www.xsp.ru/sh/ Поиски Империи

В оценке Сулеймана I, правившего всю четвертую фазу и, по сути, ставшего лицом всей фазы, сходятся практически все историки. Блеск Сулейманова правления рассек толщу лет, национальных и религиозных пристрастий, дошел до нас и признан всеми.

«Сулейман был выдающейся личностью. Он сочетал в себе качества крупного полководца и политика. Он сам руководил внешней политикой государства, при нем были выработаны законы (кануны), которые действовали много десятилетий и даже столетия после него. В истории он известен под именем Сулеймана Законодателя. В Европе его прозвали Сулейманом Великолепным. При нем большого подъема достигла турецкая культура; Сулейман оказывал покровительство поэтам, художникам, архитекторам, он и сам писал стихи» (А.Новичев).

«Султан заслуживает прозвания "Великолепный" не только за свои несомненные дарования и за блестящий ряд его успехов, но еще более за то, что мог занять такое выдающееся положение в век великих людей, век Карла V, Франциска I, Елизаветы и Льва X, век Колумба, Кортеса и Рэли. В эпоху могущества императора Карла V он не побоялся захватить Венгрию и осаждать Вену; в эпоху великих флотов и адмиралов, Дориа и Дрейка, он господствовал на море до берегов Испании; его адмиралы Барбаросса, Пиали и Драгут наводили панический ужас на все берега Средиземного моря, изгнали испанцев из варварских государств, а в великой морской битве при Превезе ( 1538) нанесли поражение соединенным силам папы, императора и дожа. Почти от Гибралтара до Багдада и от порогов Нила до Будапешта на Дунае его империя» (С.Лейн-Пул).

Но недаром османы дали своему султану не военное прозвище, а культурное... Век Сулеймана I — век духовного расцвета турецкой национальности, золотой период османской литературы, продолжавшийся еще и после смерти Сулеймана I, до конца XVI века» (А.Крымский).

Задним числом кажется, что само вступление Сулеймана I на престол уже было чудом. «Сулейман был десятый султан в османской династии, вступил на престол в десятом столетии по магометанскому счислению и носил имя, которое на арабском и турецком языках читается так же, как и Соломон, т.е. имя премудрого Иудейского царя. Все это заставляло турок веровать в великое призвание падишаха Сулеймана и способствовало ему достичь наибольшего величия для турецкой империи» (А.Чемерзин).

Для нас, людей, живущих в четвертой имперской фазе, кажется невероятной будущая слава Ельцина, Лужкова или какого-то иного современного российского правителя. Однако необходимо помнить, что четвертая фаза разворачивает свое величие не сразу, не в один день, необходимо хотя бы восемь лет для включения всех трех составляющих (политика, экономика, идеология) будущего величия. Главное же состоит в том, что далеко не всегда величие четвертой фазы может быть узнано человечеством, ибо Империя сплошь и рядом, особенно же в четвертых фазах, забегает вперед, намного опережая человечество. Потому судить Империю может лишь далекое будущее, в крайнем случае ближайшее будущее, но никак не настоящее и тем более прошлое.

Ну а пока правление Сулеймана только началось, никакие приметы (десятый султан, десятый век) не могли гарантировать долгого блестящего правления. Началось правление Сулеймана без какой-либо задержки, столь привычной для четвертых фаз. Уже в октябре 1520 года он был в столице. «Первым делом Сулеймана было отпущение на волю шести тысяч египтян, переселенных в Константинополь Селимом, потом султан вознаградил купцов за убытки во время персидской войны, приказал удавить турецкого адмирала Джафарбега за зверские поступки с пленными и казнил некоторых солигдаров за неповиновение. Этими первыми актами своей власти Сулейман разом показал народу и свою справедливость, и свою строгость» (А.Чемерзин).

Не обошлось конечно же без янычар, своими возмущениями экзаменующих каждого османского правителя. После Белграда (1521) и Родоса (1522) Сулейман I вернулся в Константинополь. «Янычары обратились к нему с дерзкими требованиями, но султан, хотя и убил собственноручно нескольких бунтовщиков, однако вынужден был уступить им, раздав наиболее неистовым 1000 дукатов; простых янычарских солдат не тронули, но начальники поплатились, кто головой, кто потерей должности» (А.Чемерзин). Сулейман I, а вместе с ним вся четвертая фаза демонстрируют серьезность намерений. И все же первые годы фазы еще слишком неопределенные, порядок еще не кажется твердым и незыблемым.

Так, на четвертом году фазы вместо «героического» похода в Венгрию пришлось заниматься внутренними делами. «Султан был занят подавлением крестьянских бунтов в ряде районов Малой Азии, вызванных ростом налогов и произволом откупщиков, занимавшихся их сбором» (Ю.Петросян). Цепь восстаний удалось подавить с большим трудом, султанские войска несколько раз терпели поражения. Лишь после 1526 года возникла возможность вернуться к венгерским делам. Впрочем, завоевание Венгрии не было завершено безоговорочным триумфом. Осада Вены в 1529 году окончилась ничем, продвижение османов на запад было остановлено.

Тут для нас важны два момента: относительно неудачное взаимодействие Империи и Запада в четвертой фазе и дата этой последней неудачи в четвертой фазе — восьмой год. Впрочем, так ли важно было взять Вену? (Так ли важно нам сейчас остановить продвижение НАТО на восток?) Может быть, важнее было продемонстрировать силу, после чего законсервировать ситуацию по оси Запад-Империя солидным договором. Так, 23 июля 1533 года в Стамбуле был подписан австро-турецкий мирный договор, по которому Австрия обязывалась платить ежегодную дань султану за Западную и Северо-Западную Венгрию, а также обязывалась не нападать на Восточную Венгрию, попавшую в вассальную зависимость к османам.

«Могущественная Османская империя приобрела большое международное значение. Европейские страны добивались ее союза, нейтралитета, посылали ко двору султана своих послов. Сулейман был реально мыслящим политиком, и в тех случаях, когда это отвечало его интересам, он старался наладить мирные и даже союзные отношения с другими государствами» (А. Новичев). Так, например, в 1535 году был заключен антигабсбургский договор с Францией. «Франко-турецкий союз оказался чрезвычайно важным двигателем международной европейской политики ХVI века» (А.Крымский).

В полной аналогии с Ярославом, Соломоном, другими гениями четвертых имперских фаз Сулейман I явно сдерживал агрессивные устремления, раз за разом предпочитая разумную дипломатию дикостям военного давления, тем более что этот козырь все равно оставался при нем. «Если на рубеже XV—XVI веков на первом месте для османской правящей верхушки было осуществление широких экспансионистских планов в Европе, Азии и Африке, то во времена Сулеймана I и его преемников главное внимание сосредоточивалось на сохранении и упрочении статуса мировой державы. Внешняя политика Порты в XVI веке не стала менее агрессивной, но опыт затяжных войн показал, что к середине века в Европе установилось определенное равновесие османских и антиосманских сил. Более того, существование постоянной турецкой угрозы способствовало складыванию в Центральной и Западной Европе крупных централизованных и многонациональных государств, способных противостоять османам в экспансии. В новых условиях для Порты было особенно важно не допустить создание мощной антиосманской коалиции и принять все меры для ослабления тех стран, которые реально или потенциально могли быть силой, угрожавшей прочности позиций империи» (М.Мейер).

В этой перемене обстановки очень «много смысла, очень много информации для россиян конца XX века. Итак, Империя, чувствуя скорое прекращение своего специфического ритма, срочно сбрасывает наступательные амбиции, сосредотачиваясь на легализации и узаконивании захваченного в предыдущих фазах. Запад, пребывая в оковах былого страха, с радостью пойдет на мировую. С другой стороны, Империя уже свершила главный свой подвиг (награда за который всеобщая ненависть) — показала миру пример политической силы, обучила народы политической грамоте, буквально заставила Европу объединяться. Так было при османах в XV веке, так же идет дело и в XX веке, когда раздробленная, а потому бессильная Европа наконец-то почувствовала свое единство и наконец-то на месте континента бесконечных войн создаст континент вечного мира. Слава России!

Заслуги четвертой России в создании будущей политической конструкции мира пока, конечно, до конца оценить невозможно. Думается, что будущее континентальное (меридиональное, трехполюсное) строение мира будет придумано все-таки в Москве. Рождение единой и равномерной Европы, ее прошлое освобождение от германоцентричности и будущее освобождение от американозависимости — все это Россия. Заслуга же Османской империи в рождении мощного государства Габсбургов, но также и в привитии Европе вкуса к мощным централизованным государствам. Достаточно неожиданное победное шествие абсолютизма по Европе безусловно связано с османским имперским циклом (1413—1557). Теоретики считают, что «абсолютная монархия пришла на смену сословной монархии», и связывают ее с именами Людовика XIV, Филиппа II, Елизаветы Тюдор, зачатки абсолютизма находят у Людовика XI (1461 — 1483) и ничего не говоря о нетленном образе Мехмеда II, потрясшем воображение европейцев.

Показав Европе путь к абсолютизму, Османская империя продемонстрировала все, на что способен феодализм, выиграла промежуточный финиш, сыграв, по сути, роль разгоночного «зайца», за которым погналась Европа и с разбегу добежала до капитализма. Османы же после окончания имперского цикла обессиленно рухнули и надолго остались лежать на территории феодального устройства, феодальных отношений. «Положение ремесленников, торговцев, представителей денежного капитала было таково, что эти городские слои не представляли собой тогда передовой класс, способный возглавить крестьянские движения и повести их на борьбу против феодального режима» (А.Новичев). «Среди торговцев преобладали армяне, греки, евреи, арабы, сербы, болгары. Сами турки мало занимались торговлей. Это объясняется не только презрительным отношением сипахи к профессии купца, но и тем, что турецкая народность отставала в своем социально-экономическом развитии от многих народов, оказавшихся под их властью» (М.Мейер).

Османы сыграли роль одного из детонаторов, взорвавшего бомбу капитализма, но сами они от места взрыва оказались очень далеко. «К концу XV—началу XVI века складывается в недрах феодального общества капиталистический уклад. Были сделаны мировые географические открытия. Найден путь в Индию вокруг Африки, открыта Америка. Торговые центры переместились со Средиземного моря на Атлантический океан. Пришли в упадок итальянские города-республики и главную роль стали играть страны Атлантики: Португалия, Испания, Нидерланды, Франция и Англия. Началась консолидация и превращение стран в феодально-абсолютистские монархии» (А.Новичев).

«С великими географическими открытиями завершается Средневековье и начинается новое время. Наступление новой исторической эпохи означает становление принципиально иных капиталистических отношений, опирающихся не на силу политического диктата, а на экономические возможности. В то время как в ряде стран Западной Европы уже начинался генезис капитализма, в Османской империи заново воспроизводятся феодальные порядки, а само общество демонстрирует прочную приверженность к традиционным духовным ценностям ислама» (М.Мейер).

Что касается форм и содержания османского феодализма, то постепенно утихает шумная пропаганда идей всевластия райи (простонародья), спадает маска «темного времени», и феодализм обретает привычные для него формы. Так, один из великих везиров при Сулеймане I Люфти-паша в одном из своих сочинений писал: «Выходец из райи, не являющийся по деду и отцу сыном сипахи, не может претендовать на то, чтобы стать сипахи. Если бы открылась такая возможность, то каждый ушел бы из райягов и захотел бы стать сипахи».

«Феодалы стали стремиться к тому, чтобы превратить свои условные владения в безусловные. Эти процессы разлагали изнутри военно-ленную систему. От завоевательных походов, предпринятых в первой половине XVI века, больше других выиграли крупные феодалы — светские и духовные Они приобрели крупные владения на завоеванных землях, многие из них стали обладателями огромных богатств. Наиболее существенным в эволюции турецкого феодализма в первой половине XVI века было юридическое закрепощение крестьян. Оно явилось одновременно и результатом и показателем резкого ухудшения их положения. Юридически закрепощение крестьян нашло свое выражение в предоставлении кодексом Сулеймана феодалам права силой возвращать беглых крестьян в свои владения» (А.Новичев).

Эти процессы очень точно соответствуют модели существования двух противостоящих классов в четвертой фазе. При том, что мир и согласие царят меж ними, пропасть растет, ведущий класс получает освобождение (превращение условных владений в безусловные), ведомый класс освобождения не получает. Тут наиболее точная аналогия с временами Екатерины II (третья Россия), когда дворяне получили освобождение, а крестьяне нет. Одним из результатов освобождения дворян от военной службы стало их возвращение на землю и расцвет провинциальной жизни. Аналогично и в Турции «...в начале XVI века стало ясно, что тимариоты всех рангов начали проявлять себя прежде всего в качестве провинциальной администрации и стали защищать скорее местные интересы, чем интересы султана и центральной власти» (Р.Градева).

Все это в рамках имперского цикла приводило к расцвету, но уже несло зерно будущих провалов и поражений, неизбежных за гранью четвертой фазы. Но в том-то и состоит блаженство этой фазы, что она не чувствует своего конца, без всякой экономии распыляет накопленные богатства, ведь этих богатств безгранично много. Это действительно так, если говорить о богатствах материальных, однако главное богатство — имперская энергия — исчезнет, как только часы пробьют 1557 год (доспехи превратятся в лохмотья, а навеки сохранится лишь пара хрустальных безделушек).

Ну а пока все прекрасно, государство темных и невежественных простолюдинов превращается в страну прекрасной поэзии и сказочной архитектуры. «Османское национальное чувство победоносно торжествовало всюду. Вероятно, поэтому те люди, более талантливых, чем турки, национальностей, которые в другое время писали бы на своих родных языках, почувствовали охоту и удобство писать на языке османском. Прибавим к этому, что счастливые войны дали богатство и султанскому двору, и знатному обществу, султаны, везиры и вельможи-сановники имели средства практиковать меценатство, а это обстоятельство в те времена, когда свободного литературного заработка еще не существовало и когда писателю трудно было обходиться без денежной поддержки мецената-покровителя, являлось немаловажным для успехов литературного развития. Таким образом, XVI век оказался золотой порой османской письменности, особенно поэзии» (А.Крымский).

«Наибольший подъем турецкой литературы наблюдается в XVI веке, когда мощь Османской империи достигла своего высшего уровня. В эту эпоху появился ряд имен, составивших славу турецкой литературы эпохи феодализма. По содержанию начало преобладать анакреотическое направление — воспевание радостей жизни. Выдающимся представителем этого жанра был Ильяс Ревани, воспевающий в своих стихах любовь, легкий образ жизни, вино и т. п. Его стихи стали песнями, которые пели во всех кофейнях и кабачках Стамбула» (А.Новичев).

Можно привести длинный список замечательных турецких поэтов, возглавляемый любимцем Сулеймана I Махмудом Баки (1526—1600). Однако нам все эти имена мало что скажут, имперская культура османов не покинула культурного пространства Востока. «Э. Гибб предостерегает тех, кто желал бы в силу внешнего хронологического совпадения искать внутренней связи между европейским Возрождением и успехами литературы у османов: ничего общего между идеями европейского Возрождения и идеями расцвета и, потом, золотого века турецкой литературы нет. Турецкая литература XV—XVI веков есть не более как средневековое персидское суфийство, чувственно-любовное по выражению, набожно-мистическое по толкованию. Если иные поэты и не были на деле мистиками, а были ярыми гедониками, то писали они все равно таким образом, что читатели могли их понимать не прямо, а в духовном смысле» (А.Крымский).

Более очевидно всемирное значение архитектурных достижений четвертой имперской фазы, которые историки пытаются объяснить через все то же материальное благополучие правящего класса. «Сосредоточив в своих руках значительные богатства, получив их в качестве военной добычи, а также за счет эксплуатации зависимого крестьянства, османские феодалы располагали большими возможностями для широкого строительства, для покупки предметов роскоши, оплаты труда ремесленников, строительных рабочих, художников и т. д.» (М. Мейер).

Архитектурные достижения четвертой фазы столь впечатляющи, что неизбежно заставляют вспоминать о других правителях четвертых фаз. А. Крымский приводит слова Хаммера: «Подобное описание всех зданий, сооруженных этим султаном, могло бы доставить материал для сочинения такого же обширного, как у Прокопия Византийского, который описал в 6 главах памятники, воздвигнутые императором Юстинианом».

Особое положение принадлежит выдающемуся турецкому архитектору Синану (1489—1588). Он построил свыше 360 различных архитектурных сооружений мечетей, медресе, дворцов, караван-сараев, библиотек, фонтанов, бань, мостов. Вершиной его творчества, шедевром мирового зодчества является мечеть Сулемание (1550—1557) в Стамбуле.

Таким образом, весь строй четвертой фазы получается очень монументальным, торжественным, пафосным, патетическим. Недаром при Сулеймане была учреждена должность «шах-немеджи», который «должен был писать похвальные оды в честь побед или других славных происшествий, а также воспевать славное османское прошлое» (А. Крымский). В этом плане особенно велико сходство с екатерининскими временами, четвертой фазой Третьей России.

Подводя итог, можно сказать, что при достаточно скромном вкладе в мировую литературу и практически нулевом вкладе в мировую науку османы создали очень интересную архитектуру (мирового уровня). И все же главными их достижениями были сильная политика и потрясаюшая военная мощь. Недаром небезызвестный нам Карл Маркс считал Османскую империю «единственной военной державой средневековья». При всем своем покровительстве искусствам Сулейман оставался по духу военным, как и все предыдущие султаны. Он даже ездил в янычарские казармы получать жалованье как янычар-ветеран, тут же, правда, раздавая полученное жалованье караульным, добавляя еще из своих. В одной из комнат янычарских казарм был даже трон для падишаха.

Разумеется, что и оценивать Османский цикл и его четвертую фазу следует, конечно же, по военным успехам. После Буды и Родоса были еще победы в Молдове, Трансильвании, снова Венгрии. Особенно в четвертой фазе впечатляют морские победы. «Турецкий флот стал быстро расти с конца XV века, когда султанское правительство развернуло интенсивное строительство морских судов в портовых городах империи. В первой половине XVI века одержан ряд побед, после которых Османский флот стал контролировать большую часть Средиземного моря» (М.Мейер). В 1538 году соединенный флот Карла V, римского папы и Венеции потерпел от Сулеймана I жестокое поражение. 25 октября 1541 года у берегов Алжира армада из 516 испанских кораблей с 12 тысячами экипажа и 24 тысячами десанта была уничтожена внезапной бурей (историческая тренировка гибели Непобедимой Армады у берегов Англии в 1588 году). Треть кораблей была выброшена на берег или разбилась о скалы. На берегу арабы добивали обессилевших матросов.

Значительные успехи достигнуты в борьбе с Ираном. В 1533 году был взят Тебриз, в декабре 1534 года Багдад. «Население Месопотамии с радостью встречало Сулеймана Великолепного. Никто, кроме кызылбашей, не оказывал сопротивления в Багдаде. Суннитское духовенство возглавило восстание горожан. В течение 4 месяцев Сулейман Великолепный находился в Ираке, занимаясь организацией управления «на самых справедливых основах». Следует подчеркнуть, что реставрация суннизма при османах не сопровождалась религиозными гонениями. Турки оказывали внимание и покровительство местным шиитам, не говоря уже о евреях и христианах» (Н.Иванов).

Заканчивая разговор об эпохе Сулеймана I, необходимо напомнить, что четвертая фаза — это время, в котором главное достоинство правителя в том, чтобы окружать себя талантами. По сути, именно окружение, а не сам правитель творит чудеса четвертой фазы. В первую очередь речь идет о великих везирах. «При Сулеймане Кануни на посту великих везиров находились выдающиеся государственные деятели: Лютфи-паша, Ибрахим-паша, Соколлу Мехмед-паша; были и другие крупные деятели, как, например, шейх уль-ислам Абусууд и пр.» (А.Новичев). Именно по смене великих везиров можно было бы изучить смену настроений внутри «золотого» 36-летия, от высокообразованного блестящего сына гречанки Ибрахим-паши, через мужественного пирата Хайретдина Барбаром-му к Рустему-паше, «человеку мрачному, суровому и пронырливому, врагу наук и поэзии» (А.Чемерзин).

Постепенно османские победы тускнеют, цели мельчают, удача поворачивается к ним боком. Начинаются неудачи в Йемене, Индии. В 1555—1557 гг. был завоеван Судан. На этом имперское время кончилось, кредит безоговорочных побед закрылся. Из непобедимой Империи Османское государство превратилось в большую и неуклюжую страну.