Кто сказал, что классовая теория умерла, разделение на классы бессмертно. Только разделение это везде разное: на Востоке одно, на Западе другое, а в Империи, соответственно, третье. Что касается классовой борьбы, то ее, в общем-то, нет: правящая элита правит, народ принимает это правление как благо или хотя бы как неизбежность, и лишь небольшая прослойка изгоев, то ли маргиналов, то ли просто дефективных, все что-то замышляет, жаждет половить рыбку в мутной воде.

Задачи, порождаемые классовым разделением общества, не слишком сложны и легко решаемы. Золотое правило всякого карьериста элементарно как дважды два: из идеологии нельзя идти в коммерцию напрямую, а только через политику. Точно также из политики в идеологию, путь только через коммерцию. А из коммерцию в политику, соответственно, только через идеологию. Так же просты правила для отдельных людей перемещающихся из стран Востока в Империю или на Запад, а также двигающихся в других направлениях. Но что делать, если менять свой ритм собирается целое государство, со всем своим народом? Это уже не кризис, это настоящая катастрофа!

1.

Вообще-то понятие кризиса в ритмологии не носит какого-то чрезвычайного и негативного оттенка. Кризис — это нормальное историческое состояние. Каждое государство имеет в своем распоряжении 12 лет на вход в кризис, 12 лет на выход и лишь 12 лет после выхода из кризиса даются на иллюзию стабильного существования. Но опять же, такая ситуация дается лишь для стабильных долгих сквозных ритмов. К бурному ХХ веку, с его мировыми войнами все это почти не относится. Кто отсиделся в прошлом веке? Разве что США и еще несколько американских стран…

Свои проблемы достались XXI веку, и одна из них — это переключение на ритм Запада внушительного количества государств постсоветского пространства. Такое переключение — это кризис очень высокого порядка, тут не поколения надо менять, а сам тип элиты.

Теоретический тип перехода везде один — это возврат или первичный переход от Империи к Западу. Такой переход подразумевает несколько действий. Первое — разрушение политической элиты. Причем не только старой (допустим коммунистической), но и всякой политической элиты вообще, в том числе элиты, составленной из революционеров-победителей. Второе — это создание народа-политика, говоря проще формирование т.н. гражданского общества. Поскольку нового народа взять негде, то придется делать граждан из того что есть, а стало быть из бывшего имперского народа-идеолога. И, наконец, самая главная задача — это создание новой национальной коммерческой элиты. Тут просто беда, ибо формировать ее попросту не из кого, в Империи коммерсанты были теми самыми отморозками, маргиналами, отбросами…

Казалось бы самая сложная задача досталась самой России. Предыдущий и единственный западный цикл был у России не полным (1801—1873), да и кончился давным-давно, в народе воспоминания о нем давно пропали. Где вся былая бизнес-элита, все эти Рябушинские, Морозовы, Бродские, Нобели? Далее: где взять гигантский народ с правовым самосознанием и куда девать гигантский же народ-идеолог, который с легкостью производит в массовом порядке победителей математических олимпиад, актеров, спортсменов и поэтов, но совершенно не в состоянии вырастить добропорядочных гаишников или чиновников не берущих взятки.

Однако российская ситуация вполне гармонична, все необходимые переходы производятся в рамках освободительной четвертой фазы (1989—2025), постепенно и планомерно. На государственном уровне, при сохранении политической элиты взращивается бизнес-элита. Но не из идеологов (народа), что имело бы ужасающие последствия, а из политиков, бывших и нынешних чиновников, что весьма благоприятно. Что касается имперского народа-идеолога, то частично, за эти 36 лет, через раздутые штаты чиновничества он будет переведен в класс политиков, а частично обеспечит грандиозное идеологического чудо глобального масштаба, ожидаемое в районе 2060 года именно в России.

Кроме того, Россия, пройдя в имперском ритме период политической нестабильности (1989—2001) вступила в экономический период (2001—2013), а затем вступит в идеологический период (2013—2025), после чего уйдет в западный ритм, в котором вновь пройдет экономический период (2029—2041) и идеологический период (2041—2053). И лишь после этого случится период политической нестабильности (2053—2065). Таким образом, у России вперед почти 50 лет гарантированной политической стабильности, что согласимся, грандиозный капитал. Такого нет ни у кого. Такая ситуация была у Англии в периоде (1881—1933), чем Англия вполне здраво распорядилась.

Совсем другое дело — это государства еще недавно вынужденные жить в ритме России (СССР), а теперь усиленно разыскивающие свое лицо. Для примера рассмотрим судьбу четырех суверенных государств: Латвии, Украины, Грузии и Болгарии.

2.

Но прежде еще раз о различии между любой страной Запада и государством Империи, в данном случае России. В конце концов, все мы люди (две руки, две ноги, одна голова), у нас совпадают названия многих учреждений, да и пресловутый национальный менталитет у нас не так уж сильно различается, особенно если народы братские, славянские, православные. И все же, и все же…

Самое первое — это народное тело. На Западе его организуют так называемые политики, граждане, то самое гражданское общество, для которого так важны избирательное право, социальные гарантии, реальные права и куча независимых общественных организаций. Скука, конечно же, страшная: чувствовать себя гражданином, гордо и главное на равных, а стало быть, доброжелательно общаться с полицейским, депутатом, чиновником. И не то, чтобы западный чиновник всегда был хорош, может он и плох, но он не классовый враг народу, он ему ровня.

Совсем другое дело народное тело в Империи, т.н. идеологи. Права человека для идеологов штука не ясная, идеологи хотят жить не по придуманным каким-то дядей-юристом бумажным законам, а по своей собственной совести, по велению души. В лучшем случае получается высокоморальное общество, в худшем тот самый пресловутый правовой нигилизм. Для такого народа каждый чиновник, каждый милиционер, кладовщик, лифтер, любой казенный человек — это начальник, классовый враг. А в компенсацию за все эти мучения такие сомнительные привилегии, как презрение к любым коммерсантам, начиная от продавца на рынке и кончая олигархом, а также братская любовь к классово близкой интеллектуальной богеме. Помните как у Ахматовой: «Я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был». Имея такой народ, Империя получает практически безграничный резерв по любым социальным и экономическим экспериментам, безграничную политическую и военную мощь.

Что касается властной элиты, то тут разница между имперским и западным мирами видна невооруженным взглядом. В западном обществе кто к кому на поклон ходит? Ясное дело политик к коммерсанту, ведь ему так нужны деньги на предвыборную кампанию, на то на се. А в Империи как? Здесь если коммерсант вовремя к власти не прислонился, не слишком старательно вполз в кабинет к большому начальнику, не принес даров, не поклялся в верности, то пусть готовит себе местечко теплое на западе, а то ему холодное на востоке обеспечат.

Экономика при таком государственном устройстве не слишком прозрачна и не очень эффективна. Но государству опять сплошной профит, ибо власть обретает чистоту помыслов и целей, не замутненную коммерческими мотивами, что на Западе практически не достижимо. Там все продается и все покупается. А если не все, то это значит, что государство превратилось в Тоталитарного двойника и скоро умрет.

Что касается изгоев общества, изначально порочных людей, извращенцев, уродов, авантюристов, скрытых и открытых подлецов, то в Империи — это коммерсанты, а на Западе — идеологи. Так что, работы по переходу с одного ритма на другой предстоит много…

3.

Начнем с Грузии, положение которой совсем не так ужасно, как могло бы показаться. Ритмические проблемы страны в том, что у нее слишком большая история, слишком большая часть населения претендует на положение национальной элиты. Кто же работать будет, если все кругом великие и прославленные? Впрочем, нет худа без добра, избыток элиты давал и дает шансы легко переносить раздвоение ритмов. Часть населения могла быть теневой коммерческой элитой (Запад), а часть изображала из себя политическую элиту, чем удовлетворяла запросы Империи.

Грузия своим ритмическим рисунком демонстрирует, что советская власть в исторической шизофрении не причем. Грузины, кстати, это понимают и клеймят не столько коммунистов, сколько российский деспотизм вообще. Более того, именно при Советской власти Грузия ощутимо вырвалась вперед. И дело не только в том, что при Советах шло дотирование промышленности, образования, науки или, ни за что ни про что, было подарено монопольное право на поставку чая, цитрусовых; вина, табака… Это лишь часть ответа, другая часть в ритмологии.В то самое время, как в России (СССР) шла вторая (1917—1953), самая кровавая имперская фаза, в Грузии, пусть скрытно, шла блестящая (освободительная) четвертая западная фаза (1909—1945).

Истоки такого раздвоения надо искать в том самом году российской истории, когда был убит император Павел I и воцарился император Александр I. Именно в том году произошло реальное присоединение Грузии к России. Именно в 1800 году Георгий XII объявил свое царство «принадлежащим державе Российской». Известие об этом поначалу озадачило императорский двор, Россия даже не имела общей границы с Грузией. В Санкт-Петербурге над ответом думали в течение года. 12 сентября 1801 года Александр I подписал манифест о добровольном присоединении Восточной Грузии к России. Для защиты единоверцев и новых подданных были посланы войска, которым продвигаться к цели пришлось с боями. В России в это время, как известно, закончился третий имперский цикл (1653—1797) и после четырехлетней паузы начался знаменитый прерванный западный цикл России (1801—1873). Однако после 1873 и особенно после 1881 года в историческом ритме России происходит неожиданный слом. Не завершив начатый западный цикл, Россия входит в свой четвертый имперский цикл, который идет и ныне (1881—2025). Дорожки России и Грузии разбегаются. Россия идет к имперским революциям, а Грузия сохраняет эволюционный западный шаг.

Неожиданно для самой себя, еще недавно политически беспомощная Грузия оказалась лидером в паре, поскольку опередила Россию сразу на две фазы. В годы всеобщего бедствия в СССР именно Грузия укрепилась и усилилась. До Грузии не докатились фашистские орды, к ней присоединили Абхазию, часть территорий нынешних Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии, откуда в 1944 году выселили балкарцев и карачаевцев, выселили турок-месхетинцев. Кроме того, была восстановлена церковная автокефалия, провозглашенная в 1917 году и признанная русской церковью в 1943 году. Да и вообще сам факт того, что в Кремле бал правят два грузина: Иосиф Сталин и Лаврентий Берия говорит об очень многом.

Но за все приходится платить, благословенная четвертая фаза, завершившаяся в 1945 году, аукнулось силовой второй фазой, начавшейся в 1981 и идущей в настоящем. Борьба с коррупцией комитетчика Шеварднадзе, разгул криминала при Звиаде Гамсахурдиа, резня в Абхазии и Южной Осетии, Джаба Иоселиани, возглавивший «Мхедриони», Тенгиз Китовани, пять тысяч амнистированных уголовников, похищения людей, возвращение Эдуарда Шеварднадзе и так далее… В 2005 году началось политическое 12-летие: борьба за власть усилилась, но рулят по прежнему силовые министры, что так характерно для вторых фаз.

Дух милитаризма и полицейский беспредел еще сохранятся до 2017 года и тем не менее дальнейшая государственная судьба Грузии (само собой без Абхазии и Южной Осетии), видится достаточно благополучной.

Связь с Россией оказалась очень слабой, язык, письменность, а главное строение национального тела, обилие самодостаточных граждан (политиков), минимум борцов за идею (идеологов) обеспечивают отделение от России. А самое главное, грузины с легкостью создадут коммерческую элиту, потому что собственно она и не исчезала все эти годы, каких-то сверхприбыльных национальных отраслей может быть и нет, но есть традиция, есть понимание того, что прибыльно, а что нет. В конце концов, грузинскому западному ритму уже 208 лет!

4.

Болгария не входила в состав СССР и по идее должна была сохранить значительную независимость. Но это не совсем так: не слишком богатое государство не имеет длительной западной традиции, не имеет того набора западных козырей, которые вытащат ее из любого кризиса. Всегда под кем-то, то под Византией, то под Османами и почти никогда самостоятельно… Кроме того у России по поводу Болгарии всегда были какие-то особенные иллюзии, основанные на якобы большом сходстве (славянство, православие, кириллица).

Кроме того, ключевое географическое положение слишком часто вынуждало Болгарию играть в политические игры, пренебрегать чистой коммерцией. Отсюда желание в очередной раз сыграть в политическую рулетку, выбрать правильно покровителя, поторговать своим суверенитетом. Дважды Болгария в этой игре проигрывалось в пух и прах. В Первой мировой выбрали в союзники Германию и доигрались до полной капитуляции, во Второй мировой снова выбрали Германию и чудом ноги унесли в 1944 году, развернувшись в другую сторону. Резкие перепады во внешней политике и сейчас сотрясают страну. Но ведь не этим должно заниматься западное государство, война не война, западное государство должно строить экономику, бренды создавать, отвоевывать рынки сбыта.

Ритмическое положение Болгарии достаточно слабое. При достаточно славной истории и попросту блестящем втором восточном цикле (773—917) был также жуткий пятивековой провал в национальной независимости и, наконец, первый в их истории западный цикл, начатый всего-то на всего в 1873 году. При таком коротком разбеге, на какую коммерческую элиту может опереться нация? Танцы танцевать, выращивать овощи и рекламировать Золотые пески… Не маловато ли для благополучной жизни?

Пройдя относительно удачно вторую силовую фазу (1909—1945) Болгария расплатилась своей бюрократической третьей фазой (1945—1981) с победившим социализмом. Другую (не социалистическую) бюрократию взять теперь просто не откуда. А потому особых иллюзий по поводу наступившей освободительной четвертой фазы (1981—2017) у Болгарии быть не должно. Тем более, что первый период этой фазы, самый важный, ибо он строит экономику, опять же пришелся на смутное и не самостоятельное время. С 2005 начнется длительная грызня разнонаправленных политических групп. Боюсь, что в 2017 году начинать придется практически с нуля.

5.

Латвия, в ритмическом отношении, еще беспомощнее Болгарии. И дело вовсе не в происках Москвы и гигантской группировке внутренних идеологов, доставшихся в наследство от СССР. Исторического капитала в виде пройденных фаз западного развития у Латвии собственно нет. Какую из фаз цикла, начавшегося в 1897 году Латвия прошла самостоятельно? Мистическая первая фаза (1897—1933) в главных своих моментах прошла под очень сильным российским контролем. Силовая вторая фаза (1933—1969) дала лишь крошечное окошко самодеятельности, в котором мало что удалось. Третья бюрократическая фаза (1969—2005) также была чрезвычайно пестрой: экономику закладывали советские инженеры, идеологию создавали саботажники и революционеры, и лишь политическая база сложилась в условиях относительной независимости. Слава богу, четвертая фаза (2005—2041) дает шанс реабилитироваться. И в этом смысле, если не повторять чужих ошибок, у Латвии есть шанс обрести свое лицо.

Что в этом процессе главное? Первое — это полный отказ от идеологии. Для любого западного государства, если оно не Тоталитарный двойник, чрезмерное увлечение идеологией, смерти подобно. Собственно, своими попытками раздуть костер идеологических споров Латвия и латыши будут только подыгрывать имперскому соседу, ибо победить Империю в идеологическом отношении страна Запада не в состоянии. Что это означает в реальности? Отказ от всех дискриминационных законов, отказ от национальной политики в полном объеме, отказ от какой-либо роли государства в вопросах образования, культуры, науки и так далее. Политическая деятельность должна вестись не в верхах, а толщах народных. Ну, в этом смысле, кажется не все так плохо, гражданская активность населения достаточно высока. Ну, и конечно самое главное: государство должно заниматься экономикой и только экономикой, чтобы там не говорили теоретики «дикого рынка». Не кредиты выпрашивать и открывать границы для чужого капитала или товара, а создавать максимально привлекательную обстановку для рождения национального, коренного латышского бизнеса, не взирая на национальную принадлежность бизнесменов. Поляк, еврей, литовец, русский — какая разница, лишь бы чувствовал себя латышским экономическим лидером, лицом привилегированным и любимым родной страной. Итак: идеологический интернационализм, гражданская активность населения и мощный экономический патриотизм — вот путь к спасению! События на выборах 2009 года в этом смысле весьма обнадеживают.

6.

Если проблески надежд есть даже у Латвии, то практически безнадежно положение Украины. А ведь это очень большое и мощное государство. Распад такого государства может иметь ужасающие последствия. А ведь все было так хорошо: украинская элита чуть ли управляла СССР (хрущевские и брежневские времена), ВПК, на котором держалось в СССР все, базировался всего в двух республиках: РСФСР и УССР, плюс единый по большей части язык, единая культура (Гоголь, Булгаков, южнорусские писатели), единая церковь, плюс русский Крым и многое-многое другое.

Что рекомендует в такой ситуации теоретическая ритмология? Как всегда для западного государства — это максимально ослабить идеологический пресс. Первое: надо отказаться от тех ритмических циклов, которые Украине не принадлежат. Как правило, указывают на четыре славных эпизода: Киевская Русь, Галицко-Волынское княжество, Гетманство и собственно современная Украина.

Киевская Русь никакого отношения к Украине не имеет, тогда шел имперский цикл (909—1053) и последовавший за ним первый восточный цикл (1061—1205). Разумеется, наследовать имперскому циклу может лишь тот народ, который проходит второй имперский цикл (Дмитрий Донской — Иван Третий) и далее идет по имперской дорожке. Так что, Игоря, Ольгу, Владимира Красное Солнышко, Ярослава Мудрого и даже Владимира Мономаха следует оставить русской истории и смыть их портреты с денежных купюр. (Другие научные школы также подтверждают, что именно Россия — это наследник Киевской Руси. Так «великороссы, даже не жившие на территории Украины сохранили былины эпохи Киевского государства, летописи… Всего этого не могут предъявить украинские претенденты, ибо на Приднепровье они являются не возвратившимися беженцами, а новыми беженцами — переселенцами из западных и северо-западных окраин бывшего Киевского Государства, никогда на Приднепровьи не жившие. Отсюда и оторванность их народного эпоса от Киевской Руси, отсюда их бытовые и лингвистические различия с великороссами» (Андрей Дикий).

Что касается восточного цикла Галицко-Волынской Руси (1193—1337) с Даниилом Романовичем (1228—1264) во второй фазе, то наследниками его в гораздо большей степени являются закарпатские русины, чем украинцы.

Что касается Гетманщины, то это, безусловно, украинский эпизод. Но в нем либо незавершенный цикл (без четвертой результирующей фазы), либо, что еще хуже фантомная наводка российского имперского цикла (1653—1797) и его Тоталитарных двойников, сначала Швеции, а потом Польши. Синхронность событий просто поразительная: именно, накануне имперского цикла внезапно выросла сила Запорожских казаков. Даты существования Гетмащины дают, как (1649—1764). Чем больше будут углубляться украинские историки в период Гетманщины, тем больший ужас их будет охватывать. Там нет своего ритма, нет своего смысла, там есть Украина, как поле боя, как военный полигон придуманный четырьмя соседними сверхдержавами для боевого соревнования.

Таким образом Украина от начала до конца выращенное Третьей Россией образование, можно сказать гомункул, уродливое дитя российской Империи. Производством таких детей в массовом порядке занималась в свое бремя Британская Империя, но она же и указала выход для таких государств: забыть об истории написанной прародителями и начинать с нуля. Таким нулем для Украины является 1921 год.

Именно в 1921 году родилась современная Украина, мощное, гордое, индустриальное государство. И нечего тащить в свою историю Мазепу, Петлюру и Богдана Хмельницкого. Мифических героев в достатке можно найти в периоде первой фазы (1921—1957), обнаружить крепких преобразователей в периоде (1957—1993). Что касается ныне текущей бюрократической третьей фазы (1993—2029), то ее, пожалуй, уже ничего не спасет. Провалена экономическая битва (1993—2005), на грани провала идеологический период (2005—2017), от политического периода (2017—2029) по определению нельзя ждать ничего кроме обострения внутриполитической грызни.

Так и будет метаться Украина между Львовом и Донецком, Киевом и Одессой, нигде не находя своего истинного центра, своего лица. Если, конечно, не возьмется за ум и не закроет глаза на идеологию и политику, на все кроме экономики. Впрочем, такой совет, спасительный для Латвии, Украине вряд ли подойдет. Истинная независимость Украины откладывается до 2029 года. И все это только потому, что рулить страной пытаются идеологи и политики, зажимая активность молодого и беспомощного пока бизнеса.