11.2 ЦЕЛИТЕЛЬСТВО и МОРАЛЬАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
|
Мысль изреченная есть ложь
Ф.И. Тютчев
Люди достигают высот,
помогая другим
достичь высот
(Lеvi [ 155 ])
|
и
Целительство можно рассматривать (методологически, по технике работы оператора) как часть раджа-йоги, т.е. четвёртой ступени восьмиступенчатой йоги. Йоговская традиция рекомендует/требует строгой последовательности прохождения ступеней и постепенности (растянутой на годы и десятилетия) в их освоении. Нарушения чреваты опасностями. Автор идёт на сознательный риск интенсифицируя программу своего ПРАКТИКУМА, выводя курсантов сразу на четвертую ступень, сокращая вжимая/спрессовывая курс до трех-шести десятков академических часов, и тем нарушая традицию. Для этого имеется ряд оснований:
• имеется много способов предупредить опасности; главное – не то, насколько они велики, а то, что они известны;
• жизнь полна рисков – так или иначе;
• отказаться от такой интенсификации – значит совсем отказаться от идеи (см. гл. 15) синтеза интегративной медицины на персональном уровне: у практикующих врачей для освоения целительства в традиционном режиме физически не будет возможности/времени. Освоение одной только третьей ступени (хатха-йоги) может растянуться на всю жизнь.
|
Всякое в мире доброa a a a a a a
можно во зло обратитьa a a a a
Овидий
Практика добра несравненноaa
эффективнее борьбы с грехом
Отец Александр (Ельчанинов)
|
Один из серьёзных аргументов против широкого распространения целительства – эти методы могут быть использованы в дурных целях недобросовестными людьми. Даже не соглашаясь с этим мнением, неправильно было бы его игнорировать.
Действительно, каждый практикующий целитель может столкнуться со случаями вредительства (энвольтования, сглаза, порчи и т.п.), методы достижения которого технически мало отличаются от целительских. Такие пациенты часто и попадают в конце концов именно к целителю, т.к. обычно в этих случаях затруднены как диагностика, так и лечение средствами академической медицины. Нередко такие пациенты – это лица с неустойчивой психикой (или слабой нервной системой), например дети, но могут быть и не только люди. У Владимира Ивановича Даля находим: Скотина дело сглазное, её испортить недолго [ 34 , т. 4, стр. 164]. Сглазить – не обязательно посмотреть. Поп сквозь каменную стену сглазит [там же]. Столь же не обязательно вредительство – преднамеренный акт: сглазить можно и самого себя. Оно может иметь место как побочный результат невысокого нравственного уровня вредителя. Завистливый сглазчив [там же].
Наивно, однако, было бы надеяться, что ограничением практики целительства можно было бы нейтрализовать хоть в малой мере распространение вредительства. Но даже если предположить обратное, то и тогда, целесообразно ли отказываться от полезной технологии только из опасения, что она будет использована во зло?
Всё, что облегчает жизнь, может превратиться и в источник бедствий. Огонь может согреть, а может стать причиной пожара. Чем эффективнее технология, тем она и опаснее. Чем острее нож, тем легче им поранить себя, и тем тяжелее может быть рана. Мысль – самый эффективный инструмент. Идти в правильном направлении важнее, чем идти быстро.
История науки знает полные отказы от полезных новшеств. Считается, что Леонардо да Винчи (1452-1519) унес в могилу способ неограниченно долгого пребывания человека под водой именно и только из опасений, что способ будет применяться в военных целях. Но чаще такие вопросы решаются не в одиночку. Попытки установить ограничения и запреты оказываются временными и бесполезными, если не вредными: благонамеренный инициатор запрета теряет время, и может оказаться не готов нейтрализовать агрессивного оппонента, нарушившего запрет. Именно здесь может быть уместно вспомнить афоризм Если хочешь мира, готовься к войне.
Реальный, деловой и гуманный подход к проблеме подсказывает другое, диаметрально противоположное решение: необходимо не ограничивать, тем более не запрещать целительство, делая одновременно вид, будто вредительства не существует вовсе, а шире и со всей серьёзностью информировать, предупреждать об опасностях вредительства, причём акцентируя опасности для активной (вредящей) стороны – высокую вероятность возврата негативной информации к её источнику (что рассмотрено в гл. 10). Для пассивной стороны лучшим видом защиты (см. также раздел 11.5) является моральная чистота, высокий этический уровень объекта такой агрессии. Если ты будешь целиком заполнять свой ум добром, злые духи не смогут найти места, чтобы жить (Леви [ 155 ]).
|
Нет ничего страшнее
самого страха
Бэкон
|
В настоящее время (1989) наше государство в лице своих министерств – от здравоохранения (МЗ) до внутренних дел (МВД) – не только не поддерживает целительства, но активно препятствует его практике. В СССР целительская деятельность может быть юридически квалифицирована как незаконное врачевание и преследоваться уголовно. Целителю угрожает также юридическое клеймо психически неполноценного человека (шизофреника). Такое положение ведет к тому, что богатый практический опыт советских целителей остаётся для общественного мнения легендой (для медицинской науки – тем более), ведет к отставанию советской науки (и практики) как абсолютно (т.е. относительно своих же потенциальных темпов развития), так и относительно зарубежной, где целительство и практикуется, и исследуется во множестве учреждений, некоторые из которых на целительстве специализируются.
Отказ от целительства, запрет его (если бы он и был возможен) явился бы шагом антигуманным, причём для пациентов в гораздо большей мере, чем для целителей. Не будем указывать здесь на то, что нередки случаи, когда целители справляются с заболеваниями, которые официальная медицина признаёт неизлечимыми. Доказательство этого тезиса увело бы нас в сторону от разбираемого вопроса. Ограничимся моментами более очевидными.
В моральном плане целительство благотворно и для самого целителя, оно – отдушина, канал для раскрытия, реализации и развития его творческого потенциала. Но для пациента оно гораздо существеннее. Для него сама возможность получения помощи от целителя может быть важнее непосредственного, конкретного результата такой помощи. Пока я знаю, что при необходимости могу позвонить Вам, мне спокойнее жить – типичное (а иногда – дословное) представление пациентом его отношения к целителю. И это бесценно. Но даже если это проигнорировать, то и тогда отказ от целительства невозможно было бы признать разумным.
Целительство ещё и выгодно (экономически) как отдельному пациенту, так и государству, хотя для некоторых важнее может показаться реверс этой выгоды: При всех непрошеных благодеяниях легко рождается мысль, что благодетель преследует эгоистические цели (А. Молль [ 84, стр. 65]). Не только подозрительность может так сработать: Люди не только забывают благодеяния, но даже склонны ненавидеть своих благодетелей. Необходимость отблагодарить за добро кажется им рабством, которому они не желают покоряться (Ларошфуко [ 64, стр. 5-6]). И тенденция эта настолько сильна, что причинять людям зло большей частью не так опасно, как делать им слишком много добра [там же, стр. 46].
Внедрение целительства в практику обещает экономию за счёт
• отказа во многих случаях от хирургического вмешательства (в различных областях хирургии);
• сокращения сроков пребывания пациентов в стационаре;
при этом пациент получит то, чего не купишь (что не имеет денежного эквиваалента), применительно (для прмера) к хирургии:
•• облегчение выхода из наркоза
•• снижение уровня постоперационных болей
•• снижение вероятности постоперационных осложнений etc
• сокращения длительности состояния нетрудоспособности;
• сокращения расходов на медикаменты;
• отказа во многих случаях от диагностических процедур – часто дорогостоящих, трудоёмких для персонала и болезненных для пациента,
а сверх того
• за счёт повышения производительности труда при улучшении самочувствия, в частности – при отказе (с помощью целительства) от наркотиков, к числу которых относятся алкоголь и табак, и
• за счёт прямой экономии при отказе от них.
Недаром ВОЗ рекомендует своим государствам-участникам: Национальная политика в области народной медицины должна предусматривать юридическое признание народной медицины [ 90, стр. 42]; Не следует пренебрегать оккультными аспектами народной медицины [там же, стр. 35]. К сожалению сама ВОЗ не следует этим своим рекомендациям.
Наиболее целесообразен, однако, наиболее соответствует интересам пациента синтез целительства и САМ (современной академической медицины). Если даже пациенту не приходится выбирать между врачом и целителем, метаться от одного к другому, если они лечат его одновременно (но порознь), их усилия только лишь складываются – в лучшем и маловероятном случае.
Более вероятен случай, когда врач, мало что зная о целительстве, отнесётся к работе целителя с недоверием, с уверенностью в её бесполезности, в её неудачном исходе (такая же изначальная позиция возможна и со стороны пациента). Кто победит в этом безмолвном споре – зависит от множества факторов. Но если победит врач – это будет пиррова победа, победа без победителя, а потерпевшим поражение будет пациент. И хотя зафиксировать врачебную ошибку в таких случаях невозможно, всё-таки можно говорить о ятрогении, точнее – о скрытой ятрогении.
Кстати: ятрогения же, а точнее – антиплацебо, усматривается в том, как регулярно (месяц за месяцем, год за годом!) наше центральное/общероссийскон радио даёт – на массы! – прогнозы о предстоящих ухудшениях здоровья (в "неблагоприятные периоды") со ссылками на некоего профессора Хаснулина (найти, кто он, автору не удалось).
Если же пациент попадает к представителю единой, интегративной медицины, т.е. к врачу, который одновременно является целителем, в лице которого оба медицинских направления творчески синтезированы, – его шансы на благоприятный исход возрастают качественно, резким скачком.
и
