D     Глава 4     Психические (природные) механизмы навязчивости
и     4.7. Безволие и фрустрация

    . Пожалуй, наиболее ярким проявлением конфликта логики и эмоций можно признать случай – категория ( y ),– в котором клиент свое состояние дискомфорта, свое настроение махнуть на все рукой и закурить, описал формулой чем хуже – тем лучше (Михаил Г.): хуже с точки зрения логики, лучше – точки зрения эмоциональной, т.е. речь идет о поведении как бы назло и самому себе, и близким, назло самой судьбе.
    Это состояние, как и соответствующее парадоксальное поведение, можно признать вариантом фрустрации, реакции на тупиковое, безвыходное положение, на ситуацию, которая субъективно и именно в данный момент ощущается как непоправимая. Так, человек разбивает телевизор, если он отказал в момент его (зрителя) эмоционального напряжения. Разбивая телевизор, бесполезный сию секунду, он усугубляет ситуацию, наказывая, конечно же не провинившийся телевизор, а себя. Передача прервалась – мне плохо. Разобью телевизор, пусть будет еще хуже. Так человек, опоздав в магазин на считанные секунды, рвет и выбрасывает "с досады, сгоряча" деньги, приготовленные заранее, зажатые в руке – и вдруг теперь якобы уже бесполезные.
    Этот случай (Михаил Г.) может быть отнесен к категории болезненного безволия, если в понятие болезнь, включать не только соматическую и психиатрическую нозологию, как это и принято в медицине, но также психологическую.
    Сходное поведение наблюдается в клинике острого горя. Е. Линдеман (1944) отмечает: у потерявшего близкого часто наблюдается тенденция разговаривать с раздражением и злостью ... несмотря на старания друзей и родных поддержать с ним дружеские отношения. Эти чувства враждебности, удивительные и необъяснимые для самих пациентов, очень беспокоят их.
    Состояние фрустрации и парадоксальное поведение в этом состоянии можно объяснить тем, что самочувствие в ситуации краха, чувство крайней беспомощности ассоциируется с беспомощностью младенческой, ведет к регрессии, к психическому уровню раннего детства, к состоянию собственной подавленности и апелляции лишь к внешней помощи, которая в довербальном младенчестве отождествлялась с образом матери, няни, и т.п. [так, по свидетельству заключенных, забитый в соседней камере тюремщиками до смерти, сначала кричал помогите, потом мама, и потом затих (это свиделельство было получено автором уже после защиты Dss)].
    А в ситуации младенчества тенденция поведения типа чем хуже – тем лучше оправдана и спасительна: скорее будешь замечен, скорее придет помощь. Разумеется младенец гиперболизирует свое неудовольствие ситуацией не из трезвого и тонкого расчета, а интуитивно и/или по генетически заложенному эмоционально-поведенческому стереотипу: он обижен на мир, в котором ему плохо, и он протестует путем усугубления ситуации, акцентирования ее отрицательных черт. Чем дольше не приходит помощь, тем сильнее крик ребенка – теперь уже именно из-за того, что на него не обратили внимания – и тем труднее успокоить его потом, несмотря на то, что он, может быть, и забыл уже, почему начал плакать.