Векторное кольцо

Содержание

Сюжет, в котором действовали бы две женщины-авантюристки, крайне экзотичен и редок. Зато пара мужиков, действующих в тандеме, — это классика кино. Естественно, что именно векторные пары были бы идеальны для таких тандемов. Так мы выходим на самое эффективное применение векторного кольца в кино. Именно по векторному принципу должны формироваться все пары авантюристов, которыми так увлечено кино.

Первая парочка, которая приходит на ум, — это Игорь Ильинский (Бык) и Анатолий Кторов (Собака) в «Празднике святого Йоргена» (1930) Якова Протазанова (Змея). В нашем кино это, пожалуй, эталонная пара. Может быть, ещё и потому, что кино было немым и нельзя было подкорректировать отсутствие контакта словами.

А кто же ещё у нас авантюристы? Остап Бендер больше сам по себе, его компаньоны не воспринимаются как равные ему. Деточкин работает в одиночку («Берегись автомобиля»). Многочисленные наши шпионы тоже больше одиночки. Поищем верных друзей в сферах боевого братства.

Тут сразу вспоминаются «Служили два товарища» с Роланом Быковым (Змея) и Олегом Янковским (Обезьяна). Редчайший случай, когда в дружбу двух мужчин не смогли вклиниться другие люди, другие темы.

Вообще по какой-то неведомой целомудренной причине в нашем кино мужчинам не дают пребывать в парах, сколачивая в основном тройки, четверки и т.д., в которых векторное кольцо уже бессмысленно. «Верные друзья», «Гардемарины», «Три товарища» и т.д.( Правда, иногда из трех богатырей один богатырь самый богатырский, и тогда двое других могут организовать пару. Как, например, в «Александре Невском» одновременно и конкуренты и соратники Василий Буслаев (Николай Охлопков — Крыса) и Гаврила Олексич (Андрей Абрикосов — Лошадь). Точно так же из знаменитой троицы Трус — Балбес — Бывалый выпадает чрезмерно интеллигентный Трус, и тогда остаются Балбес (Никулин — Петух) и Бывалый (Моргунов — Кот).

Иногда дуэты складываются на короткое время, чтобы вдвоем обстряпать какое-нибудь сюжетное дельце. Какой великолепный дуэт сложился в «Анкоре» у Гафта (Кабан) и Миронова (Лошадь)! Причем сложился именно для буйства, лихости и самоуправства. Основа союза общая — любовь, а выход — смерть, так что не всё так уж смешно. Интересные пары складываются в фильме «Бег», совсем, казалось бы, безобидный Голубков (Баталов — Дракон) усмиряет сначала одного буйного Кота (Хлудов — Дворжецкий), а потом — второго (Чарнота — Ульянов). Во втором дуэте они путешествуют по Парижу, и сам черт им не брат. Настоящий векторный дуэт — одновременно и контрастный, и единый. Эдакий портрет русской души в двух лицах.

Подводя некоторый итог, можно всё-таки сказать, что тема мужского дуэта в нашем кино разработана не слишком сильно. Попробуем обратиться к иностранцам.

Очень странный, но всё же дуэт — это Чарли Чаплин (Бык) и Джекки Куган (Тигр) — тот самый знаменитый «Малыш». Аналогов такому неравному союзу почти нет.

Однако самым интересным кажется союз Алена Делона (Кабан) и Жана Габена (Дракон). Им посвящена странная история.

Делону( было всего 28 лет, когда он впервые познакомился с Габеном — живым богом экрана, звездой первой величины. Великим актером, которого любили все — от рабочего до аристократа. «Габен играет, как в жизни», — говорил о нем поэт Жак Превер. Поразительная достоверность, кажущаяся простота и ординарная внешность «человека из толпы» были отличительными чертами Габена-актера. За обликом «деревенского лесоруба» скрывались невероятный эмоциональный потенциал, изысканный ум, самоотверженное благородство. Он был персонажем современной мифологии.

Разумеется, Делон боялся личной встречи с Габеном. Как воспримет его, героя-любовника, эталонного красавца и вспыльчивого юнца, этот убеленный сединами мудрец? Но страхи оказались напрасны. Актеры подружились на совместной картине режиссера Анри Вернейя «Мелодия из подвала». Габен стал для молодого и горячего парня больше, чем другом, — братом, отцом, учителем. Человеком его крови, его души. К нему Ален мог прийти без звонка, перед ним не стеснялся казаться слабым. В его присутствии он мог расплакаться. Только Габен был допущен в самые интимные переживания Делона, связанные с хроническим чувством одиночества молодого человека, неизживаемыми воспоминаниями о войне в Индокитае, потерями любимых…

Габен и Делон стали неразлучны в жизни. Их союз не раз вдохновлял режиссеров на кинопроекты, создаваемые специально под этот уникальный актерский дуэт. Так появились легендарные ленты «Сицилийский клан» и «Двое в городе». Картин было бы гораздо больше, если бы не внезапная смерть Габена от осложнения после гриппа в возрасте 72 лет. Но вернемся к заявлению Делона:

«Я никогда раньше не говорил об этом. Никогда. Больше не могу и не хочу носить эти адские воспоминания в своей душе. Двадцать один год, согласитесь, большой срок для ежедневно кровоточащей памяти! Когда Жан умер, в газетах тотчас появилось фото, где он лежал мертвый на больничной койке. Кто, при каких обстоятельствах мог сделать этот снимок? Как смог проникнуть в больницу? Какая последняя сволочь так кощунственно решила заработать на этом грязные деньги? До сих пор я этого не знаю. Но как только я увидел фотографии, во мне что-то взорвалось. Мир для меня как будто перевернулся! Я воспринял это как акт насилия над Жаном. Над его телом, над его величием…»

То, что Делон сделал далее, походило на фантасмагорический, кошмарный сон. Он пришел пешком в Американский госпиталь в Нойи, где находился Жан. Нервный, с дрожащими руками, ворвался в кабинет администратора и учинил такой скандал, поднял такой дикий ор, что ответственные лица чуть не поседели от страха и стыда. Затем Делон потребовал выдать ему ключи от морга — все до единого, какие были в наличии. После этого вместе со своим личным шофером Делон стал каждое утро на рассвете приезжать в морг, забирать… тело Жана и отвозить его в уединенную часовенку, где оно в безопасности покоилось весь день. Ночью Делон возвращался за ним, отвозил обратно и запирал двери морга на ключ.

«Чтобы больше никто не смог украсть его смерть, — сказал он. — Чтобы никто больше не смог воровать его покой». Так продолжалось три дня. Каждый день Делону становилось всё больнее и больнее проделывать этот жуткий ритуал. Он вспоминал, что самыми страшными минутами всегда были первые, когда он входил в мрачное холодное помещение и приближался к телу покойного. Его раздирал плач. Едва сдерживаясь, Делон чувствовал, что вот-вот захлебнется слезами. Утонет в них. Слезы становились неуправляемыми, готовыми вырваться из него нескончаемым потоком.

Комментарии излишни. Всё в этой истории — классика векторных взаимоотношении. Слуга выше хозяина, отсутствие стеснения, неразлучность, истерика … Но всё же потрясает в этой истории неподвластность векторного союза смерти. Не оттого ли на могилах больших людей громче всех рыдают векторные хозяева, ибо хоронят они не просто друга, а часть себя, часть своей защитной оболочки?

Так было с Пастернаком, так было с Высоцким, так было с Габеном, так было с Женей Борисовым в 1988 году. Лишь похоронив его, я понял, чт`о потерял. Удар был настолько страшен, что на его поминках я сам чуть не умер, выпив слишком много водки и практически не закусывая. Я просто не мог кушать на его поминках. Странно, но об этом я тоже никогда никому не рассказывал.

Впрочем, не будем о грустном. Вечер. За окном темно. Февраль 1999 года. По «ящику» идет бесконечный сериал «Секретные материалы». Герои сериала — Малдер и Скалли борются со всякой нечистью и потусторонкой. «Кинопарк» утверждает, что во всем мире их имена стали нарицательными. Исполнители ролей Дэвид Духовны и Джиллиан Андерсен, говорят, стали супермегазвездами. Говорят, что у этой пары появилась аура таинственности. Надо бы проверить их на векторность. Тем более они хоть и разнополые, но всё же напарники. Выясняется, что Духовны родился в год Крысы, а Андерсен — в год Обезьяны. Вот рюземе «Кинопарка»: «Они очень разные. Может быть, слишком разные. Но только их мы можем себе представить, когда говорим «Х-файлы». Пятый год они борются против пришельцев. Они незаменимы. Малдер и Скалли. Дэвид Духовны и Джиллиан Андерсен. Слишком хороши, чтобы уйти в небытие».

Одним словом, тема бесконечная. Можно перескакивать с цирковых пар (Рыжий и Белый) на эстрадные (Лещенко и Винокур), вспоминать телевизионные дуэты (Любимов и Бодров из «Взгляда») и возвращаться к дуэтам вокальным (Монтсеррат Кабалье и Фрэд Меркури). Переходить с космических дуэтов на военные, с военных на географические. А сколько было научных дуэтов?! Кольцо по-прежнему крутится… льцо выходит из кольца

Для тех, кто не любит ходить по кругу, топтаться на месте, толочь воду в ступе и т.д., осталось немного подождать, когда закончится первая часть этой книги, в которой всё одно и то же, одно и то же, и начнется вторая часть, где раскроются дали безграничные, перспективы беспредельные, где кольцо уйдет от примитивных поисков очередной порции грязного бельишка в великих биографиях, наконец показав свою глобальную и безграничную мощь, рассыпав бисером много новых и новейших векторных последствий. А пока мы путешествуем во времени от 1987 до 1999 годов XX века и в пространстве публикаций, черновиков и замыслов по векторному кольцу.

В начале 1994 года вышла статья «Нелегко Быку в год Собаки» («Зазеркалье» № 14), а в конце года вышла статья «Векторный удар» («Зазеркалье» № 24). (Подробно об этом во второй части.) Число публикаций стремительно падает: в 1994 году 19 публикаций, в 1995 году — 14. Видимо, я занят «Поисками империи», а деньги пытаюсь извлечь из продажи «Брачной энциклопедии» и «Скажи свой знак…». Однако уже в 1996 году я возвращаюсь к коммерческим публикациям («Крестьянка», «Капитал», «Дарин», «Материнство»), в «Зазеркалье» № 40 выходит знаменитая «Векторная радуга».

В «Зазеркалье» № 47 рождается новая хохма (не дает мне векторное кольцо покоя) — объявляется конкурс на самую векторную пару уходящего 1996 года. На выбор предлагаются пары: Романцев (Лошадь) и Ярцев (Крыса) — как они обнимались после победы над «Аланией»; Ельцин (Коза) и Лебедь (Тигр) — «Я тебя породил, я тебя и убью»; Ельцин (Коза) и Коржаков (Тигр) — от любви до ненависти один шаг; Коржаков (Тигр) и Чубайс (Коза) — «Ну, заяц, погоди!». Почти в каждой статье, опубликованной в конце 1996 — начале 1997 года, упоминается векторный удар («Война знаков»).

В июле 1997 года выходит «Любовь и кино» («Зазеркалье» №54). Среди крупных векторных удач — сверхбестселлер «Зимняя вишня» (1985) Игоря Масленникова (Коза), в котором в мощнейший и очень точно построенный треугольник помещены герои Елены Сафоновой (Обезьяна), Виталия Соломина (Змея) и Ивара Калныньша (Крыса). Как и положено в треугольнике, в центре — Сафонова, в ущербном положении Калныньш, в пре имущественном — Соломин. Однако нравственно чище именно слуги, а не хозяева. Слава Масленникову! И как это он в «Шерлоке Холмсе» промахнулся? Собственно, промашки-то не было. Идеально выбран Василий Ливанов (Кабан), идеально выбран Виталий Соломин (Змея), но каждый по отдельности, — пара же получилась очень равновесная, даже трогательная, но не живая, не драматическая. На самом деле и Конан-Дойл (Коза), и сам Масленников (тоже Коза), конечно, медитировали на пару Коза-Змея.

Раз уж зашел разговор о режиссерских параллельных мирах, то стоит упомянуть ещё несколько фильмов, в которых векторные мосты отсутствуют на экране, но идут через режиссера. В уже упомянутых «Двух товарищах» пара Янковский (Обезьяна) — Быков (3мея) через режиссера (Коза) выводит нас на Высоцкого (Тигр), с которым по сюжету они не связаны, но связывает их пуля… В фильме «Сердца четырех» Евгений Самойлов (Крыса) и Павел Шпрингфельд (Крыса) через режиссера Константина Юдина (Обезьяна) встраиваются в векторную линию с Валентиной Серовой (Змея) и Людмилой Целиковской (Коза). В «Собачьем сердце» векторная пара — Евгений Евстигнеев (Тигр) и Борис Плотников (Бык) — через режиссера Бортко (Собака) выходит на Русланову (Петух), а через неё — а Швондера — Карцева (Кот). Впрочем, можно вместо режиссера поставить в цепь собаку Шарика. Наконец, уже в упомянутом «Шерлоке Холмсе» через режиссера идет цепочка к Рине Зелёной (Тигр).

Продолжая тему векторного удара, выходит работа «По порядку номеров» («3азеркалье № 58). Вал векторных мыслей не только не убывает, но попросту нарастает. В «Зазеркалье» № 59 продолжен конкурс на самую векторную пару. Предлагается прорыв Немцова (Кабан) на фоне оставшегося не у дел Явлинского (Дракон), космическая тройка Крикалев — Шепард — Гидзенко (Собака — Бык — Тигр), президиум кинофестиваля Намин — Абдуов — Соловьёв (Коза — Змея — Обезьяна), смерть двух сверхзнаменитых подруг: принцессы Диан (Бык) и матери Терезы (Собака), возвращение Брагинского (Петух) к Рязаноаву (Кот) после десятилетней размолвки, Лукашенковские (Лошадь) дрязги то с Шереметом (Кабан), то со Старовойтовым (Крыса), нарастающее противостояние Клинтона (Собака) и Хусейна (Бык), Ельцинская (Коза) коллекция Тигров (Цзян Цземин, Леонид Кучма)…

2 марта 1999 года, поздний вечер, смотрю телевизор: идут «Женские истории» Оксаны Пушкиной, самоизливается Лариса Гузеева (Кабан). Оказывается, во взрослую жизнь её вводил Сергей Курёхин (Лошадь). В начале знакомства идет заманивание, Курёхин смотрит на Гузееву восторженными глазами, она же его почти не видит, ибо он в отличие от неё совсем обыкновенный. Но вскоре выясняется, что всё совсем наоборот: она — обыкновенная девочка-комсомолочка, а он — крутой интеллектуал самого подпольно-диссидентского толка. Именно Курёхин отучил Гузееву от «Аббы» и научил её слушать настоящую музыку, научил её читать… Но одновременно при этом она начинает ощущать перегрузки, психика не выдерживает хозяйского перевоспитывающего напора. «Он ломал меня, ломал мою природу!» — в ужасе восклицает Гузеева. Ей было просто страшно, она хотела видеть миленький, приятный мирок, состоящий из косметики, танцулек, фирменной одежды, а ей показывали какие-то подвалы, диссидентскую озлобленность, напряженность слишком умных разговоров. Она признаётся, что Сергей мог унизить её. «Надо было расставаться, — говорит Лариса и повторяет: — Мы не могли быть вместе, он бы меня сломал». Расставшись с Курёхиным, она попала в другой векторный брак (Кабан — Дракон), который закончился довольно трагично, впрочем, это уже домыслы.

В любом случае речь идет о временах застойных, в которых густота векторных связей была просто умопомрачительной. В те времена я уже крутился в колесе Лошадь — Крыса и готовился перепрыгнуть в колесо Лошадь — Кабан. Так что мы с Гузеевой чем-то похожи…

Всё ближе и ближе день нынешний. В «Зазеркалье» № 65 выходят «Векторные новости». Тема векторного кольца встает всё плотнее и плотнее, кажется, я утверждаюсь в необходимости написания той книги, которую вы сейчас держите в руках, дорогие читатели. Среди мощных теоретических новостей — ряд политических мелочей. Чего-то там про Кириенко и Ельцина (Тигр — Коза), Алиева и Шеварднадзе (Кабан — Дракон) и опять Ельцина и Ислама Каримова (Коза — Тигр)…

Уже в «3азеркалье» № 71 векторные новости оформляются в «Вечный двигатель». В «Совершенно секретно» выходит мое интервью по векторному кольцу. Становится ясно, что до начала написания книги остаются считанные дни. 26 января 1999 года я пишу первые шесть страниц. 2 марта 1999 года я заканчиваю воспоминания о создании векторного кольца и начинаю готовиться к описанию настоящего времени, времени, в которой векторное кольцо захватывает меня как теоретика. Пока я готовлюсь к написанию второй части («Так есть»), предлагаю вашему вниманию, мои друзья, несколько книжных новинок с моей полки.