www.xsp.ru/sh/ Публикации

Григорий Кваша
«Московская правда» («Зазеркалье») № 229, март 2012 г.

Из кладовых идеологии

Отчего так любимы фильмы о послевоенной жизни: "Место встречи изменить нельзя" или "Ликвидация"? Только ли из-за блестящей игры актеров или гениального сценария? Может быть есть еще какие-то причины? Не исключено, что наиболее приятна нашей душе та идеологическая чистота и мощь, которую демонстрируют вернувшиеся с фронтов солдаты и офицеры.

Вспоминая наше общее прошлое, невозможно не заметить, что вернувшиеся с фронтов воины не только ловили бандитов или восстанавливали разрушенное войной хозяйство, именно они создали величайший пласт отечественной культуры. Писатели, поэты, художники, архитекторы... Но особенно могуч вклад фронтовиков в отечественный кинематограф. Режиссеры Сергей Колосов, Петр Тодоровский, Федор Хитрук, Леонид Гайдай, Владимир Басов, Александр Алов, Григорий Чухрай, Станислав Ростоцкий, Сергей Бондарчук, актеры Анатолий Папанов, Владимир Этуш, Юрий Никулин, Иннокентий Смоктуновский, Алексей Смирнов и многие-многие другие. Именно эти люди создали для всех нас некую морально-нравственную шкалу.

Теперь обратимся к Теории, и посмотрим, что там говорится о формировании идеологической элиты в государстве, идущем по ритму Империи, в данном случае речь о Четвертой России (1881-2025). Оказывается, теория дарит нам жесточайший парадокс, который свидетельствует о том, что какой бы радикальной не была очередная фазовая революция, идеологическая элита еще 24 года после революции будет старой, извлеченной из идеологических кладовых. Таким образом, новая во всех отношениях власть вынуждена длительное время уживаться со старой и в целом отсталой идеологической элитой. Как бы в благодарность за то, что та помогала ей в свое время прийти к власти.

Поговорим об этом чуть подробнее. 1905-1917 годы, Серебряный век в своем разгаре. Идет формирование первой элиты. Великолепные режиссеры и актеры, великие поэты и писатели, певцы чаек, соколов, буревестников и прочей неугомонной птицы... Впрочем, все они были, как правило, людьми чрезвычайно тонкими, чувствительными и никак вроде бы не пригодными для беспощадной пролетарской революции.

Победив, жестокая революция, однако, не торопилась выдвигать на первые роли откровенно своих идеологов и не стремилась беспощадно уничтожать тонкую дореволюционную элиту. Оказалось, что вкусовые пристрастия новой власти вполне консервативные. Не нужны оказались смелые авангардисты, задорные крестьянские поэты и мускулистые пролетарские писатели. Элиту составляют люди вполне старорежимные и весьма дореволюционные. Граф Алексей Толстой пишет наиболее востребованные романы. Сын богослова Михаил Булгаков ставит свои белогвардейские пьесы к вящему ужасу пролетарских критиков. Вполне дореволюционный зубр литературной критики Корней Чуковский формирует детскую литературу. Маяковский только с виду кругом пролетарий, на самом деле поднялся еще до революции, аналогичное положение с Есениным, Пастернаком и многими иными. Дернувшие было за рубеж писатели находят в новой России не только приют, но и лидерство. Кроме Алексея Толстого можно вспомнить и Александра Куприна, а главное Максима Горького, который возглавил всю писательскую деятельность в стране организационно. Нет никаких сомнений, что Иван Бунин или Аркадий Аверченко, если бы слегка умерили свой антисоветский пыл, легко нашли бы место не в углу, а на самом верху писательской пирамиды. Пролетарскому же писателю Андрею Платонову жилось не в пример хуже Алексея Толстого, создатель "Тихого Дона" Михаил Шолохов отнюдь не процветал в довоенные годы...

Провозглашая верховенство кино, новая власть так и не создала своего Голливуда, а вот театральная жизнь била ключом, но никаким новым искусством тут и не пахло, все новое очень быстро было срезано под корень и к власти над умами вернулись кумиры дореволюционной эстетики, приверженцы Станиславского и Немировича-Данченко.

Вторая идеологическая элита начинается создаваться в суровом 1941 году. Умерли Максим Горький и Михаил Булгаков, нет Ильи Ильфа, Алексей Толстой доживает последние годы. Исчерпывают себя Григорий Александров и Сергей Эйзенштейн. Возникает ощущение идеологической пустыни. Но впечатление обманчиво, формируется новая элита: фронтовики, блокадники, беженцы, труженики тыла... Миллионы людей умирали, но те кто выжили как будто бы суммировали энергию тех, кто не дожил до победы. Именно эти люди создадут шедевры времен хрущевской оттепели и брежневской стабилизации.

Братья Стругацкие не воевали, но пережили ужас блокадного Ленинграда. Владимир Высоцкий не воевал, но военную энергию в себе нес. Что уж говорить об истинных фронтовиках: Василе Быкове, Булате Окуджаве, Юрии Левитанском, Давиде Самойлове и многих других... Не спеша и без лишнего шума они отодвинули истинных детей хрущевской оттепели, тех кто увлекался джазом и роком, обожали американское кино и литературу...

Увы, в районе 1977 года основной заряд фронтовой элиты иссякает. Умирает, успев сняться в главном фильме своей жизни "Место встречи изменить нельзя" (1979) Владимир Высоцкий. Стругацкие изгоняются с Олимпа, "Пикник на обочине" написан в 1972 году, "Град Обреченный" закончен в 1975 году, "Миллиард лет до конца света" в 1976 году.

В тех же примерно годах, когда ушел Высоцкий и уходили в тень Стругацкие, начинается формирование новой элиты, которой будет суждено взойти на Олимп уже после 1989 года. Но вот важнейший и принципиальнейший вопрос: где и как формируется эта элита? Ответ очевиден: при тотальной цензуре и в условиях информационного вакуума, живой интеллектуальный процесс идет лишь в кухонных спорах и в редакционных курилках... Все эти разговоры полушепотом, ночное выслушивание "вражьих голосов" и неистребимая ненависть ко всякой власти и ко всякому официозу.

И вот приходит благословенный 1989 год, старые боги повержены, нет более цензуры, нет запретов, говори что хочешь, снимай что хочешь. И тут выясняется, что ничего-то у новой элиты за душой нет, кроме гноя, чернушного мировосприятия и фантомных страхов перед всякой властью. Оказалось, что новая элита умеет только стонать, либо заниматься сиюминутной денежной подработкой. Мелкотемье, подражательство, халтура... Акунин, Сорокин, Пелевин - бездна эстетских изысков и почти нулевое содержание...

К ужасу меломанов, рок после 1989 года как-то очень уж быстро выдохся и на верхушку вспрыгнула совковая эстрада в самом худшей своей модификации: попса, юморок...

Получается парадоксальнейшая ситуация: власть у нас новая, сформированная с 1989 по 2001 годы, коммерческая элита сверхновая (формирование 2001-2013), а идеологические лидеры самые что ни на есть совковые, нафталин 1989 года выпуска.

А что же дальше? А дальше наступит 2013 год и начнет формироваться новая идеологическая элита, спокойная, естественная и вполне равнодушная к политическим вопросам. Потому что нет и не может быть идеологам никакого дела до власти, не нужны идеологам ни ласки властителей, ни их опека ни прессинг. Власть сама по себе, идеологи сами по себе.

Те, кто в свое время удержался и не вошел в гниловатую элиту кухонных злопыхателей 1989 года комплектации, имеют неплохие шансы на новый подъем. Но главное - это конечно молодежь. И может быть новую элиту назовут порождением Интернета.

Ну, а с западнообразной журналистикой, Комитетом по борьбе с лженаукой, советскими эстрадными звездами, юмористами и сатириками пришло время распрощаться.

P.S. А теперь домашнее задание всем любителям Теоретической истории. Подумайте, что за идеологическая элита родилась в Иране в преддверие фазовой революции 2013 года?