Скажи свой знак, и я скажу кто ты

Содержание

Змея - знак в структурном гороскопе во многом трагический. Обнаружить этот феномен помогли свидетельства человека, которому можно верить, - Михаил Зощенко. Он родился в год Лошади и, как всякий всенародный знак, был очень проницателен. Нас привлекли приведенные в его книге "Перед восходом солнца" выдержки из писем, дневников людей, всем известных.

"Я не знал, куда деваться от тоски. Я сам не знал, откуда происходит эта тоска..."

"У меня бывают припадки такой хандры, что боюсь, что брошусь в море. Голубчик мой! Очень тошно..."

" В день двадцать раз приходит ко мне на ум пистолет. И тогда делается при этой мысли легче..."

"Мне так худо, так страшно безнадежно, худо и в теле и в дyxe, что я не могу жить..."

"Я испытываю такую угнетенность духа, какую я раньше не испытывал. Я напрасно боролся против влияния этой меланхолии. Я несчастен и не знаю, почему..."

"Мне все опротивело. Мне кажется, я бы с наслаждением сейше повесился, - только гордость мешает..."

"К этому присоединяется такая тоска, которой нет описания. Я решительно не знаю, куда девать себя, к чему прислониться..."

"Повеситься или утонуть казалось мне как бы похожим на какое-то лекарство и облегчение".

Все авторы приведенных строк родились в год Змеи: Гоголь (1.4.1809 - 4.3.1852); Некрасов (10.12.1821 - 8.1.1878); Эдгар По (19.1.1809 - 7.10.1849); Флобер (12.12.1821 - 8.5.1880). Все они были близки к самоубийству, но не совершили его. (Впрочем, смерть Гоголя многими расценивается как самоубийство. Так же, как и смерть Эдгара По.)

Вот что пишет Зощенко по поводу этих признаний.

"Целую тетрадь я заполнил подобными выписками. Они меня поразили, даже потрясли. Ведь я же не брал людей, у которых только что случилось горе, несчастье, смерть. Я взял то состояние, которое повторялось. Я взял тех людей, из которых многие сами сказали, что они не понимают, откуда у них это состояние.

Я был потрясен, озадачен. Что за страдание, которому подвержены люди? Откуда оно берется? И как с ним бороться? Кроме веревки и пули?"

(Хотим здесь обратить внимание читателя, что одна из целей структурного гороскопа, по сути дела, в том и состоит, чтобы ответить на поставленные Зощенко вопросы. Но об этом позже...)

Список отмеченных Зощенко писателей - потенциальных самоубийц - неизбежно должен быть пополнен по крайне мере еще двумя...

Достоевский (11.11.1821 - 9.2.1881).

Алексей Писемский (23.3.1821 - 2.2.1881).

Страшные мучительные периоды в жизни Достоевского известны, насколько порой он был близок к самоубийству, думается, очевидно.

Что касается Писемского, приведем его признание: "Я действительно устал писать, а еще более того жить".

Эти люди не совершили рокового шага, но их точнейшие описания своих состояний дали ключ к пониманию самоубийц-Змей. О них и пойдет речь. Вначале о двух наиболее впечатляющих примерах.

Микола Хвылевый (Фитилев) (13.12.1893 - 13.5.1933).

Владимир Маяковский (19.7.1893 - 14.4.1930).

Самоубийство Маяковского казалось всегда, да и сейчас многим представляется нелепым и невероятным. Весь образ его жизни, поведение, да и автохарактеристика - "агитатор, горлан, главарь" - делали невозможной даже мысль о самоубийстве. Луначарский на траурном митинге говорил: "Каждый, кто получил весть о смерти Маяковского, в первый момент никак не мог этому поверить, Маяковский всегда был куском напряженной и горящей жизни".

Но вот что написал о поэте проницательный И. Эренбург:

"Самоуверенность Маяковского - поза, продиктованная разумом, а не характером. Бывал он несносно мрачным, отличался болезненной мнительностью".

О его мнительности пишет и Вероника Полонская, весьма близкий к Маяковскому человек: "Был он очень мнителен, при ничтожном недомогании ложился в постель".

И тем не менее Маяковский действительно был бойцом, а смерть бойца гораздо логичнее представить в бою, от пули врага, нежели в тиши комнатенки, от своей собственной руки. Поэтому, пилимо, а не потому, что есть какие-то невыясненные обстоятельства, многим хочется еще и еще раз проверить версию убийства. В самом деле, трудно понять, почему "агитатор и главарь" мрачен, мнителен и слабодушен.

А нам, для нашего феномена, необходимо было определить, насколько хладнокровно и обдуманно самоубийство Маяковского, доказать, по крайней мере себе, что оно не было поступком эмоциональным и неожиданным. Что в основе его были не личные неурядицы, а идеологический крах, тупик.

Самоубийство Хвылевого, крупного украинского писателя, менее известно. Поэтому приведем несколько выдержек из предисловия Миколы Жулинского к публикации в журнале "Дружба народов".

"Утром 13 мая 1933 года Микола Хвылевый собирает у себя на квартире ближайших друзей, угощает их чаем, шутит, играет на гитаре, декламирует "Бесов" Пушкина. Через некоторое время уходит в свой кабинет. Раздается выстрел".

Маяковский застрелился, едва распрощавшись с Вероникой Полонской. ("Я вышла и, уже когда была в передней, раздался выпрел".) Хвылевый застрелился во время визита гостей. Где же та печать смерти, которая должна была появиться на лицах, где прах и бледность, ну хотя бы что-то, что могло бы вызвать у 6лизких подозрение, если не в намерении покончить с жизнью, то в охватившей их тоске, отчаянии? Нет, ими руководили не эмоции, а холодный рассудок.

Вот слова, которые сказал в минуту последнего прощания с М. Хвылевым Петро Панч: "Неукротимый, вдохновенный и романтичный". Как это похоже на слова Луначарского о Маяковском. Но есть в них какая-то дикая абсурдность по отношению к самоубийству. Вдумайтесь: неукротимый и вдохновенный... самоубийца. Был бы он мятущимся или понурым, сникшим...

Так же, как и Маяковский, Хвылевый у всех связывался с образом бойца. И даже одним из мотивов его самоубийства предполагали выполнение боевой задачи. "Быть может, самоубийством он надеялся потрясти своих друзей и оппонентов, сплотить силы, способные противостоять опасности?" - продолжает М. Жулинский.

Но разве можно потрясти кого-нибудь самоубийством, когда "на Украине начинается голод, на улицах городов трупы умерших от голода; доведенные до отчаяния крестьяне бегут из деревень...". Потрясти можно тут только в обратную сторону, к всеобщему отчаянию добавить еще один горький штрих от того, что "основоположник и пламенный пропагандист направления активного романтизма" кончает счеты с жизнью, вместо того, чтобы собрать вокруг себя своих последователей и хотя бы облегчить их страдания и растерянность, не говоря уже о том, чтобы возглавить борьбу против надвигающейся трагедии.

Но очевидно, что Хвылевый (как и Маяковский) не смог справиться с принятой на себя ролью вождя. Как и Маяковский, он застрелился, все холодно рассчитав, поняв бессмысленность борьбы и сопротивления, как и Маяковский, сделал это не по личным причинам и не в приступе слабодушия, а по четким идеологическим мотивам (также оставив подробное письмо).

Жулинский так и написал: "Причиной самоубийства был достаточно сложный комплекс идеологических, общественно-политических и морально-психологических проблем, которые пока еще ждут изучения".

Каковы эти причины? У Маяковского - провал первональной выставки, неуспех "Бани", предчувствие политической и культурной катастрофы. У Хвылевого все то же - самоликвидация созданной им литературной ассоциации, голод на Украине, арест ближайшего друга. (Из предсмертной записки: "Арест Ялового - это расстрел нашей генерации... Ничего не понимаю! Мы всегда были настоящими коммунистами... Да здравствует коммунизм!")

Они явственно увидели крах тех идей, которым яростно служили.

Чем отличаются эти два самоубийства от многих других самоубийств того печального времени - Есенин, Яшвили, Цветаева? Обратимся к свидетельству Пастернака.

"Мне кажется, Маяковский застрелился из гордости, оттого, что он осудил что-то в себе или около себя, с чем не могло мириться его самолюбие".

"Есенин повесился, толком не вдумавшись в последствия и в глубине души полагая - как знать, может быть, это еще не конец и, не ровен час, бабушка еще надвое гадала".

"Марина Цветаева всю жизнь заслонялась от повседневности работой, и когда ей показалось, что это непозволительная роскошь и ради сына она должна временно пожертвовать увлекательной страстью и взглянуть кругом трезво, она увидела хаос, не пропущенный сквозь творчество, неподвижный, непривычный, косный, и в испуге отшатнулась, и, не зная куда деться от ужаса, впопыхах спряталась в смерть, сунула голову в петлю, как под подушку".

"Мне кажется, Паоло Яшвили уже ничего не понимал, как колдовством оплетенный шигалевщиной тридцать седьмого года...".

Итак, Яшвили ничего не понимал; Цветаева не знала, куда деться от ужаса; Есенин толком не вдумывался и лишь Маяковский осудил что-то в себе и вокруг себя, причем совершенно ясно, что он осудил.

Продолжают этот скорбный список Эрнст Толлер (1.12.1893 22.5.1939), Стефан Цвейг (28.11.1881 - 22.2.1942). Немецкий драматург, публицист, поэт - Эрнст Толлер. Все тот же И. Эренбург дал ему удивительно емкую и краткую характеристику: "Он красив. Основной чертой была мягкость. Создан был для раздумий, нежной лирики, а выбрал путь действий, борьбы.

Удивительные слова, они могли бы относиться и к Маяковскому, и к Хвылевому: хотя борьба у них была разной, но одинаковой была их нежность к людям, которая и толкала их на борьбу, и мешала этой борьбе.

Еще процитируем И. Эренбурга: "Эрнст Толлер задыхался от туманов и лицемерия, не выдержал жизни в изгнании и покончил с собой".

Проницательный Лев Копелев пишет в Литературной энциклопедии: "Наступление фашизма, сознание неотвратимости новой мировой войны и собственного бессилия вызывали у Толлера приступы безысходного отчаяния, приведшие его к самоубийству".

(Заметим, что наступление сталинизма и неотвратимость тер рора были точно вычислены Маяковским и Хвылевым.)

А ведь при всей своей мягкости Толлер был настоящим бойцом (горланом, главарем) - ушел добровольцем на фронт, был арестован, сидел в тюрьме, входил в состав правительства Баварской (Советской республики.

Австрийский писатель Стефан Цвейг был таким же нежным, как и Толлер ("изумительное милосердие к человеку" отметил у; него Горький), так же пытался укрыться от надвигающегося фашизма (в Бразилии), но сумел спрятаться лишь в смерти.

"Для нашего поколения не существовало возможности спрятаться, поставить себя в стороне от событий. Не было страны куда можно было бы бежать, не было покоя, который можно был бы купить, всегда и всюду настигала нас судьба и втягивала свою ненасытную игру". Это сказал Стефан Цвейг, но мог сказать и Толлер, или Маяковский. Вспомним, однако, что десятки и сотни писателей, среди которых большинство и честных, и талантливых смогли, между тем, найти страну, в которой обрели покой, но ни Толлеру, ни Цвейгу, ни Маяковскому на этом свете покоя обрести не было дано.

А. Н. Радищев (31.8.1749 - 24.9.1802).

Ян Потоцкий (8.3.1761 - 2.12.1815).

Если про Маяковского и Толлера можно сказать, что они были бойцами, то о Радищеве надо говорить: великий боец. Его не сломили ни преследования, ни следствие, ни смертный приговор (замененный на 10 лет ссылки), ни ссылка.

Казалось бы, он одержал победу - освобожден при Павле I, а при Александре I даже назначен в Комиссию составления законов. И все-таки он не выдержал... Председатель комиссии Завадовский (1739-1812) заявил Радищеву, что внесенный им проект "слишком прогрессивен" и если он будет на нем настаивать, его ждет "новая Сибирь". Малость для такого бойца, как Радищев? Но после этого заявления он принял яд и умер.

"Я считаю, что Радищев увидел кровавую сторону французской революции, а Россия была еще более отсталой: вот фон для самоубийства. Куда деваться? Обратно к крепостным - невозможно Но и революция страшна. Это не моя мысль, а мысль Е. Г.Пли мака. Но мне она кажется верной". (Н. Эйдельман, в интервью "Огоньку", 1988 г.).

Описание самоубийства Яна Потоцкого поражает спокойствием и рассудительностью человека в столь трагический момент.

"Ян Потоцкий был выбран депутатом сейма... В апреле 1788 года Потоцкий опубликовал знаменитый материал, призывающий короля, сейм и общественность осознать угрозу (опять угроза! - Г. К.), нависшую над страной, и строить укрепления на польско-прусской границе...

В просуществовавшей до февраля 1791 года типографии Потоцкого было напечатано свыше 200 публикаций. То были почти исключительно патриотические обращения к общественности, политические памфлеты и стихи, автором которых были как Потоцкий, так и Красницкий, Немцевич и другие видные деятели польского просвещения.

Его научная деятельность тесным образом сочетается с политической...

2 декабря (20 ноября) 1815 года, находясь в своем имении Уладовке (под Бердичевом), Потоцкий вызвал своего капеллана и велел благословить серебряный шарик, снятый с сахарницы. Затем он удалился к себе в библиотеку, вложил этот шарик в ствол пистолета и выстрелил себе в висок...

Потоцкий во время своих скитаний прошел через самые разнообразные испытания, всевозможные лишения, не раз тяжело болел и был человеком во всех отношениях закаленным, самоубийство было в какой-то мере связано с гибелью надежд на возрождение Польши, существовавших во время Венского конгресса..." (С. И. Бэлза. Послесловие к "Рукописи, найденной в Сарагосе". М., Наука, 1968).

Список могут продолжить:

И. С. Мечников (15.5.1845 - 15.7.1916). В 1881 году (36 лет) он произвел опыт по прививке себе возвратного тифа. Как полагают, это была попытка самоубийства, которой по внешним причинам надо было придать вид научной жертвы.

Великий математик А. М. Ляпунов (6.6.1857 - 3.11.1918), оторванный от любимой работы и подавленный смертью жены, покончил жизнь самоубийством.

Пытался топиться В. К. Кюхельбекер (21.6.1797 - 23.8.1846).

Тема смерти человека-Змеи, его самоубийства обширна, и все же придется ограничиться уже приведенным списком близких к самоубийству и покончивших с собой писателей. Это поможет приблизиться к пониманию "идеологического" самоубийства. Но прежде несколько слов еще одного писателя года Змеи.

В. Гроссман (12.12.1905 - 14.9.1964).

"Вот и самоубийство - уход из жизни. Уход в вечное отшельничество. Что же это - слабость, трусость, бегство? Но так ли? Иногда мне кажется, что самоубийство - это высшая сила слабого человека. Человек был слаб, жил не чисто и ради ради потерянной чистоты своей и того, что нет у него, слабого, силы жить так как надо, ушел из жизни. Слабость ли это? Не знаю. Но подумаем легко ли отказаться от всего того, чем владеет слабый человек, - борща с фасолью, вина, моря, любви, весеннего неба?

Иногда самоубийство кажется проявлением совсем иных сил - это отчаяние существа капризного, привыкшего к баловству; человек не получил того, что хотел, и он, капризун, считает невыносимым не иметь того, что он хочет, и вот он уходит из жизни, уходит от обиды, что его обделили сластями, от досады, перешедшей в отчаяние.

Иногда самоубийство - это вывод большого ума, видящего что впереди стена, пропасть, болото, видящего это, когда близорукие и неумные копошатся в трясине надежд и оптимизма.

Иногда самоубийство - это проявление слепоты, ограниченности: человек видит лишь стену, приходит в отчаяние и не замечает в близорукости своей, что тут же рядом дорога, дверь.

А часто самоубийство - это следствие душевной болезни спившихся, морфинистов, людей, для которых и зелень травы, и море, и солнце - все покрылось коростой тоски и боли.

Эти люди добровольно умирают потому, что мир, в котором они живут, обессмыслен, умерщвлен ими.

Иногда самоубийство - это верность делу: что мне моя жизнь, погибло мое дело, которому я служил.

Иногда самоубийство - это измена делу: что мне великое дело, если от меня ушла моя обожаемая, милая, кроткая.

Но одно мне ясно: самоубийство - это не просто поступок, это сверхпоступок сильных ли, слабых ли. Малое, очень малое число сильных и слабых способны на этот грозный и страшный шаг, добровольный, последний...".

(Василий Гроссман. "Добро вам").

В приведенной классификации, если исключить случай с душевнобольными и отчаянием капризного существа, остаются причины вычисленные, разумные, осознаные. Думается, причин для самоубийства великое множество и идеологических среди них не так много, но много их в списке Гроссмана - и высшая сила? слабого человека, и вывод большого ума, и проявление слепоты, и верность делу.

Пожалуй, все эти причины можно применить к перечисленным писателям. Ведь и Радищев, и Маяковский, и Цвейг одновременно и предугадали наступление тяжелых времен, и не увидели возможности выхода из них. В них явственны и большой ум, и слепота одновременно. Классификация Гроссмана хорошо раскрывает смысловую основу идеологического самоубийства, но думается, истинная причина несколько глубже.

То, что Змея - знак, делающий человека склонным к самоубийству, - очевидно. Именно этому знаку легче других впасть в состояние депрессии, от которого до самоубийства - один шаг.

Один из критериев, отличающих характеры упомянутых писателей, была, видимо, та самая боевитость. Ни Эдгар По, ни Флобер не были ни агитаторами, ни главарями. Был занят политической борьбой и Достоевский и, думается, если бы он не сменил своей политической ориентации, то ему трудно было бы удержаться от рокового шага.

Полагаю, что в огромном комплексе причин именно политическая направленность писателей, их планы, их надежды и крушение именно этих политических, идеологических надежд привели к самоубийству.

Заканчивая описание феномена Змеи, хочу напомнить, что недаром в нем все действующие лица - писатели. Ни военачальники, ни живописцы, родившиеся в год Змеи, склонностью к депрессиям не отличались. Феномен затрагивает писателей, политических деятелей, частично артистов и ученых, родившихся в нот благородный, но низкоэнергетичный год.

Первое, на что обращает внимание структурный гороскоп, - это то, что именно у людей, родившихся под знаками так называемых логиков (Змея, Бык, Петух), возможны идеологические, вычисленные, разумные самоубийства.

Структурный гороскоп утверждает, что мышление людей одинаково, но различаются контролирующие мышление инстанции, фильтры, уровень доверия к мыслям. Так вот, у этих трех знаков - доверие только к логичным, рациональным, формализуемым мыслям.

И Бык, и Петух способны к самоубийству в тех случаях, когда возникает тупик в жизни. Фадеев (Бык) покончил с собой далеко не по личным причинам. И все же надо сказать, что заряд оптимизма у этих знаков весьма высок и самоубийства у них большая редкость, несмотря на то, что, как и Змей, их часто заносит в идеологические тупики.

Другая характеристика Змеи по структурному гороскопу - по так называемая жалостливость. В тройку жалостливых входят Змея, Коза и Лошадь. Жалостливость - характеристика из психологической (интимной) структуры и потому утаивается ее владельцем. Оренбург писал, что Маяковский не мог смотреть, как бьют лошадь, увидев, как кто-то порезал палец, непроизвольно отвернулся, но старался выглядеть жестким, даже жестоким.)

Жалостливость, как и логичность, может способствовать самоубийству, ибо делает невозможным существование в кровавые эпохи. Ведь жалостливый (чувствительный) способен чужую боль ощущать как собственную, а когда такой боли много, может просто не выдержать. Коза, кстати, достаточно склонна к самоубийству (Есенин, Яшвили).

Ну, и наконец, третья характеристика Змеи (в социологической структуре) - интровертность, эзотеризм, индивидуализм, эстетство. К тому же склонны Кабан, Тигр, Обезьяна. Сама эта характеристика к самоубийству никакого отношения не имеет. Но большое значение имеет, ведет ли себя человек в соответствии со своей энергетикой, эзотерической натурой.

Можно сказать уверенно, что писатель-Змея, пишущий эстетские, эзотерические произведения, гарантирован от критического уровня своей депрессии. Если, же он, как Маяковский, начнет заявлять: что "единица - ноль", вот тут-то дела могут повернуться плохо. Змее противопоказана широкая общественная жизнь, ее сфера - глубина своей личности, мир индивидуальностей.

И все-таки главный ответ дает структура возрастных соответствий. Змея в нашем гороскопе соответствует девятому возрасту человека (42-55 лет), возрасту пика инволюции, на который приходится один из двух максимумов самоубийств.

Коварный возраст, смысл которого в том, что это первый возраст третьего, заключительного периода жизни человека. Именно в этом возрасте происходит сброс энергии. Человек отключается от источников энергии, жизненного оптимизма. При этом энергосберегающий механизм (его называют взлетностью), который появляется у трех последних возрастов (Дракон, Кот, Тигр), у него пока отсутствует.

Человек этого знака, имея энергетический запас старика, продолжает стиль жизни человека деятельного и социально активного. Это и является источником его депрессий и спадов. Любой перерасход энергии - моментально приводит к срыву, как будто мчится автомобиль с пустым бензобаком. Когда же на эти спады накладывается осознание безысходности, собственных ошибок, отсутствия перспектив, то конец почти неизбежен. Кроме того, это возраст планирования смерти, то есть бесконечных дум о ней. У Змеи нет ни одного спасительного качества, которое могло бы увести ее от самоубийства, кроме одного - профессии, адекватной знаку (об этом следующий комментарий).

Одно из самых спасительных для потенциальных самоубийц качеств - разумная воля. Женщины, рожденные в год Змеи, в отличие от мужчин, обладают этой самой волей, потому и не склонны к самоубийству. (У женщин поэтому не бывает и пика самоубийств в интервале возрастов 40-55.)

Нет плохих знаков, утверждает структурный гороскоп. Проблема в том, чтобы найти адекватное своему знаку занятие. Для Змеи, в силу ее энергетических особенностей, она стоит особенно остро.

Наиболее точно соответствует Змее военное дело, живопись, мультипликация - профессии, связанные с формализуемыми системами. О психическом здоровье Змеи, нашедшей свое дело, можно не беспокоиться. А в живописи Змея, как эзотерик, вообще занимает центральное место.

Свое дело для Змеи и театр. Хотя при этом энергетика все же стабилизируется, остаются комплексы, которых практически нет у Змей-живописцев и театральных режиссеров.

Писатели-Змеи также на своем месте, поскольку, как жалостливые, они принадлежат к самому перспективному направлению литературы - гуманитарному. Но все-таки отсутствие реализма в их прозе также таит источник трудностей. Те Змеи, которые пишут откровенно фантастическую прозу (Эдгар По, Гоголь), имеют более уравновешенный характер, чем Змеи-"реалисты"

И все-таки главное для Змей - быть как можно дальше от политики, от идеологии.

Приведу всего одну характеристику политика-Змеи, и надеюсь, картина станет яснее. Она - в записи Зинаиды Гиппиус (в ее дневнике), сделанной в первых числах марта 1917 года, когда о деятелях, приведших Россию к катастрофе, не все было известно, да и сами события трудно было предвидеть.

"Да, фатальный человек. Слабый... герой. Мужественный... предатель. Женственный... революционер. Истерический главнокомандующий. Нежный, пылкий, боящийся крови - убийца. И очень, очень весь - несчастный". Это об Александре Керенском.

Остается добавить, что существенную помощь Змее может оказать не только правильно выбранная профессия, но и правильно выбранная жена. Лучше всего подойдет, видимо, Лошадь, обладающая неистощимым запасом жизненного оптимизма и энергии.