Структурный гороскоп

Содержание

Мистическая стихия - это ночь, зима, тьма, но одновременно самые изощренные радужные сны, самые яркие мечты, ну и, конечно же, согревающий огонь очага. Вот почему, когда кто-либо напишет, что в 1881 году на Россию опустилась тьма, помните, что спутниками тьмы является не только смерть, но и любовь, и огонь, и сладостные сновидения. Лев Толстой (1828-1910) с началом имперского цикла становится, безусловно, первым, если не единственным большим писателем России (Достоевский умирает в 1881, Тургенев в 1883), оптимизма это ему, правда, не прибавляет, мрачную он рисует картину, достаточно прочитать названия его произведений - "Власть тьмы" (1886), "Живой труп" (1900)... Возразить Толстому тогда никто не мог, он был почти что богом. Именно Толстой царил на идеологическом пространстве дореволюционного 36-летия, что целиком и полностью соответствует теории: ведь родился Толстой в год Крысы.

Следует, впрочем, признать, что в отличие от двух последующих 36-летий, в течение которых безраздельно господствовали открытые знаки (сначала Кот, затем Лошадь), Крыса не дала длинного ряда лидеров, но те, что были, имели масштаб мировой. Такой же всемирной фигурой, как и Толстой, был Петр Ильич Чайковский (1840-1893), как и положено Крысе, безусловный посланец небес. И дело даже не в небесности его музыки, а в сроках его земного бытия. Мистическое время в идеологии началось в 1873 году (третья фаза западного ритма не закончилась и длилась с 1573 по 1881 год), и именно тогда обозначился всплеск в творчестве композитора - "Лебединое озеро" (1876), "Евгений Онегин" (1878). А с 1881 года, в собственно 12-летие Крысы, Чайковский явил истинную картинку времени, в общем-то темную, но не лишенную сказочных, сновидческих блесток. Обратимся к энциклопедии: "В период с 1885 года в творчестве Чайковского чередуются трагедийные полотна - оперы "Чародейка" (1887), "Пиковая дама" (1890), программная симфония "Манфред" (1885), 5-я симфония (1888), 6-я "Патетическая" симфония (1893) с партитурами, в которых торжествуют свет и радость, балеты "Спящая красавица" (1889), "Щелкунчик" (1892), опера "Иоланта" (1891), оркестровая сюита "Моцартиана"" (1887)".

Умер Чайковский, казалось бы, внезапно и неоправданно, но по теории - закономерно, в год начала второй (ортодоксальной) 12-летки, когда положение центрального знака отчасти переходило от Крысы к Дракону.

Через год умирает Александр III, к власти приходит Николай II, родившийся в год Дракона. Этот император, столь несчастливо правивший в последние годы своей жизни, первые 11 лет царствования был центральным по знаку в стране, которая при этом жила достаточно благополучно. Тьма, конечно, надвигалась, так ведь пока гром не грянет...

Гром грянул в 1905 году (а может быть, уже в 1904-м). Бессмысленная и ужасная революция, позорно проигранная японцам война, и дом Романовых зашатался. В идеологии царили настроения томные, душные, декадентские.

Наступили времена мутной прозы, но величайшей поэзии и драматургии. Среди поэтов лидерами, безусловно, были Драконы- Александр Блок (1880-1921), Андрей Белый (1880-1934), Саша Черный (1880-1932). Еще жил Афанасий Фет (1820-1892), сменивший с наступлением имперского цикла обычный для своего творчества "пафос гедонистического жизнелюбия" на "мрачный фатализм": "Все злей метель и с каждою минутой сердито рвет последние листы, и за сердце хватает холод лютый,- они стоят, молчат, молчи и ты. Не верь весне! Ее промчится гений..." ("Ласточки", 1884).

В драматургии первенствуют Обезьяна - Антон Чехов (1860-1904) и Дракон- Максим Горький (1868-1936). Такого уровня драматургии в стране не будет уже, видимо, никогда: ведь ближайшие годы мистической идеологии в России - 2101-2137, а что тогда останется от России?

Для более ощутимого восприятия эпохи хорошо бы обратиться к кинематографу, но до 1917 года кино если и родилось, то уж никак еще не стало на ноги. Другое дело - балет. Лучшие танцовщики и сейчас представлены мистическими знаками (Марис Лиепа, Барышников, Годунов, Васильев), а уж в те времена они должны были определять весь стиль жизни, и найти представителей мистических знаков среди балетной элиты тех лет не составило труда: Матильда Кшесинская (1872-1971), Екатерина Гельцер (1876-1962), Василий Тихомиров (1876-1956)... И направляли балет все те же мистики: балетмейстер Михаил Фокин (1880-1942), знаменитый реформатор балета начала XX века; столь же знаменитый Сергей Дягилев (1872- 1929), создавший труппу "Русские балеты Дягилева" и вместе с А. Бенуа - объединение "Мир искусств".

Еще одно уникальное явление той фазы относится к миру музыки- это творчество композитора Николая Римского-Корсакова (1844-1908). Дело в том, что Дракон - это единственный из 12 знаков, который не дал ни одного великого композитора... кроме Римского-Корсакова (если, конечно, не считать великим автора "Марсельезы" Руже де Лиля). Удивительное дело, ведь Драконы - исключительно поэтические натуры, способные улавливать музыку времени, писать небесные стихи, никак не обделенные слухом, именно Драконы дали ряд выдающихся музыкантов-виртуозов... Ну как бы то ни было, Римский-Корсаков закрыл пустоту, а расцвет его творчества пришелся именно на 12-летие Дракона - 1893-1905 годы - "Садко", "Царская невеста" и т. д.

Касаясь музыки, нельзя не сказать о символе эпохи, которым стала "Могучая кучка" - содружество композиторов, сложившееся еще до наступления имперского цикла и как бы предвещавшее его начало. Лидером его был Милий Балакирев (1836-1910), по знаку Обезьяна. Название же кружку дал другой представитель данного знака - Владимир Стасов (1824-1906). Название, в общем-то, дурацкое, но очень хорошо характеризует всю эпоху - уже появилась в крови народа имперская мощь, но прорваться наружу она может пока только у кучки провидцев-мистиков, оставляя, впрочем, и их самих в неведении относительно смысла будущего взрыва. Собственно, "кучкисты" и боролись за возрождение национального духа, национальной мощи...

Тот же самый Владимир Стасов был идеологом товарищества передвижников в живописи. Идеи были все те же, и знаки оказались все теми же. Передвижничество, хотя и зародилось внутри логической идеологии (1870), набрало силу в мистические времена в полном соответствии со своим мистическим гороскопом. Фигурами крупного калибра были Илья Репин (1844-1930) - "Бурлаки на Волге", "Не ждали", "Иван Грозный и сын его Иван"; Виктор Васнецов (1848-1926) - "Богатыри", "Аленушка"; за ними следовали Василий Суриков (1848-1916) - "Боярыня Морозова", Василий Поленов (1844-1927) - "Христос и грешница", Иван Шишкин (1832-1898)-o "Утро в сосновом лесу", Исаак Левитан (1860-1900), а также Илларион Прянишников, Константин Савицкий, Аполлинарий Васнецов, Сергей Иванов... Картины их, казалось бы, реалистические, вернее сверхреалистические, вошли благодаря своим мистическим свойствам в некий замкнутый круг времени и вместо музейно-интимного общения со зрителем (нет искусства более личностного, чем живопись) стали неким навязчивым сном нации, размножившись в тысячах дебильных копий. (За Репиным, кстати, числится еще и мистическая способность: он писал портреты тех, кому скоро предстояло отправиться на тот свет.)

Заметим, заключая тему живописи, что она во времена отсутствия кино и слабого развития фотографии была, конечно, гораздо более значимой сферой, чем сейчас, и назовем имя, может быть, самого грандиозного и невероятного художника России - Михаила Врубеля (1856- 1910), творившего практически в тех же рамках 12-летия Дракона.

Вернемся к политике и обнаружим там вождей-мистиков, каждого на своем месте. Василий Розанов (1856- 1919)окончательно путал все в голове людям начитанным и культурным. Георгий Плеханов (1856-1918) возглавил могучую кучку революционеров. Наконец - Гришка Распутин (1872-1916), поистине символ эпохи, провозвестие будущей крови и грязи.

Ну а главный парадокс 36-летия в том, что, даже будучи центральными знаками времени, мистики не снискали народной любви. Пожалуй, лишь Крыса с некоторыми оговорками может считаться русским знаком; Дракон же, и особенно Обезьяна, так и не получили народного одобрения. И выходит, что все 36 лет Россия мучилась от несоответствия самой себе, и лишь 1917 год жестокой рукой вернул ее к более привычной ситуации. Так что, вспоминая те времена, не стоит о них сожалеть - могучей тогда была лишь маленькая кучка, а в четвертой фазе имперского цикла (1989-2025) могучей станет вся страна. О ней разговор впереди, а сейчас поговорим о второй фазе.

Строго говоря, это 36-летие (1917-1953) принадлежало трем знакам - Коту, Козе и Кабану (каждому свои 12 лет), но в имперское время открытые знаки имеют значительное преимущество, ибо олицетворяют единение народа и подъем государства, потому в означенное 36-летие очевидно лидерство Кота. "Кошачьему времени" выпало убить крестьянскую Россию, родить индустриальную, разделить имперскую Россию на национальные территории, выиграть войну.

Новый стиль российского времени обозначился уже в 1917 году. Если роль Ленина (Лошадь) сводилась в основном к долгому дореволюционному воспитанию партии нового типа, то Троцкий (1879-1940), подобно булгаковскому Коровьеву, буквально "соткался из воздуха" и явился истинным гением (злым или добрым - кому как нравится) и революции, и всей гражданской войны - сама стихия революции, ее внезапные повороты, кровавые вспышки, авантюризм гораздо ближе вечно бунтующему Коту, чем планомерной Лошади.

Впрочем, необходимо помнить, что Кот, этот прекрасный партизан, кавалерист и бунтовщик, остается самым слабым полководцем, ибо не в состоянии просчитать будущее сражение, целиком уповая лишь на внезапность, смелость и удачу. Оставив полководческую славу Петухам, Змеям и Обезьянам, Кот прославился как классический комиссар. Троцкий был по сути комиссаром и вдохновителем всей российской армии, создав ее из ничего, подобно все тем же булгаковским специалистам по материализации чувственных идей. На микроуровне образ классического комиссара на собственном примере вывел Дмитрий Фурманов (1891-1926),- разумеется, Кот.

Однако истинный царь кошачьего царства не сразу вышел на первые роли. Как это и бывает в сообществе братьев наших меньших, лидером стал самый некрасивый, невоспитанный и злобный Кот, к тому же наделенный чудовищной подозрительностью. Именно Сталин (1879- 1953) встал на царскую точку, которая и довела его до самого конца 36-летия. Все его недостатки отступали перед единственным достоинством - масштабом личности. Тиран и деспот, но вселенского масштаба, а стало быть, самый лучший для второй (кошачьей) фазы самого главного имперского цикла в мировой истории.

Сталин и Булгаков (1891-1940), Сталин и Мандельштам (1891-1938) - в каждой из этих пар противостояли друг другу великие глобалисты. Булгаков - венец мировой прозы, Сталин - последний всемирный деспот. Они не открывали новых дорог, они закрывали длинную череду мировых персонажей. Кот - не только завершитель, но еще и реализатор, его дело - итоги. Кстати, разрушительный пафос легко увидеть и в романе Булгакова, недаром сгорает рукопись, сгорают дома, исчезают люди, но никто не рождается, ничего не возникает.

Милые кошачьему сердцу разгромления можно видеть в кино. В лучшем фильме главного из режиссеров 36-летия Григория Александрова "Веселые ребята" то коровы громят банкетный зал, то музыканты крушат все подряд на заурядной репетиции. Фильм настолько угодил Сталину, всей стране и даже миру своей бесшабашной, ликующей радостью в лохмотьях, что пойманное его создателями настроение пытались удержать на все 36-летие. В "Цирке" (1936) чуть причесанная атмосфера "кошкиного дома" еще как-то сохранилась, но уже в "Волге-Волге" (1938) свет тускнеет, и в "Светлом пути" (1940) - все уже фальшь. Впрочем, после войны у Александрова открылось второе дыхание - фильмы "Весна" (1947), "Встреча на Эльбе" (1950) одновременно и пафосные, и игривые, словом, соответствующие своему времени и его главному знаку.

Сильная тяга к пафосу видна у Котов-актеров. Если в другие эпохи и в другом исполнении богатыри на экране выглядят ненатурально, то Котов патетика только украшает. Первейший в этом ряду, конечно же, Николай Черкасов (1903-1966). Его Александр Невский, вещающий афоризмами, или режиссер Громов из "Весны" - вот лицо эпохи. "Кто на Русь с мечом пойдет, от меча и погибнет" - разве это не главные слова 36-летия, ушедшего на подготовку к войне, войну и послевоенное восстановление? И Кот - как один из самых боевых знаков - лучше других показывал, как надо жить в его время. Павел Кадочников (1915- 1988) - это майор Федотов, умудрившийся в немецком окружении выпить "за нашу победу!" ("Подвиг разведчика" - 1947). Он же - Алексей Маресьев ("Повесть о настоящем человеке" - 1948). Истинно народное лицо эпохи - Борис Андреев (1915-1982) - Саша Свинцов ("Два бойца" - 1943) или Илья Муромец.

Разумеется, национальный характер всего народа не может воплотить один знак, пусть даже всего на 36 лет, нужен хотя бы один оппонент. Лучший вариант для второго полюса - Кабан (в следующем 36-летии такой парой будут Лошадь и Тигр). Идеальную пару всей эпохи составили Борис Андреев и Марк Бернес (1911-1969) в фильме "Два бойца". Кот - простой, открытый, внушительный, былинный пафосный герой и Кабан - ироничный, хитроватый, скрытный, но не менее героический и самоотверженный. И помимо Бернеса были народные любимцы кабаньего племени: Михаил Жаров (1899-1981)- Меншиков ("Петр Первый" - 1937), Семибаба ("Беспокойное хозяйство"- 1946); Сергей Столяров (1911-1969)- Мартынов ("Цирк"), Алеша Попович ("Илья Муромец") и т. д.

Насколько пафос пронизывал все мироощущение народа, показывает замечательный детский фильм "Тимур и его команда" (1940), поставленный Александром Разумным (1891-1972): даже дети превращаются в пламенных трибунов, и во всем этом не наблюдалось никакой фальши.

Если кино находилось под строжайшим контролем государства и лично товарища Сталина, то в литературе не все было однозначно, она жила своей жизнью, не подчиняясь указующему персту Главного Кота времени. Кроме Булгакова и Мандельштама активно и честно творили Викентий Вересаев (1867-1945), Николай Заболоцкий (1903- 1958), Константин Симонов (1915-1979), Михаил Светлов (1903-1964). Особое место в нашей литературе занимал Илья Эренбург (1891-1967), уникально совместивший честность пера и близость к верхам.

Удивительное дело, но даже музыка - сфера, не подверженная государственному ритму, явление скорее интернациональное, все же сделала поворот в сторону "кошкиного дома". "Кошачий пафос" - в творениях и гениального Сергея Прокофьева (1891-1953), и другого гения - Арама Хачатуряна (1903-1978).

Архитектурным символом эпохи стал завораживающе мрачный знаменитый "дом на набережной" (комплекс на улице Серафимовича) - создание архитектора Бориса Иофана (1891-1976), хотя, прямо скажем, Коты далеки от лидерства в архитектуре, где, как и в военном деле, лидируют логики (Петух, Бык, Змея). "Дом на набережной", а не Кремль или,скажем, Университет - это и есть самый главный "Кошкин дом",- здесь толкают речи, веселятся, арестовывают, предают, доносят, а потом завешивают былые грехи мемориальными досками...

И все-таки самое удивительное в феномене доминирования одного знака на протяжении 36 лет- выживаемость Котов в сталинской мясорубке. То ли Сталин чувствовал "своих" и не карал, то ли само время их охраняло. Уж на что Мандельштам перешел все пределы возможного, а ведь и его Сталин не велел убивать. Эренбург - единственный член антифашистского еврейского комитета, который не был расстрелян. Он не был даже арестован. Тот же Михаил Булгаков - и белую гвардию воспел, и за границу рвался, и ни одной буквой не польстил новой власти, а остался жив и даже был опекаем Хозяином. Невероятно, но хотя Николай Вавилов был репрессирован, его родной брат, родившийся в год Кота, Сергей Вавилов (1891-1951) возглавил Академию наук.

Еще загадочнее судьба некоторых Котов-иностранцев. Почему, например, избежал преследования главнокомандующий финнов Карл Густав Маннергейм (1867-1951), воевавший против нас две войны, а в результате ставший президентом Финляндии (1944-1946)? Почему был оправдан фашистский преступник Франц фон Папен (1879-1969)?

Многих Котов еще можно было бы вспомнить. Например, Николая Вознесенского (1903-1950), в свои 40 лет уже возглавлявшего Госплан. Нет сомнений, что суровое 36-летие с 1917 по 1953 год было звездным временем Кота, знака весьма любимого в России. После 1953 года Кот заметно помельчал и стал совсем ручным, подчинившись другим более мощным знакам. Совсем как у Маршака: "Тили-тили-тили-бом! Погорел у кошки дом. Не найти его примет. То ли был он, то ли нет"...

На смену ему пришел "дом Лошади", строившийся у нас с 1953 по 1989 год. То есть в третье 36-летие имперского цикла.

Если говорить обо всем 144-летии в целом, то его центральной тройкой знаков, безусловно, является волевая (Лошадь, Собака, Тигр), а центральным из них- безусловно, Лошадь. В той или иной степени Лошадь и прочие волевые знаки доминируют во всех четырех 36-летиях имперского рывка, но подлинная власть к ним приходит, разумеется, в "своем" 36-летии- с 1953 по 1989 год.

В эти годы страна получает тройку наиболее русских знаков, и все это 36-летие наиболее русское. Сейчас нам трудно поверить в это, слишком серыми нам кажутся эти ушедшие 36 лет, однако же там были и труд, и размах, и воля, и мирная жизнь. Мы еще не раз убедимся, что блеск наступающего "золотого века" весь корнями в том самом сером, партаппаратном Зб-летии.

Россию еще до наступления последнего имперского цикла не раз сравнивали с тройкой лошадей ("Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься..."). Однако интересней другое совпадение - именно в третьей (лошадиной) фазе имперских циклов устанавливается определенный коллективный стиль управления, в верхней точке которого не один человек, а трое. Первый триумвират в Древнем Риме (Цезарь, Помпей, Красс) просуществовал с 4-го по 11-й год третьей фазы (60-53 гг. до нашей эры), второй триумвират (Октавиан, Антоний, Лепид) действовал с 21-го по 28-й годы третьей фазы (43-36 гг. до нашей эры). Наш знаменитый постхрущевский триумвират - тоже третья фаза, но обо всем по порядку.

Итак: Россия, тройка, Лошадь, 36 лет покоя, стабильности, планомерного движения вперед, не забега, а скорее, вспашки бескрайнего поля. В эти 36 лет страна необратимо превратилась в индустриальную сверхдержаву: фабрики и заводы - сколько хватает взгляда, рабочие и инженеры, инженеры и рабочие...

Началось все в неожиданном 1953-м. К власти двинулся было Тигр - Маленков (1902-1988), но не дошел. На первые роли вышел Никита Сергеевич Хрущев (1894-1971). В "кошкином доме" он играл роль шута, но тут преобразился мгновенно - в течение года провел несколько блестящих политических комбинаций, сумел оттеснить всех конкурентов, а главное - продемонстрировал новой лидирующей силе (партаппарату), что только он настоящий лидер КПСС, что исключительно он будет защищать клановые, групповые интересы. Недаром в 1957 году, когда аппаратная революция завершалась, решающую роль в разгроме остатков сталинской гвардии сыграла именно способность Хрущева опереться не на Политбюро, а на весь ЦК .

Отец русской партократии Никита Сергеевич воспитан был все же в "кошкином доме", а потому сам он не был последовательным коллективистом, но зато уж воспитанная им смена была просто уникальна как по стилю работы, так и по знаковому составу. Кроме "старого" Хрущева и относительно "старого" Суслова (1902-1982) верхние эшелоны были заполнены руководителями нового типа, Лошадь и Тигр там доминировали абсолютно. Так, перед знаменитым XXIV съездом КПСС 9 из 15 членов Политбюро представляли "русскую тройку": Лошади- Леонид Брежнев (1906-1982), Андрей Кириленко (1906-1990), Федор Кулаков (1918-1978), Александр Шелепин (1918), Владимир Щербицкий (1918-1990); Тигры- Виктор Гришин (1914-1989), Михаил Суслов (1902-1982); Собака - Геннадий Воронов. Остальные шесть все разных знаков - Крыса, Дракон, Обезьяна, Кабан, Кот, Змея. Среди шести кандидатов в члены Политбюро вновь Лошади - Петр Демичев (1918) и Петр Машеров (1918-1980), чья смерть до сих пор не разгадана; и вновь Тигры - Юрий Андропов (1914-1984) и Василий Мжаванадзе (1902- 1988). Это 1971 год - экватор 36-летия. С учетом того, что у партии самая высшая власть,- картина полная.

Впрочем, нам, как всегда, интереснее перемены не в политической сфере, а в идеологической. Идеология отстает на восемь лет, однако еще до 1961 года Лошади уже начали "забирать" власть над умами. Огромное впечатление, к примеру, произвел на читателей роман Владимира Дудинцева (род. в 1918) "Не хлебом единым" (1956). Удивительно, но ему дано было еще раз вернуться в центр внимания в самом конце 36-летия - вспомните его "Белые одежды" (1987). Примерно та же динамика популярности и у Даниила Гранина (род. 1.1.1919) - одного из певцов нарождающейся технократии. Первый пик- "Иду на грозу" (1962), второй - "Зубр" (1987). Истинными же титанами идеологии третьей фазы стали Лошади-борцы, два Александра - Солженицын (1918) и Галич (1918-1977). Если двух центральных литераторов второй фазы (Мандельштам и Булгаков) время убило (1938 и 1940), то более гуманное время третьей фазы идеологических лидеров всего лишь выслало из страны (оба Александра покинули СССР в 1974 году - идеологические вожди удаляются из страны после 20-го года фазы).

Помня о технократическом характере всего 144-летия и особом значении в формировании технократии именно третьей фазы, мы должны искать идеологических вождей не только в литературе, но и в более конструктивных сферах, где идеология сливается с политикой. Первый из них - Сергей Королев (1906-1966) - отец мировой космонавтики. Этот человек, быть может, символ не только нашего 36-летия, а всего XX века. В одном ряду с Королевым - Сергей Илюшин (1894-1977), Александр Яковлев (1906-1989), Олег Антонов (1906-1984). Двое первых начинали конструкторскую карьеру в годы войны, но нашли себя все же в гражданском авиастроении, а стало быть, в третьей фазе. (Военные самолеты в мирном времени продолжили конструировать другие знаки - Коза, Змея, Дракон.) Так что и здесь "русская тройка" демонстрирует свой мирный характер.

Интересно проследить, как Лошадям второй (кошачьей) фазы третья придвигала кресло национального учителя. В литературе такое кресло получили Корней Чуковский (1882-1969), Дмитрий Лихачев (1906), в физике - Петр Капица (1894-1984), которому в 1955 году вернули отобранный Котами институт; в кинематографе - Сергей Герасимов (1906-1985). Кстати, о кинематографе. Именно в нем мы можем увидеть лицо времени. Главным персонажем, как и прошлые 36 лет, стал комедиограф. Лишь Георгию Данелия (1930), создателю комедий, удалось на протяжении всей фазы сохранить высочайший уровень, избежать провалов и творческих истерик. От ранних шедевров - "Я шагаю по Москве" (1964) и "Не горюй!" (1969), через шедевры застоя - "Мимино" (1978) и "Осенний марафон" (1979), к "Кин-дза-дза" (1987). Поразительно - как это ему удалось не поссориться ни с народом, ни с властями, оставаться всегда неожиданным и невероятно точно соответствовать времени.

Свита вокруг короля, увы, стабильности не демонстрировала, давая лишь редкие вспышки: Геннадий Полока (1930)- Республика "ШКИД", "Интервенция"; Генрих Оганисян (1918)- "Три плюс два"; Борис Рыцарев (1930) - "Волшебная лампа Аладдина"... Главное же в том, что кинематограф пережил мощнейший количественный взрыв, и все 12 знаков пробовали себя в "важнейшем для нас" искусстве .

Другое дело актеры. Тут нужен был типаж, человек, стопроцентно идентичный времени. Пафосных героев прошлого 36-летия сменяют очень простые, душевные парни из самой гущи народа. Выход на Лошадь в этом поиске был неизбежен. Одним из первых найден был Леонид Харитонов (1930-1987) - "Солдат Иван Бровкин" (1955). Далее следовал Юрий Белов (1930)- Гриша в "Карнавальной ночи" (1956) и Толя Грачкин в "Неподдающихся" (1959). Подлинной удачей для искателей героя того времени стал Николай Рыбников (1930-1990): умелые, ловкие, гордые и одновременно добрые и простые, его герои обрели всеобщую любовь и стали портретом народа ("Весна на Заречной улице" - 1956, "Высота" - 1957, "Девчата"- 1962 и т. д.). На такую же высоту народного отождествления впоследствии смог подняться лишь Анатолий Кузнецов (1930), сыгравший Сухова в "Белом солнце пустыни" (1970). В этом фильме родился очень символичный дуэт: открытый, простой, добрый Сухов (Лошадь) и загадочный, скрытный Саид (Мишулин, Тигр). Один ищет всеобщее счастье, другой - Джавдета. Тигры, кстати, в отличие от Лошадей куда более склонны к перевоплощению и дали значительное количество действительно выдающихся актеров (Евстигнеев, Гарин, Леонов, Высоцкий, Петренко).

Георгий Данелия, как никто другой, чувствовал время и в своих фильмах всегда старался "запрячь русскую тройку", отдавая предпочтение более артистичным Тиграм (Кикабидзе и Леонов - Тигры, Басилашвили и Неелова - Собаки, Мкртчян - Лошадь).

Разумеется, чем дальше шло время, тем меньше было Лошадей и больше Тигров. Галича сменил Высоцкий, в кино появился Алексей Герман, в литературе - Вениамин Ерофеев. Однако совсем со сцены Лошадь не сошла, просто из Ивана-умного она превратилась в Иванушку-дурачка (Вицин, Ярмольник, Олег Попов), чем только подтвердила свой русский характер.

Следующее же 36-летие приведет нас к самой нерусской тройке знаков, ибо это будет фаза фантастики и театра.

Вы заметили, как часто в разговорах о политике, да и обо всей сегодняшней жизни стали встречаться слова "спектакль", "театр", "сцена" и т. д.? То говорят, что мы играем в демократию, то в патриотизм, то изображаем действо под названием "Смутное время", то рубим окно в Европу на манер Петра I. Опереточные путчи, драматические штурмы, театральные выборы...

Раньше было хуже, больше крови, меньше еды, и уж вовсе никакой свободы, но никто ничего не замечал или делал вид, что не замечал. Теперь все на виду, все мы на сцене. Что не увидит телевидение - опишут в газетах, а потому можно оставить суровую сдержанность былых времен и заламывать руки по каждому поводу. Впрочем, театр- штука многообразная, и в любой момент вместо рыданий могут начаться танцы и песнопения.

Итак, спектакль длиной в 36 лет начался, исполнители - мы все, зрители - весь мир, в первую очередь Европа (будут аплодировать, частично в знак избавления, из-за неоправдавшихся страхов) и Америка (будут свистеть от неоправдавшихся надежд на свою гегемонию). Пока спектакль в стадии рассаживания по местам, шуршания бумажками и покашливания. А потому, чтобы представить себе ход действия, обратимся к аналогичному спектаклю 230-летней давности.

Безусловно, это были блестящие времена - 1761-1797 годы, и блеск их, как и положено четвертым фазам, был избыточный, не подкрепленный общемировой расстановкой сил. Изумительно бескровный переворот (1762) с массой картинных жестов, невероятные военные победы, съедение Польши на глазах завороженной Европы, казнь Пугачева и т. д. Каждый выбирал себе роль по душе. Екатерина играла роль просвещенного монарха (друг Вольтера и Дидро); Радищев - играл роль революционера (очень хвалил Дж. Вашингтона), Пугачев - роль царя Петра; Потемкин строил известные деревни и мнил себя великим полководцем...

Ну а для структурного гороскопа самое важное - что в этой театральной жизни главные роли должны были играть логические знаки (Петух, Бык, Змея), причем, как мы уже с вами знаем, в имперских циклах главенствует все же открытый знак, здесь - Петух, будь он в реальной жизни хоть сто раз инфантильным и ни на что не годным знаком. В конце концов, его дело прокукарекать, а там хоть не рассветай.

Памятуя, что 144-летие (1653-1797), к которому относится рассматриваемая фаза, посвящено было военным проблемам, будем в первую очередь искать военную гениальность. С этим все в порядке. Сначала Змеи: гениальный Петр Румянцев (Задунайский) (1725-1796), блистательный Алексей Орлов (Чесменский) (1737-1808), адмирал Григорий Спиридов (1713-1790); затем Быки: создатель черноморского флота Федор Ушаков (1745-1817), будущий победитель Наполеона Михаил Кутузов (1745-1813), подавлявший пугачевщину генерал-аншеф Петр Панин (1721-1789). Однако над всеми этими великими (и не очень) стоит величайший Александр Суворов (1729- 1800), быть может, не имеющий себе ровни во всей прошлой и будущей истории. Разумеется, Суворов родился в год Петуха.

Политическая мощь тогдашней России связана с именем Екатерины II (1729-1796). Она тоже Петух, но в женском варианте, а стало быть, знак волевой, а не логический. Должен был быть у нее предтеча, учитель, подготовивший ее к наступлению "петушиного" времени. Конечно же, это Алексей Бестужев-Рюмин (1693-1766). В аппаратные времена Елизаветы он приближал новые времена, как Андрей Сахаров (1921-1989) - нашу и свою победу в 1989 году. Оба они работали на старую власть, один был канцлером, другой - создателем бомбы, оба были сосланы, оба воспитали новую власть.

В идеологии того времени "в ранге" Суворова - Александр Сумароков (1717-1777). Дворянин, адъютант самого Алексея Разумовского, казалось бы, ни с того ни с сего начинает сочинять любовные песни, создает драматические произведения. Может, именно Сумароков первый в России смог перейти ту грань, за которой началось уже чисто светское искусство. Кстати, Сумароков еще в елизаветинские времена выступал на стороне оппозиционной придворной группы, ориентировавшейся на будущую императрицу Екатерину II. В начале ее царствования литературная слава его достигает зенита. Лучшие его комедии написаны в 70-е годы. В "переводе" на сегодняшние даты - это 2000-2002. Сумароков известен как основатель классицизма. Разумеется, продолжатели становления светского искусства- сплошь Быки и Змеи. Непосредственный продолжатель, например, Михаил Херасков (1733-1807) с его поэмой "Россияда". Продолжатели в широком смысле - два титана, которые в советское время попали в школьную программу,- Денис Фонвизин (1745-1792) и Александр Радищев (1749-1802). Фонвизин после "Бригадира" (1770, 9-й год фазы - идеологическое решение) более десяти лет не обращался к драматургии, отдавая все силы политике, государственным делам. Лишь в 1781 году был завершен "Недоросль" (второе идеологическое решение). Через год Фонвизин увольняется со службы. До третьего идеологического решения (1793) он не дожил одного месяца.

Радищев встретил четвертую фазу 12-летним мальчиком. Кстати, именно от Змей, 12-летними встретивших 1989 год (1977 г. р.), следует ждать наибольших талантов и полного расцвета к 24-му году фазы (2013). К этому году фазы Радищев уже написал оду "Вольность" - первое русское революционное произведение. На 29-м году (1790) появляется "Путешествие из Петербурга в Москву". Последовал арест и суд. Смертную казнь крамольному автору на десять лет ссылки заменила сама императрица. Он сыграл роль революционера, а она - роль гуманистки. Истинная же роль Радищева, думается, все же не в политической сфере, а в литературной. Не будем забывать, что Змея один из самых плодотворных литературных знаков, и слава русской литературы во многом связана именно с ним (Гоголь, Достоевский).

Вообще же время знакомо нам недостаточно. Кто такой, например, Михаил Щербатов (1733-1790)? Историк, публицист, идеолог корпоративных интересов дворянства, он тоже написал "Путешествие...", но только "...в землю Офирскую", а кроме того, еще и "Историю Российскую с древнейших времен". Может быть, он, а не Радищев был главным лицом этой эпохи. А ведь были еще Иван Елагин (1725-1794) и Владимир Лукин (1737-1794), тоже зачинатели новой литературы, только рангом чуть ниже; ученые Дмитрий Аничков (1733-1788) и Николай Курганов (1725-1796), философы Яков Козельский, Семен Десницкий и многие другие. Именно они открыли дверь в то пространство, в котором потом появятся Пушкин, Лермонтов, Грибоедов, Гоголь.

Нашим нынешним Петухам и Змеям в то пространство, конечно, уже хода нет, но они откроют новое. Потом уже придут новаторы (2029-2065) и укажут в этом пространстве столбовые дороги и дадут имена новым явлениям мировой культуры, родившимся на пересечении науки, религии и искусства.

Однако вернемся в екатерининские времена. Тогда еще никто не ведал, что начинается пора великой русской литературы, ее золотой век, все были уверены, что наступает золотой век театра. Собственно, и Сумароков, и Фонвизин старались-то в основном для театра. Театр был воистину идефикс всей страны (читай - дворянства) в том 36-ле-тии. Все буквально бредили театром. И тут опять не обошлось без великого Петуха, При желании, его можно даже поставить впереди Сумарокова или Бестужева - речь о Федоре Григорьевиче Волкове (1729-1763).

И прожил-то всего 34 года, и в своей фазе был всего два года, а во многом определил все ее течение. Титул его, ни мало ни много, - "отец русского театра" (Белинский). Под его "бешеный" темперамент писал роли Сумароков. Волков примыкал к дворянской оппозиции и участвовал в свержении Петра III. Был он человеком, по мнению многих, выдающимся во всех смыслах, что, скажем прямо, присуще деятелям театра не во все времена.

Каким титаном мог бы стать, а умер от простуды. В который раз убедишься, что Петухи, как и их зоологические братья, зарю встречают, а там уж пусть другие разбираются, но и за это - слава Петуху! В 70-80-е годы идет "театрализация" всей страны, что, поверьте, тогда было просто чудом.

Выводов и морали не будет, как и прогнозов, пофантазируйте сами. Ну а Петухи-предтечи, необходимые для расчетов, перед нами: Андрей Сахаров (1921-1989), Борис Стругацкий (1933), Геннадий Хазанов (1945), Юрий Никулин (1921), Марк Захаров (1933), Никита Михалков (1945). И конечно же, с нетерпением ждем Петухов нового призыва.