11.2.2 НЕОБХОДИМОСТЬ целительства
|
Нет ничего страшнее
самого страха
Бэкон
|
и
В настоящее время (1989) наше государство в лице своих министерств – от здравоохранения (МЗ) до внутренних дел (МВД) – не только не поддерживает целительства, но активно препятствует его практике. В СССР целительская деятельность может быть юридически квалифицирована как "незаконное врачевание" и преследоваться уголовно. Целителю угрожает также юридическое клеймо психически неполноценного человека (шизофреника). Такое положение ведет к тому, что богатый практический опыт советских целителей остаётся для общественного мнения легендой (для медицинской науки – тем более), ведет к отставанию советской науки (и практики) как абсолютно (т.е. относительно своих же потенциальных возможностей и темпов развития), так и относительно зарубежной, которая и исследует целительство, и практикует во множестве учреждений, некоторые из которых именно на целительстве специализируются.
Отказ от целительства, запрет его (если бы он и был возможен) явился бы шагом антигуманным, причём для пациентов в гораздо большей мере, чем для целителей. Не будем указывать здесь на то, что нередки случаи, когда целители справляются с заболеваниями, которые официальная медицина признаёт неизлечимыми. Доказательство этого тезиса увело бы нас в сторону от разбираемого вопроса. Ограничимся моментами более очевидными.
В моральном плане целительство благотворно и для самого целителя, оно – отдушина, канал для раскрытия, реализации и развития его творческого потенциала. Но для пациента оно гораздо существеннее. Для него сама возможность получения помощи от целителя может быть важнее непосредственного, конкретного результата такой помощи. Пока я знаю, что при необходимости могу позвонить Вам, мне спокойнее жить – типичное (а иногда – дословное) представление пациентом его отношения к целителю. И это бесценно. Но даже если это проигнорировать, то и тогда отказ от целительства невозможно было бы признать разумным.
Целительство ещё и выгодно (экономически) как отдельному пациенту, так и государству, хотя для некоторых важнее может показаться реверс этой выгоды: При всех непрошеных благодеяниях легко рождается мысль, что благодетель преследует эгоистические цели (Альберт Молль [ 84, стр. 65]). Не только подозрительность может так сработать: Люди не только забывают благодеяния, но даже склонны ненавидеть своих благодетелей. Необходимость отблагодарить за добро кажется им рабством, которому они не желают покоряться (Ларошфуко [ 64, стр. 5-6]). И тенденция эта настолько сильна, что причинять людям зло большей частью не так опасно, как делать им слишком много добра [там же, стр. 46].
Внедрение целительства в практику обещает экономию за счёт
• отказа во многих случаях от хирургического вмешательства (в различных областях хирургии);
• сокращения сроков пребывания пациентов в стационаре;
при этом пациент получит то, чего не купишь (что не имеет денежного эквивалента), применительно (для примера) к хирургии:
•• облегчение выхода из наркоза
•• снижение уровня постоперационных болей
•• снижение вероятности постоперационных осложнений etc
• сокращения длительности состояния нетрудоспособности;
• сокращения расходов на медикаменты;
• отказа во многих случаях от диагностических процедур – часто дорогостоящих, трудоёмких для персонала и болезненных для пациента,
а сверх того
• за счёт повышения производительности труда при улучшении самочувствия, в частности – при отказе (с помощью целительства) от наркотиков, к числу которых относятся алкоголь и табак, и
• за счёт прямой экономии при отказе от них.
Недаром ВОЗ рекомендует своим государствам-участникам: Национальная политика в области народной медицины должна предусматривать юридическое признание народной медицины [ 90, стр. 42]; Не следует пренебрегать оккультными аспектами народной медицины [там же, стр. 35]. К сожалению сама ВОЗ не следует этим своим рекомендациям.
Наиболее целесообразен, однако, наиболее соответствует интересам пациента синтез целительства и САМ (современной академической медицины). Если даже пациенту не приходится выбирать между врачом и целителем, метаться от одного к другому, если они лечат его одновременно (но порознь), их усилия только лишь складываются – в лучшем и маловероятном случае.
Более вероятен случай, когда врач, мало что зная о целительстве, отнесётся к работе целителя с недоверием, с уверенностью в её бесполезности, в её неудачном исходе (такая же изначальная позиция возможна и со стороны пациента). Кто победит в этом безмолвном споре – зависит от множества факторов. Но если победит врач – это будет пиррова победа, победа без победителя, а потерпевшим поражение будет пациент. И хотя зафиксировать врачебную ошибку в таких случаях невозможно, всё-таки можно говорить о ятрогении, точнее – о скрытой ятрогении.
Кстати: ятрогения же, а точнее – антиплацебо, усматривается в том, как регулярно (месяц за месяцем, год за годом!) наше центральное/общероссийскон радио даёт – на массы! – прогнозы о предстоящих ухудшениях здоровья (в "неблагоприятные периоды") со ссылками на некоего профессора Хаснулина (найти, кто он, автору не удалось).
Если же пациент попадает к представителю единой, интегративной медицины, т.е. к врачу, который одновременно является целителем, в лице которого оба медицинских направления творчески синтезированы, – его шансы на благоприятный исход возрастают качественно, резким скачком.
и
