При всех современных многочисленных, разнообразных и плодотворных методологических подходах и интерпретациях (П.К. Анохин, В.К. Вилюнас, Г.М. Воробьева, П. Жане, П.В. Симонов и многие другие), эмоции рассматриваются как регулирующий фактор, направленный на удовлетворение актуальных потребностей персоны и оптимизирующий ее поведение.
    Так, А.Н. Леонтьев (1971) отмечает: эмоции играют роль ориентирующих субъективных сигналов, ... имеют отчетливо выраженный ситуационный характер, выражают оценочное личностное отношение к складывающимся или возможным ситуациям...
    В.А. Кадыров формулирует конкретнее (1977, стр. 79): эмоции отражают отношения между мотивами и возможностью адекватной им деятельности субъекта.
    Более механистично относятся к эмоциям отечественные медики. С математической строгостью формулирует П.В. Симонов (1981): эмоция есть отражение мозгом человека и животных какой либо актуальной потребности (ее качества и величины) и вероятности (возможности) ее удовлетворения, которую мозг оценивает на основе генетического и ранее приобретенного индивидуального опыта. Здесь в скрытой форме присутствует та же логическая ошибка определения одного термина другим столь же неопределенным. Мозг не зеркало. Психологическое содержание процесса отражения остается неясным, вопрос как именно оно происходит – открытым.
    Не меняет ситуацию качественно и уточнение Г.М. Воробьевой (1978) распределения эмоциональных функций по анатомическим структурам мозга. Да, несомненную практическую ценность представляет знание, что за "биологическую мотивацию" ответственен задний гипоталамус, а за "экстренную мобилизацию и активацию системы положительных эмоций" – ретикулярная формация. Но ничего не изменилось бы принципиально, если бы Г.М. Воробьева обнаружила, что эти функции распределены не так, а как раз наоборот. Черные ящики поменялись бы местами, но каждый сохранил бы свою загадочность, каждый остался бы, как и сегодня, terra incognita. и