический гороскоп. Первым открытием исторического гороскопа стала расшифровка внутреннего строения четырехлетия. Оказалось, что четырехлетие подобно строению дня (утро-день-вечер-ночь) либо строению года (весна-лето-осень-зима). Первым идет логический год, год принятия решения (Змея, Петух, Бык), он подобен планированию утра или весны. Вторым идет волевой год, год осуществления решений (Лошадь, Собака, Тигр), он подобен мощному продвижению дня или лета. Третьим идет созерцательный год подведения итогов и принятия псевдорешений (Коза, Кабан, Кот), он подобен подведению итогов, сбора урожая, вечера или осени. Наконец, на закуску, идет мистический год (Обезьяна, Крыса, Дракон). Это год вещих снов истории, он как бы стирает проблемы предыдущих трех лет, чем уподобляется ночи либо зиме.

Найденная мною логика казалась универсальной, и, ничтоже сумняшеся, я решил ее перекинуть на логику 144-летнего цикла. Первое 36-летие — планирование, второе 36-летие — реализация, третье 36-летие — подведение итогов, наконец, четвертое 36-летие — это отрицание трех предыдущих. Казалось, все логично, все здраво. Однако впоследствии выяснилось, что у 144-летия совсем другая, т. н. обратная логика.

Подводя промежуточный итог, следует сказать, что в раскрытии первого имперского цикла, самого важного как для структурного гороскопа, для всей нашей жизни, так и для предлагаемой рукописи «Поисков Империи», мое личное участие, участие структурного гороскопа, было очень скромным, если не сказать ничтожным. Однако преимущество хорошей теории (каковой, безусловно, оказалась теория структурного гороскопа) в том, что со временем она перевесит любую степень образованности и продвинутости (нет ничего практичнее хорошей теории), и уже к следующей нашей публикации наше (мое и теории) участие было практически решающим.

Сейчас В. Пантин и В. Лапкин продолжают самостоятельно вести ритмологические исследования, мы не вместе начинали и не вместе продолжаем свой путь постижения истории. Однако две статьи, которые мы опубликовали совместно, останутся, я уверен, краеугольными в современных попытках создать периодическую систему истории.

Вторая статья триумвирата вышла в январе 1991 года в «Науке и религии» под названием «Ритмы истории». Со времени создания первой статьи прошел год, и это был год бурного развития всей страны, взрывного выхода астрологии на российские просторы, столь же взрывного выхода структурного гороскопа на страницы газет и журналов. Внутри самого структурного гороскопа также произошли мощные трансформации. Почти все структуры получили привязку к историческим ритмам. В частности, внутренние изменения в 36-летии были связаны с чередой (по 12 лет) стихий открытых, ортодоксальных и закрытых знаков («Гражданские войны», 16 августа 1990 года). Появилось наконец объяснение, почему, собственно, революции происходят именно в годы Змеи. Оказалось, что это привилегия лишь имперского ритма, в то время как на Западе революции происходят в год Петуха, а на Востоке — в годы Быка. Из этого незатейливого на первый взгляд открытия проистекло огромное учение о трех мирах, которое я частично смог опубликовать лишь в августе—сентябре 1992 года все в той же «Науке и религии». Таким образом, я уже не только чувствовал, но и знал, что структурный гороскоп уходит значительно дальше достаточно уже элементарной для него задачи поиска и описания 144-летних циклов. И тем не менее задача эта оставалась и в «Ритмах истории», наш триумвират продолжил ее решение. Наша первая статья, наш первый 144-летний цикл был пусть очень интересной, но все же гипотезой. Когда мы нашли второй цикл и провели сравнительное описание, то на наших глазах родилась уже наука. Сравнение Петра I и большевиков, сравнение Алексея Тишайшего и Александра III, сравнение елизаветинских времен с брежневскими — все это было очень убедительно и завораживающе красиво. Однако появился еще один элемент принципиальной новизны. У нас впервые в руках оказалась четвертая фаза, которой при описании первого цикла мы не имели. Появилась уникальная возможность предсказывать не только на основании голой теории, а еще и на основании исторических аналогий, что намного убедительнее и ярче.

Из-за многочисленных согласований (все-таки очень трудно в одно целое собрать трех разных людей) статья получилась несколько сумбурной. Однако имеющий уши да услышит, и на статью пришло огромное количество откликов, иногда письма, иногда целые трактаты. Оказалось, что огромное количество людей по всей стране занято поиском теории истории. Видимо, просто пришло время. Главным недостатком всех этих вариаций было то, что теория (как правило, родившаяся интуитивно) всегда бежала впереди фактов, как бы становилась осью, на которую нанизываются факты, а фактов в истории очень много, есть из чего выбрать. Преимуществом исторического гороскопа было то, что в определенный момент он как бы разделился на две части — чисто теоретическую, которая развивалась достаточно бурно, ибо для развития теории иногда достаточно карандаша и листа бумаги, а иногда и без них можно обойтись, и на эмпирическую, собственно поиск имперских циклов. Со второй частью было сложней. Здесь листом бумаги не обойдешься, нужны были дополнительные знания, книги, иногда очень редкие, а главное — время и энтузиазм. Надеяться на Владимиров не приходилось, они, как и я, более тяготели к чистой теории. Так постепенно возник новый авторский союз, представленный вашему вниманию в данной книге. Что касается В. Пантина и В. Лапкина, то, по моей версии, несмотря на плодотворное двухлетнее сотрудничество, мы так и не научились думать одинаково, что, в общем, совершенно естественно. Но, как бы там ни было, именно их я считаю первооткрывателями первого имперского цикла и полноправными соавторами открытия второго (петровского) имперского цикла.

Что касается принципов поиска имперских циклов, то тут навряд ли они сами будут претендовать на свой приоритет, ибо принципы эти целиком в рамках структурного гороскопа. Во-первых, необходимо искать революции в годы Змеи, во-вторых, необходимо, чтобы разница между этими революциями была не 60, не 48, а именно 36, 72, 108 лет. Далее необходимо, чтобы во всем имперском 144-летии был беспрецедентно высокий уровень решения политических задач, проще говоря, власть должна быть точна, сильна и опережать весь мир на два-три шага. Имперский цикл должен возвышать государство над всеми соседями, делать его осью, вокруг которой вращается весь остальной современный мир. Далее, что очень важно, имперский цикл, как изолированное 144-летие, идущее по годам Змеи, не должен был быть связан с другими (восточными и западными) циклами и волен был появляться в любой момент у богоизбранных народов (в основном у народов, связанных с развитием единобожия). Все это и многое другое после долгих редакционных утрясок было опубликовано (а сколько еще сократили при редактировании) в августе—сентябре 1992 года в «Науке и религии» («Исторический гороскоп»). А уже в 1993 году та же «Наука и религия» (февраль—май—август) публиковала наше совместное (с Ж. Аккуратовой) описание всех четырех российских имперских циклов. В неизменном виде это описание («Темное время», «Время собирать камни») вошло как в издание «Структурного гороскопа», так и в предлагаемое издание «Поисков Империи».

Важнейшим моментом, определившим судьбу поисков Империи, стало открытие обратной логики в чередовании 36-летий. Решающая статья была опубликована мною 6 апреля 1993 года («Знаки мистической стихии») в 4-м номере «Зазеркалья», издания, созданного в самом конце 1992 года. Смысл обратной логики понять непросто, нарочно ее, как говорится, не придумаешь. Даже когда факт ее существования стал очевиден, сознание долго отказывалось ее принимать, ибо мы привыкли к природным аналогиям и не можем смириться с существованием того, что не имеет аналогий в природе. Представьте себе, что за ночью следует вечер, за вечером день, за днем утро. Однако оказалось, что именно в такой обратной логике можно породить нечто принципиально новое, ибо прямая природная логика всегда стремится к тому, чтобы процессы шли по замкнутому кругу, возвращаясь на ноль и ничего не оставляя в сухом остатке.

В любом случае порядок стихий в 144-летии таков: сначала идет сновидческое, мистическое 36-летие, затем террористическое завершительско-разрушительное второе 36-летие (вечер), третье 36-летие соответствует стихии воли, с ее созидательным энтузиазмом, наконец, завершающее, четвертое, 36-летие ничего, по сути, не завершает, ибо становится утром новой эпохи, планом грядущего устройства страны, народа, мира. Отсюда ясно, что имперский цикл, являясь изолированным историческим образованием, на деле всегда водораздел между эпохами, переходное состояние от одного мира к другому. При этом первая фаза еще сохраняет лицо старого мира, четвертая фаза имеет лицо нового мира, а у второй и третьей фаз вообще нет лица (точнее, есть некое фальшивое, маскировочное лицо — маска). Надеюсь, в книге достаточно примеров, подтверждающих сказанное.

Еще одно важное понятие, без которого нельзя постигнуть смысл некоторых имперских эволюции, возникло в 1995 году, опубликовано мной 30 марта 1995 года в 27-м номере «Зазеркалья». Статья называлась так же, как и само новое понятие, «Тоталитарный двойник». Необходимо сказать, что понятие придумано не мною (да и можно ли что-нибудь придумать в год псевдорешений). Это понятие ввел некий американский ритмолог польского происхождения, ввел для объяснения противостояния СССР и США. Разумеется, что в его представлении тоталитарным двойником был СССР. Вскоре, когда удалось обнаружить, что каждый имперский цикл порождает некоего двойника, некую тень, этот термин обрел новую жизнь. Без введения этого понятия невозможно постичь ни историю гитлеровской Германии, ни историю наполеоновской Франции, ни историю Австро-Венгерской империи.

Теоретический смысл тоталитарного двойника несколько туманен, впрочем, очевидно, что Империя, осуществляя свою политическую экспансию, обязана породить некий полюс реакционности, мракобесия, всего, что связано с умирающим миром, дабы на его фоне продемонстрировать свои новации. Физический смысл, видимо, в том, что если где-либо появляется положительный полюс, то непременно должен возникнуть полюс отрицательный (по крайней мере, у магнитов это так, и монополь* до сих не обнаружен).

Хорошо бы еще вогнать в это предисловие всю теорию эволюции, учение о двухклассовом обществе, представление о трех типах религии — природных-языческих, социальных-единобожеских, индивидуальных религиях будущего... Однако все это предметы более подробного и спокойного рассмотрения в будущем. Пока же для нормального понимания предлагаемого текста достаточно просто знать, что человечество движется от состояния глобального Востока к состоянию глобального Запада, но по какой-то причине (не будем пока думать об этой причине) не может плавно перетечь из одного сосуда в другой, а лишь пройдя третье, т. н. имперское состояние. Как бывшему химику, мне удобно представить роль имперских циклов как роль неких катализаторов, способствующих реакции, не способной пройти в обычных условиях. В этом смысле заслуги имперских циклов невероятно велики — именно они породили весь Запад, придумали для него единый стиль бытия, создали для него единую религию. Не беда, что порожденный Империями Запад не испытывает к своим родителям теплых чувств: дети всегда нахальны и самонадеянны. Главное, чтобы мы сами нащупали корни всего явившегося в наш мир. Двадцать имперских циклов — это не только двадцать уникальных, новаторских явлений мировой истории, это еще и двадцать ключей к пониманию того, что, собственно, такое наша история вообще. В определенном смысле до имперских циклов истории не было вообще и с окончанием последнего имперского цикла снова не будет. По крайней мере, самые главные события мировой истории всегда связаны с имперскими циклами.

Для тех, кто не интересуется историей вообще, не любит абстрактных размышлений о судьбах человечества, пусть эта книга станет всего лишь лабораторным отчетом о поиске и обнаружении 20 уникальных, ни на что не похожих между собой циклов, однако имеющих массу сходств. Таким людям, видимо, будет интересно найти 21-й цикл (если такой существует) или, напротив, отвергнуть доказательства по одному из описанных 20 циклов. А может быть, стоит у какого-нибудь цикла переставить даты?

Ну и, наконец, для любителей русской истории хотелось бы сказать, что при описании всех 16 нерусских циклов мысль о России не покидала авторов и везде искались аналогии именно с четвертым, в крайнем случае с третьим российским имперским циклом.

Что касается неравномерности в описании циклов, в различном акцентировании то одних групп доказательств, то других, необходимо напомнить, что книга писалась очень долго (с начала 1994 года до конца 1997 года) и отражает как в зеркале трансформации и времени, и теории.

Что касается персональной ответственности соавторов за тот или иной цикл, то мною полностью написаны 3-я и 4-я Англия, Османы, Моголы, Иран; Иудея написана в большей степени мною; Рим, Византия, Халифат, 1-я и 2-я Англия написаны в большей степени Ж. Аккуратовой.

* Гипотетическая частица, обладающая одним магнитным полюсом.