Сугубо научное пророчество озвучил «Вечерке» накануне Нового года автор концепции теоретической истории, член-корреспондент РАЕН Григорий Кваша.

О сути этой концепции «ВМ» писала в феврале, сейчас лишь напомним основное: если из истории отжать эмоциональную составляющую, она превращается в точную науку вроде математики или физики. История государства существует по жестким, часто неотвратимым, законам, подчиняясь определенным ритмам и логике. Причем у той или иной страны может идти своя эволюция, отдельная от жизни народа, его населяющего. Соответственно, развитие любого государства предсказуемо, причем как в долгосрочной, так и в краткосрочной перспективе.

До нового, 2018 года осталось всего несколько дней (куда уж краткосрочнее), так что все что надо разглядеть уже можно. Нам осталось лишь выслушать, чего ждать.

— Во-первых, и это многие уже чувствуют, резко пойдет на убыль российско-украинское противостояние, — рассказывает Григорий Семенович. — Сказать, что мы уж вот прямо обнимемся и расцелуемся, нельзя, но открытая злобная конфронтация прекратится. Но свято место пусто не бывает — на место Украины заступают Соединенные Штаты. С ними — только дальнейшее ухудшение отношений. Тихое злобное противостояние продлится до 2021 года, когда между нами вклинится Китай и конфликт станет уже не то чтобы открытым, но довольно решительным.

А закончится все развалом китайской экономики, крушением доллара и нашей уверенной победой, но до нее еще несколько лет.

Поможет и экономика: Россия в этой тройке — единственная страна, в которой все более-менее сбалансировано. У нас нет финансовых пирамид, экономических перекосов, закредитованной экономики, в общем, баланс. Поэтому все грядущие противостояния мы пройдем относительно спокойно и даже, вполне вероятно, с плюсом.

— Санкции сойдут на нет или «насыпят» новых?

Нам объявили практически открытую войну. Без пушек, танков и кровопролития, но это война: нас атакуют — мы отступаем, собираемся с силами, идем в контратаку… Обязательно надо отвечать. Потому что вот с Ливией не ответили, и получилось хуже. С Сирией ответили — получилось лучше.

Нельзя спокойно съедать нападение и оставлять его без ответа.

— Ждать ли неожиданностей от президентских выборов?

Путин будет президентом. Довольно перспективна фигура Сергея Железняка, но он слишком молод. Вариантов, собственно, два: Путин или человек, на которого он укажет, но поскольку такого человека нет в природе — смотри вариант № 1.

Путин — фигура, устраивающая абсолютно все наши властные центры (их много — есть «технократы», «религиозники», «военные», есть масса других, но все они смертельно боятся передраться между собой). А Путин — тот человек, который всех устраивает. Любая новая фигура приведет к взрыву подковерной борьбы и полному переформатированию всего. Нам это сейчас не нужно. У нас же планов громадье. Согласно теории в 2013 году в России начался так называемый идеологический период, а это означает постепенный подъем науки. За 12 лет — с 2013 по 2025 годы мы должны были провести реформы армии (она уже практически проведена), образования и медицины. Естественно, армия идет немножко впереди, но реформирование образования назрело, это очевидно.

— Это будет такая же «успешная» реформа, как и медицинская?

— Нет, медицинской еще нет. Все эти электронные очереди и урезание физиотерапии не имеют к реформированию никакого отношения. Нам нужна официальная доктрина — образовательная и медицинская. С армией вот разобрались — ее престиж растет из года в год. Я очень много времени провел в армии, так сложилась судьба, что меня постоянно призывали. И было три слова, которые характеризовали нашу армию: кошмар, кошмар и кошмар. Это была абсолютно безыдейная, безработная, бессмысленная организация, чрезвычайно раздутая, прибежище невыносимой, жуткой тоски.

А сейчас это другие люди и другая армия.

С медициной все в тысячу раз сложнее, потому что медицина совершенно не понимает, что ей делать — заниматься профилактикой, оздоровлением, лечением или, может быть, надо сползать с таблеток-антибиотиков — все запутались. Хирургия еще туда-сюда, все что нужно, вырежут, а все остальное в абсолютном провале. Это не только России касается, во всем мире так. Недавно вернулся из Америки — нигде так много не жалуются на медицину, как там: такого количества возмущения и стенаний не слышал даже у нас. То же и с образованием. С появлением интернета образование вошло в абсолютнейший кризис: непонятна роль учителя, непонятно, чему мы учим детей. Сейчас любой ученик может при желании заткнуть за пояс учителя, если хорошо попользуется интернетом.

— А как, согласно вашей теории, должно быть?

— А согласно теории, люди должны согласиться с тем, что образование — это не передача знаний от всезнающего учителя к незнающему ученику, потому что, собственно, никакой передачи нет. Зато есть транслирование некоей системы мышления, для каждого возраста — своей. С 7 до 12 лет — надо «внедрять» ученику одну систему мышления, с 12 до 17 лет — вторую и с 17 до 24 — третью.

— Если вернуться чуть назад, к выборам. Премьер-министр тоже останется прежним?

Я ничего не имею против Медведева, но, думаю, рокировка будет. Без неожиданностей. Во всем мире система какая? На эту должность ставят либо министра финансов, либо министра экономики. Я не могу дать 100-процентной гарантии, что это будет Орешкин, но очень возможно. И для Медведева, кстати, это будет во благо. Если посмотреть его персональные ритмы, он может просто физически не потянуть еще один премьерский срок (у него их было слишком много). И возраст тут не играет никакой роли. Просто он не создан для настолько длинных процессов. На этой должности нужна, как Сталин говорил про Молотова, каменная задница, человек, который будет сиднем сидеть в этом проклятом офисе по 18–20 часов и тянуть воз. Медведев уже психологически такого не вытянет.

— Понятно, что 2018 год вряд ли что-то кардинально поменяет в этом вопросе, но изменится ли в ближайшие годы статус Москвы как гипертрофированного центра России, точки на карте, куда стремится вся остальная страна?

— Некое «распыление» в обратную сторону, конечно, пойдет, но краеугольной датой тут является 2025 год.

После него Россия перестанет жить по так называемому имперскому ритму, а это единственная причина, по которой Москва стала такой гигантской Меккой для всего остального населения России. В странах Запада, живущих по совершенно другим ритмам, мы такого не видим, потому что там нет никаких причин для того, чтобы стягивать всех на, так сказать, мозговой штурм в один-единственный город.

Чем ближе к 2025 году, тем сильнее будет сходить на нет эта гипертрофированность.

Пока это идет сверху: у нас появилась северная столица — Питер, южная столица — Сочи, а после 2025 года этот процесс пойдет очень быстро, потому что Москва, при всех усилиях мэра Сергея Собянина, не может считаться городом абсолютно комфортным для жизни — здесь слишком уж много людей.

Москва, безусловно, останется городом студентов и городом театров (хотя во Владивостоке уже вовсю идет создание культурного кластера с филиалами крупнейших театров и музеев страны). Но уже сейчас из Москвы вывели значительную часть промышленности, многие компании вывозят свои офисы и производство за ее пределы — то есть процесс запущен.

Распространение интернет-культуры сделает совершенно необязательным пребывание даже госслужащих в одном месте, не говоря уже о представителях других профессий. Можно сидеть на Сахалине и управлять чем угодно, если у тебя хороший интернет. Я не могу сказать, что численность населения Москвы резко упадет, потому что тем же студентам надо обязательно быть вместе, но малолюднее город станет несомненно.

— А городом мигрантов мы останемся?

— Проблема мигрантов сильно преувеличена. Ни китайцы, ни узбеки, ни таджики не хотят захватывать Россию, они здесь находятся по одной причине — чрезвычайно низких зарплат на родине.

Как только они начнут расти (а в Китае они уже растут, и достаточно сильно), вся эта экспансия быстро свернется.

Если китаец сможет зарабатывать тысячу долларов в Китае, он ни за какие коврижки не поедет в такую даль. Что касается мигрантов из ближнего зарубежья, то первыми схлынут, скорее всего, узбеки. Но опять-таки. Есть ведь вещи, так сказать, вечные.

Например, «мафия сухофруктов» из Москвы никогда не уйдет, потому что она всемирная. Что в Москве, что в Нью-Йорке сухофруктами «рулят» узбеки. Ну а как рабочая сила… Конечно, потихоньку народ будет возвращаться на родину. Останутся изготовители шаурмы, останутся национальные рестораны... Москва всегда была многонациональным городом, таким и останется.

— Не хочется об этом и говорить, но время такое... Что будет с терактами, катаклизмами и прочими ужасами-кошмарами?

— Для России 2018 год крайне благоприятный, один из самых удачных.

— В прежней истории можно найти его аналог?

— Самая точная аналогия, правда, очень старая — 1790 год, но кто ж помнит, что там было? Победа над шведами, победы Ушакова над турецким флотом, взятие Измаила… Более близкий аналог — 1982 год — не подходит, потому что там был старый Брежнев, идеологический зажим, а сейчас мы находимся в ритме идеологического освобождения, так что совсем уж точной аналогии нет. Но по ритмам страны, по ритмам ее лидера год будет просто, как говорят молодые, суперский. Даже 25-летний провал в литературе и искусстве начнет потихонечку сращиваться, а ближе к 2020-му станут проклевываться и новые гении, молодые таланты мирового уровня. Потому что за эту четверть века у нас победили посредственности — в кино, в театре, в литературе.

Все держится на двух-трех стариках, которые при советской власти были молодыми, а новых гениев нету.

Но они уже на подходе.