www.xsp.ru/sh/ Поиски Империи

Англия XI века попала в ту же ловушку, что и Россия XIX века. При западном ритме нет нужды в имперском народе-идеологе, нужны свободные люди, понимающие свой частный интерес, имеющие традиции соблюдения частного интереса. Ни Россия XIX века, ни Англия XI века такого народа не имела, закрепощенные несвободные крестьяне — ужасная основа для западного цикла. Шансы пройти западный цикл в связи с этим были очень незначительны. В результате вместо цельного исторического периода — 72 года безвременья. В России точно такие же 72 года прошли с 1801 по 1873 год.

Цикл рвется посредине, и это очень больно, в национальном сознании появляется некий комплекс незавершенности, недоделанного деда. В России это годы путаницы, разброда и шатаний, декабрьский развал правящего класса (1825), поражение в Крымской войне (1853—1856), народничество, а дальше в ход пошли бомбы... Нечто подобное и в Англии. Сначала королевство становится ареной сражений аристократических родов, а короли разменными фигурами в этой борьбе. После трех лет правления Убит Эдуард Мученик, Дунстан отправлен в ссылку, на престол возводят 10-летнего Этельреда. «Государственное управление переходит в руки высшего дворянства» (Дж. Грин). Без того сложную политическую обстановку усугубляет возобновившееся датское нашествие (991), вследствие которого очень скоро (1016) Англия теряет независимость и становится частью державы Кнуда I Великого, объединившего Данию, Норвегию, Швецию и Англию.

В 1035 году Кнуд умирает, держава его разваливается, начинается беспредел. Гартакнут погружает страну в мрак террора. Жестокий король умирает в 1042 году (появление имперского проторитма). На трон поднимается внук Эдгара Миролюбивого, Эдуард Исповедник (1042—1066).

И все же, говоря о безвременье, не стоит забывать, что идет экономический, открытый ритм (ритм Запада), власть постепенно переходит к тем, кто владеет не только политической силой, но и является крупным собственником. Речь, разумеется, о феодалах-землевладельцах. Сейчас, в XX веке, когда западный ритм победно идет по планете, нам легко представить, что номинально правят президент, парламент, министры, а на самом деле вся власть у корпораций, финансовых магнатов и т.д. Но тогда западный ритм только-только формировался и было странно, что корона у одних, а правят другие. Так реальная власть при слабом Эдуарде Исповеднике была не так уж и слаба: «Слабость короля сделала Годвина хозяином страны, и он правил ей твердо и мудро» (Дж. Грин).

Для нас очень важно, что при политических провалах экономика идет вперед. «Все указывает на возрастание богатства и благосостояния страны. Расширение торговли было заметно в богатых портовых городах восточного берега» (Дж. Грин). А ведь речь идет о временах владычества Кнуда I. Точно так же при Николае I и Александре II политические неудачи сочетались с определенными экономическими успехами.

Датские нашествия стали самым образным аналогом отмены крепостного права в России в 1861 году (24-й год второй фазы). В английской транскрипции это 1033 год — конец правления Кнуда I Великого. «Датские нашествия загладили вред, причиненный национальному строю переходом свободных землевладельцев к ленной зависимости от лордов. Сами лорды сделались «средним классом», с того времени как иностранные бароны выгнали их из принадлежавших им усадеб и заняли там сами их место. Эта перемена сопровождалась постепенным превращением класса крепостных и полукрепостных крестьян в класс почти вольных людей. Создавшийся таким образом средний класс был подкреплен ростом торгового класса в городах» (Дж. Грин).

Увы, освобождение было запоздалым. Чтобы западный ритм жил, освобождение должно было начаться внутри имперского цикла, как это было в первом имперском цикле Древнего Рима, породившего республику.

Однако, имея огромное сходство в политическом и экономическом развитии, английский период (973—1045) и русский период (1801—1873) имеют и грандиозное различие. Различие это целиком в сфере идеологии. Англия, почти не знавшая восточного (идеологического) развития и испытавшая лишь одно имперское идеологическое чудо, не могла сравниться с Россией, прошедшей не меньше четырех полных циклов Востока и к 1801 году испытавшей уже три идеологических имперских чуда. В России вовсю раскручивался маховик идеологического чуда; рождение дворянской светской культуры XIX века потрясло не только Россию, но и весь мир. В Англии же идеологическая деградация Запада добивала зачатки рождавшейся культуры. Дж. Грин говорит о временах перехода с западного ритма ко второму имперскому циклу: «Это процветание было небогато благородными началами народной деятельности и глухо к животворным влияниям духовной жизни... Англия довольствовалась псалтырем да несколькими поучениями... Церковь впала в летаргию...» Для теории идеологическая летаргия этих лет имеет чрезвычайно важное значение. Сравнить же ее можно лишь с идеологическим вакуумом республиканского Рима (три века республики 432-144).

Еще одна особенность жизни между двух имперских Циклов заключалась в сочетании слабой политики и очень сильного политического наследия. Так же как слабые императоры, следовавшие за Екатериной I, не могли уничтожить ауру политического гиганта, оставшуюся у России, так же и нашествие датчан не убило ауру английской государственности. Вот почему Кнуд, завоевав Англию, делает ее центром своей державы, правит по законам англосаксонских королей, принимает христианство, женится на вдове Этельреда Непослушного, Эмме. «Если бы Кнуд пришел в Британии двумя столетиями раньше, то английская Гептархия могла бы сделаться датской провинцией, но Альфред уже доставил этой стране государственное единство, а Этельстан и Эдгар доставили ей богатство и могущество. Поэтому Кнуд мог удержаться в Англии только в том случае, если бы управлял ею как английский король, он тотчас это понял, чем и доказал свою гениальность...» (Э. Лависс, А. Рамбо).