Скажи свой знак, и я скажу кто ты

Содержание

Структура, которую мы назвали "векторное кольцо" (почему именно так - вам станет ясно из рассказа об этой структуре), уникальна во многих отношениях. Во-первых, по своей форме. Ничего подобного ни древние создатели восточного гороскопа, ни любые другие астрологи не предлагали и не обнаруживали. Во-вторых, векторное кольцо уникально по степени непредсказуемости по проявлений. Любая структурная характеристика дает некую определенность, здесь же определенность исчезает. Источником бесконечного удивления исследователей гороскопа стало то, что векторные взаимоотношения безразличны к знаковым особенностям участников каждой пары.

Ну, и наконец, самая главная особенность этой структуры состоит в абсолютной неизбежности ее проявления. Ни одна из уже перечисленных структур не имеет стопроцентного гарантированного проявления. Писатель, родившийся в год Змеи, может не быть самоубийцей. Кот может не оказаться завершителем, женщина-Петух при невозможности реализации ряда своих свойств может не стать сильным политиком. Но векторное кольцо работает всегда. Достаточно встретиться со своей парой.

Мощь этого проявления столь велика, что оно искривляет пространство самого структурного гороскопа, совершая так называемые вытяжки, о которых будет сказано отдельно. Вступая во взаимоотношения, определяемые векторным кольцом, человек может в известной мере лишаться своей знаковой сути, то есть может произойти искажение его личности.

Векторное кольцо врывается в симметричный гороскоп, как огонь и ветер, разрушая красоту и порядок.

Но что же это такое - векторные отношения? Формально но очень просто. Каждый из 12 знаков имеет одного хозяина и одного слугу. Все 12 пар, несмотря на все различия составивших их знаков, характеризуются одним и тем же типом отношений, которые заслоняют, уничтожают то, что между этими знаками "было" в других структурах: в каждой паре один знак "слуга", другой - "хозяин".

Обычно отношения между знаками (людьми) имеют маятниковый характер. Достигнув своего предела, упершись в тупик, они обязательно качнутся в другую сторону - наступит спад, возврат. В отношениях слуги и хозяина таких спадов нет, они идут бесконечно в одну сторону, по кольцу, перекачивание энергии в паре начинается мгновенно и идет, не прекращаясь, в одном направлении. Пары "хозяин" - "слуга" запомнить легко, тут помогают зоологические названия знаков. Обезьяны легко расправляются с Крысами; Змеи завораживают Обезьян; а Козам Змеи не страшны, они их затаптывают; Тигры - гроза Коз; Быки затаптывают Тигров, прокалывают их рогами; Собаки преследуют и кусают Быков; Петухи (птицы) заклевывают Собак; Коты гоняют и поедают Петухов (птиц); Драконы гипнотизируют Котов; Кабаны наводят ужас на Драконов; Лошади копытами побивают Кабанов; но они цепенеют при появлении Крыс, которых не страшат лошадиные копыта, они их спокойно грызут.

Если вы зрительно запомните описанные 12 действий, "кольцо" уже не уйдет из вашей памяти. А помнить о нем надо. Кто в какой паре слуга, а кто - хозяин, думаю, объяснять нет нужды. Ясно также, что у каждого знака лишь один знак - слуга и один знак - хозяин.

Векторное кольцо - самая мощная по выделяемой энергии и абсолютно неизбежная структура (слуга и хозяин не могут не вступить в бурную реакцию между собой), а потому она и самая разнообразная, и самая неожиданная в своих проявлениях. Встречаясь в жизни с векторной парой "хозяин - слуга", не надейтесь предугадать ход событий. Всякий раз убеждаюсь: лучше всего объяснить на примере любви. Так вот, когда это чувство возникает в векторной паре, любовь оказывается роковой.

Любви покорны все знаки, но более всего на высокую любовь похожа именно любовь в векторной паре. Здесь накал страстей, какого в других парах практически не достигается.

Надо ли воспевать губительные страсти? Вряд ли. Но вот не описать их трудно - они просятся в романы, новеллы, рассказы. И Бунин пишет рассказ "Дело корнета Елагина", в котором без всяких видимых причин страстная любовь переходит в убийство, в убийство без убийцы и жертвы, а в убийство - как продолжение любви.

История эта была не придумана Буниным, а написана по материалам дела Бартенева (Лошадь), убившего актрису Висневскую (Крыса) (в рассказе Сосновская). Сам Бунин, перечитав через 30 лет свой рассказ, сделал пометку: "Вся эта история - очень противная история!" Да уж!

Есть основания полагать, что пара, в которой она - Крыса, он - Лошадь, заложена во множестве рассказов Бунина, Куприна, Алексея Толстого (все эти писатели родились в год Лошади).

Самые проницательные, встречаясь с "векторной" парой, чувствуют, что дело не чисто и любовь здесь - не совсем любовь-Писательница Нина Берберова (Бык) пишет о своих отношениях с Владимиром Ходасевичем (Собака): "Обыкновенные мерки мужа" и "жены", "брата" и "сестры" были бы к нам неприложимы. Счастье мое было не совсем того свойства, какое принято определять словами: радость, свет, блаженство, благополучие, удовольствие, покой. Оно состояло в другом: в том, что я сильнее ощущала жизнь рядом с ним... горела жизнью в ее контрастах... "интенсивность" заряда была иногда таковой, что любое чудо казалось возможным."

Берберова поняла, что это не совсем любовь, а что-то более таинственное, хотя трудно поверить, что может существовать что-нибудь таинственней любви. Поняла и не очень мучалась от бесконечных капризов и странностей Ходасевича и от своей покорности воле хозяина, потакания его странным желаниям. И это при мощнейшей воле и ясном уме.

Слово "чудо" порядком подызносилось, но в данном случае оно употреблено в прямом своем значении, ибо именно в любви "хозяина" и "слуги" происходят настоящие чудеса.

Ну разве не чудо, например, то, что произошло за два года между Жорж Санд (Крыса) и Альфредом де Мюссе (Лошадь). "Интенсивность" заряда, о которой писала Н. Берберова, и "открытость" этих знаков сделала их двухлетнюю любовь предметом внимания поистине всей Франции. Истории их любви посвящены десятки книг и статей; было время, когда критики и историки литературы разделились на "мюссеистов" и "сандистов" и между ними шли ожесточенные споры о том, кто же виноват в безрадостном финале этого "романа" - он или она.

Разумеется, одними исследованиями дело не ограничилось. "Роман" мимолетный воплощался в романы вечные. Альфред де Мюссе написал об этом "Исповедь сына века", Жорж Санд ответила романом "Он и она", брат Мюссе Поль де Мюссе ответил ей романом "Они". Чувствуете масштаб явления? Сколько должно было выделиться энергии, чтобы так долго будоражить умы человечества? С кольцом всегда так. Но энергия эта имеет странную направленность. Словно взметнулся вихрь, смерч, поднял всех, но кружит на одном месте. Один роман, другой, третий... бесконечное топтание на месте. Та же самая любовь. Что в ее понимании изменилось со времен "Песни песней" Соломона, шекспировских шедевров, толстовских увещеваний? Сегодня вряд ли кто-то надеется, что сексуальная революция, отгремевшая на Западе, со всеми своими книгами и фильмами, хоть что-то добавила в эту проблему. То же и с кольцом. Один лишь метод есть в его познании - описывать все новые и новые случаи векторных взаимодействий. Но зато и не надоест это никогда, как и не наскучивают романы про любовь: одни их все пишут и пишут, а другие все читают и читают.

И все же хочется объяснений, хоть немного рационального. Обратимся снова к Мюссе и Жорж Санд. Их разрыв так потряс всех еще и потому, что уж больно идеальной парой они казались. Векторное кольцо всегда создает такие. Они воспринимаются как единое существо. Современница (Л. Е. Белозерская-Булгакова) писала о браке А. Н. Толстого (Лошадь) и Н. В. Крандиевской-Толстой (Крыса): "Они с Алексеем Николаевичем производили впечатление удивительно спаянной пары. Казалось, что у них общее кровообращение... Впечатление какой-то необыкновенной семейной слаженности... Оба друг для друга обладают притягательной и отталкивающей силой". Их роман называли несчастливо-счастливым. Он и не мог быть другим. То же говорилось о Сергее Есенине (Коза) и Айседоре Дункан (Тигр): "Они мазаны одним миром, похожи друг на друга, скроены на один образец, оба талантливы сверх меры, оба эмоциональны, безудержны, бесшабашны..."

Внешне - полный восторг и божественная гармония, а внутри такой пары бушуют губительные страсти, настолько не однозначные, что разобраться в них не дано и самим героям.

Жорж Санд писала Мюссе: "Прощай, прощай, я не хочу тебя покидать и не хочу брать тебя снова. Я не хочу ничего, ничего... Я не люблю тебя больше - и обожаю навеки. Я не хочу тебя больше, но не могу без тебя обойтись. Кажется, только одна небесная молния могла бы излечить меня, уничтожив. Прощай, оставайся, уезжай, но только не говори, что я не страдаю. Только это одно может заставить меня еще больше страдать, моя любовь, моя жизнь, мое сердце, мой брат, моя кровь, уходи, но убей меня, уходя".

Так и хочется усомниться в полной искренности писанного - писательница все же - а вдруг все это ее фантазия, все эти небесные молнии, вся эта кровь и любовь с одновременной нелюбовью. Но, как человек множество раз беседовавший с людьми, побывавшими в векторной "переделке", свидетельствую: это удивительно точное - писательница все же! - описание ужаса и одновременного блаженства ситуации. Мюссе, кстати, сказал очень короткую, тихую фразу, но по магической силе она превосходит тираду Жорж Санд: "В твоих объятиях был момент, воспоминание о котором мешает мне до сих пор, и еще долго будет мешать приблизиться к другой женщине". Тут тайна большая, чем даже тайна любви...

Незаметно для себя люди попадают в ловушку, они сливаются, становятся единым целым, дело непростое, по крайней мере на длительное время невозможное.

Ответственно говорю, что отношения векторного кольца для семейной жизни не рекомендуются. Такая семья живет на пороховой бочке. Взрыв обязательно произойдет. Когда - никто не знает.

Н. Гумилев (Собака) и А. Ахматова (Бык) не прожили и двух лет, их отношения сам Гумилев назвал "любовной войной", с мучениями и терзаниями. Расстались Жорж Санд и Мюссе. После 20 лет совместной жизни развелись А. Н. Толстой и Н. В. Крандиевская; распался брак Н. Берберовой и В. Ходасевича. Горьким был роман С. Есенина и А. Дункан.

Еще наблюдение: люди, вступившие в кольцевой брак, чаще болеют, они как бы лишаются дополнительной защиты.

Возможно, что самой точной моделью кольцевых взаимодействий является представление о том, что при контакте соседних персонажей кольца происходит растворение защитной оболочки человека - это и иммунная система, и инстинкт самосохранения, и просто психологический барьер. Встречаясь с векторным собратом, человек, не чувствуя никаких психологических барьеров, воспринимает его как старого знакомого, родственника, давно разыскиваемый идеал. Не удивительно, что такая ситуация приводит к роковой любви или вечной дружбе. Вспомните Курта Воннегута: "Если вы обнаружите, что ваша жизнь переплелась с жизнью чужого человека без особых на то причин, этот человек, скорее всего, член вашего карасса". Карасе на двоих называется дюпрассом. "Настоящий дюпрасс, - учит нас Боконон, - никто не может нарушить, даже дети, родившиеся от такого союза". Конечно, векторная пара не настоящий дюпрасс, для настоящего дюпрасса ей не хватает стабильности, которую она никогда не сможет обрести. Но стремление к замыканию в паре идет, особенно если пара не супружеская, а дружеская. Слуге хорошо с хозяином, как ни с кем другим, ну а хозяина вполне устраивает преданность слуги и выгоды хозяйского положения. Впрочем, не торопитесь осуждать, может быть, векторные карассы - самое неподдельное, что есть в мире людей.

Если в браке "кольцо" почти всегда губительно, то в соавторстве оно может оказаться и полезным. Ненормальное для двух чужих друг другу людей замыкание в одну творческую единицу, для слуги и хозяина становится вполне естественным.

Мы привыкли к существованию соавторов и не удивляемся этому явлению. Но ведь это весьма удивительно: два взрослых человека, со своими вкусами, амбициями, со своим языком, в конце концов, - как они могут ужиться, и не просто ужиться, а писать сильнее, чем писали бы поодиночке? Фантастика, да и только!

Самый поразительный дуэт (если не считать дуэты братьев) - это союз Ильи Ильфа (Петух) и Евгения Петрова (Кот). На вопрос как они пишут вдвоем? - соавторы обычно отшучивались, но, думается, объяснить это на полном серьезе им также было бы непросто, ибо механизм слияния слуги и хозяина не ясен самим его участникам. Одно можно сказать определенно: слияние происходит. Доказательство этому - произведения соавторов, в которых невозможно разделить Ильфа и Петрова. Так что правы; были карикатуристы, изображавшие их двуглавым человеком-чудищем.

Соавторство настолько стало для них органичным, что после смерти Ильфа Петров не смог писать один и попробовал другой тандем. Второго Ильфа найти было невозможно, нашелся лишь Мунблит. Вновь возникла векторная пара, теперь, правда, в другом направлении, поскольку Мунблит родился Драконом. И если в первом соавторстве Ильф тянул на свой уровень Петрова, то теперь тому уже приходилось самому тянуть соавтора. Уровень творчества упал.

Известны пары фантастов Войскунский (Собака) - Лукодьянов (Бык), Емцев (Лошадь) - Парнов (Кабан), авторы детективов - Лавров (Змея) - Лаврова (Обезьяна), фантасты Абрамовы (Крыса и Обезьяна).

Смысл векторного соавторства, его феноменальность именно в том, что объединяясь, два автора совершают то, что в одиночку, сами по себе, не сделали бы никогда. Яркий пример этого соавторство Пьера Сувестра (Собака) и Марселя Аллена (Петух), прославившихся созданием знаменитой серии "Фантомас". И в этом векторном кольце "слуга"-писатель более мощный, чем "хозяин", а жанр тем не менее определяется "хозяином".

Феноменальным можно назвать и творческое содружество двух знаменитых театральных деятелей - Станиславского (Кабан) и Немировича-Данченко (Лошадь). И здесь опять "слуга" более высокого уровня личность. Вообще-то в театральной деятельности такое слияние большая редкость.

Теперь пример сотрудничества, может быть, не столь известного, но также поразившего всех своими феноменальными проявлениями. Речь идет о союзе Самуила Маршака (Кабан) и Бориса Житкова (Лошадь). Приведем высказывание Евгения Шварца:

"Всюду появлялись они вместе, оба коротенькие, решительные и разительно непохожие друг на друга". Сотрудничество их в создании детской литературы было чрезвычайно плодотворным. Но неожиданно взаимная симпатия и любовь сменяется капризами Маршака и обидами Жидкова. Перемена эта была непостижима. Окружающие ошеломлены. Шварц пишет: перемены "легко объяснить, если допустить существование черта. Без него события... тех дней выглядят просто загадочными. Что им было делать? Зачем расходиться? Зачем поносить друг друга усердно, истово, не сдаваясь ни на какие убеждения?"

Шварц, как истинный мистик (год Обезьяны), может быть, ближе всех подошел к пониманию мистической сути векторных отношений. Разумеется, он ничего не знал о "кольце", но след черта он учуял здесь гениально.

В кинематографе соавторством никого не удивишь - искусство это быстрое, почти индустриальное, люди сходятся в большие коллективы, затем разбегаются навсегда,' если, конечно, не попали и сети какой-нибудь структуры. Поскольку нас интересует векторное кольцо, то поищем именно такие случаи.

Стабильно соавторство Эмиля Брагинского (Петух) и Эльдара Рязанова (Кот). Слуга, разумеется, пишет сценарии, оставаясь в тени, а хозяин ставит фильмы, получая свою долю успеха. Так и вспоминается сцена из "Рабы любви" Никиты Михалкова, где сценарист в исполнении Пастухова (Кабан) говорит режиссеру - в его роли Калягин (Лошадь): "Я все гениально перепишу..."

Но в кино векторному кольцу уготована куда более замечательная роль.

Глубина, мощность и неотвратимость векторных проявлений оказались незаменимыми для "быстрого" кино. Стоит в одном кадре оказаться хозяину и слуге, как игра актеров приобретает ярчайшие краски, становится естественной и динамичной. Добиться того же эффекта без "кольца" намного сложней, требуется время и режиссерская сила.

Жизнь в этой ситуации идет рука об руку с искусством, и часто жизненные дуэты переходят прямиком на экран. Такие пары известны: А. Абдулов (Змея) и О. Янковский (Обезьяна); В. Гафт (Кабан) и 3. Гердт (Дракон). Для режиссеров это оптимальный вариант сочетаний, поскольку сильно облегчает им жизнь (хотя о подоплеке дела они, разумеется, не догадываются).

История "векторного" экрана обширна, поэтому упомянем лишь о шедеврах, вершинах "кольцевой закрутки"...

Идеальный пример - "Неоконченная пьеса для механического пианино". Постановщик фильма - Никита Михалков (Петух) - представитель знака проницательного и не волевого, а стало быть, неспособного самому "давить" на актера. Для таких режиссеров находка - артисты эзотерических знаков (Кабан, Змея, Тигр, Обезьяна), а также "векторное кольцо", чтобы все игралось само. Но в этом фильме Михалков превзошел самого себя. В фильме сложился огромный векторный ромб. Ядро его - несравненный кинознак Кабан (Пастухов, Табаков, Богатырев, Соловей). Люди года Кабана как никакие другие знаки прекрасно изображают пустоту усадебной жизни.

Укор Кабану и его пустой жизни - деятельные и устремленные герои артистов года Лошади - Калягина и Ромашина.

В свою очередь, над двумя этими моралистами стоит насмешливая Крыса (Шуранова). Все остальные актеры также в кольце. Слуга четырех Кабанов - тихий Дракон - Е. Глушенко, ослепленная "кабаньим" блеском и шармом; ее слуга - вечно спящий Кот (Кадочников), которого, в свою очередь, защищает его слуга Петух (Михалков).

Фильм гениален не только концентрацией векторных пар, но и правильным направлением всех векторов. Структурному гороскопу нечего добавить в столь совершенную конструкцию. Увы, прозрения такого уровня в кино редки.

Второй пример во многом сходен. Режиссер того же неволевого и проницательного знака (Петух) - Марк Захаров, и вновь фильм как результат длительной работы с одним коллективом актеров - "Обыкновенное чудо". Главенствует, как и положено, король - Е. Леонов (Тигр), слуга Тигра Коза - это любимая дочь (Е. Симонова). Ее слуги - это А. Абдулов (Змея) и А. Миронов (Крыса). В этом фильме "кольцо" не столько крутится, сколько просто "поднимает", но ведь и фильм другого рода - сказочный, а не обличительный, возвышающий, а не разоблачающий.

Кстати, если вспомнить о браке, то возможно, что единственное оправдание кольцевому браку - это брак артистический. Если в обычном браке кольцо ведет к опустошению, то в артистическом способствует постоянному возбуждению, накалу страстей, что для профессии неоценимо. А. Лазарев (Тигр) и С. Немоляева (Бык), Е. Максимова (Кот) и В. Васильев (Дракон).

Возвращаясь к соавторству и содружеству, можно вспомнить о цирковых дуэтах. Кто еще, как не "слуга" и "хозяин", смогли бы долгие годы выходить вдвоем на арену и изображать реальных слугу и хозяина, "белого" и "рыжего", как того требуют законы жанра. Самая знаменитая пара из современных, разумеется, Ю. Никулин (Петух) и М. Шуйдин (Собака). Стоит ли говорить, кто был хозяин?

Знаменита и пара Амвросьева (Кот) и Шахнин (Петух). Она такая махонькая, в мужском кастюме, а он такой огромный, в женском платье. 40 лет работала на манеже пара Антонов (Лошадь) - Бартенев (Крыса). 40 лет, изо дня в день - разве это не феномен?

У многих возникнет ассоциация векторной пары с космическим экипажем. Но переносить законы искусства в космос было бы опрометчиво. Разумеется, векторных дуэтов и даже трио в космосе было достаточно. И все же думается, что "кольцо" для космоса неполезно. Через кольцо в космос проникают чуждые для него знаки, а знаки, родные космосу, из-за него теряют свою цельность, космос же ошибок не прощает, там не до срывов и разбирательств. Накал страстей там, мягко говоря, излишен.

Еще одна область, где кольцо неизбежно, - Это политика. Сфера быстрых решений и действий, она нуждается в сплоченных дуэтах и целых векторных коллективах.

У каждого большого деятеля всегда на подхвате "маленький хозяин". У Ф. Д. Рузвельта (Лошадь) составителем речей был Коркоран (Крыса). У Дж. Кеннеди (Змея) составителем речей был Гудвин (Коза). Известно, как не равнодушен был Ленин (Лошадь) к Николаю Бухарину (Крыса) ("Золотое дитя революции"). По нынешним временам "хозяева" становились зятьями: у Хрущева (Лошадь) - Аджубей (Крыса), у Брежнева (Лошадь) - Чурбанов (Крыса). У Горбачева (Коза) "хозяин" - любимый переводчик - Павел Палажченко (Тигр).

Хуже, когда векторные отношения становятся основой усиления собственной власти. Политик, чрезмерно продвигающий вперед своих "слуг", людей "завербованных", заслуживает порицания. Брежнев продвигал и держал "излишних" Кабанов - Черненко, Пельше, Романова. Горбачев (Коза) одно время буквально заполонил Политбюро Змеями, (Слюньков, Рыжков, Никонов, Бирюкова, Примаков, Медведев).

Векторное содружество в политике опасно еще и тем, что лишает человека цельности, собственной сути и морали. Союз Николае Чаушеску (Лошадь) и его супруги (Кабан) подтверждает эту мысль. Адвокат Теодореску заявил, что они настолько сочетались, что подобны были двуглавому монстру. Иногда кольцо в политике - источник сил для подвига. Набоков (Змея) заслонил от пули Милюкова (Коза), Казанник (Змея) отдал свой мандат в Верховном Совете СССР Ельцину (Коза).

Частым явлением в векторных отношения становится презрение к слуге, либо желание, а главное - способность лучше всех разоблачить его, какое бы высокое положение тот ни занимал.

Ф. Раскольников (Дракон) написал свое разоблачающее письмо к Сталину (Кот), когда даже на Западе никто не смел зацепить грозного тирана. Читая письмо, поражаешься, глубине проникновения в личность Сталина а - с другой стороны - смелости автора в презрении его к палачу.

Среди современных авторов наиболее точно разобрался в Сталине Д. Волкогонов (Дракон). И как только он покончил со Сталиным, тут же приступил к работе над биографией Троцкого (тоже родившегося в год Кота). Можно не сомневаться, что и здесь его ждет удача.

А вот разоблачение Дракона лучше всего поручить его знаковому хозяину - Кабану. И вот уже разоблачителем Броз Тито (Дракон) выступает Милован Джилас (Кабан), который, кстати; признавал, что в годы войны его отношения с Тито напоминали отношения отца и сына.

И, как вы уже догадались, разоблачением высокопоставленных Кабанов занимаются Лошади. Капица (Лошадь) отказался работать под руководством Берии (Кабана) и вообще вел себя с ним крайне независимо и непочтительно. Так же поступал и Довженко (Лошадь), не согнувшийся, даже ради сохранения жизни, перед гнусной личностью. Ну и, конечно, человек, сумевший окончательно раздавить верного слугу - Берию, также родился в год Лошади. Это - Хрущев. Он не только лично возглавил атаку на Берию, но и сумел вычислить, что называется, направление главного удара, то есть, необходимость начать именно с Берии.

В таких разоблачениях, впрочем, можно и не увидеть особой феноменальности. В конце концов, и политика есть политика, и мало ли кто кого разоблачает. Совершенно другое дело - предвзятые оценки в литературе. Какова их причина? В самом деле, скажите сами, что, кроме "векторного кольца", способно объяснить приведенные ниже примеры?

В. Брюсов (Петух) писал Эренбургу (Кот), еще ни разу не видя его в глаза: "Я искренне люблю Вас, то есть, как поэта ибо как человека не знаю. Это, однако, не значит, что я люблю Ваши стихи. Напротив. Говорю это откровенно по тому самому, что люблю в Вас поэта..."

Поразительные, если вдуматься, слова: человека не знает, стихи не нравятся, а любит как поэта... Понимал ли сам Брюссов, что они означают? Единственное объяснение, но зато исчерпывающее - векторное кольцо. Оно действует не только при личном кон такте, но и посредством написанных строк. Достаточно услышать стихи, как между строк встанет хозяин.

Причем виден хозяин лишь слуге, остальным остается удивляться или ревновать... Гумилев (Собака) писал Брюсову: "Меня смутил Ваш отзыв об Эренбурге. Сколько я его ни читал, я не нашел в нем ничего, кроме безграмотности и неприятного снобизма".

Во многом, конечно, Гумилев был прав, учуяв необъективный подход Брюсова к Эренбургу, но сам перед кольцом так же беспомощен, проглядел талант у своей жены Анны Ахматовой (Бык): "Мне тогда и в голову не приходило, что она талантлива. Ведь все барышни играют на рояле и пишут стихи..."

Конечно, вектор, идущий через прозу, стихи, историю, культуру не так трагичен, как в прямом контакте, но разве не трагичен сам факт, что нам не дано объективное восприятие именно тех авторов, что наиболее нам близки, - кольцевых соседей. Разве не трагично было для Бунина (Лошадь), всю жизнь молившегося на Льва Толстого (Крыса), читать беспомощную и дурацкую критику Толстого Сувориным (Лошадь). Разумеется, что необъективны оба - один в своей безграничной любви, другой в бессильной злобе.

Великий Набоков (Кабан) остался в литературе с целым сонмом уничижительных характеристик, полученных им от Лошадей. Куприн: "Талантливый пустопляс", Бунин: "Блеск, сверкание и отсутствие полное души", Бабель: "Писать умеет, только писать ему. не о чем", Георгий Адамович: "Но есть что-то леденящее, мертвящее в его даровании".

Сам же Набоков приложил и ум и сердце, дабы разоблачить своего слугу, достаточно великого, хоть и небезгрешного Зигмунда Фрейда (Дракон), которого называл не иначе, как "венский шаман", в чем, кстати, был очень близок к истине, ведь шаманство дело весьма мистическое, а Фрейд был близок к мистицизму, как немногие.

Истории эти можно продолжать бесконечно. Ничтожный Владимир Соллогуб (Петух) высмеивает великого Лермонтова (Собака) в своей книге "Большой свет"; Валентин Катаев (Петух) издевается над Гумилевым (Собака), называя его мощную, новаторскую поэзию гумилятиной.

Но эти феномены блекнут перед историей взаимоотношений двух замечательных друзей генерала Ермолова (Петух) и поэта Грибоедова (Собака). Грибоедов находил в Ермолове бездну достоинства, ум, красноречие и т. д. Тот же Грибоедова ценил мало, от чтения его произведения у Ермолова, видите ли, "скулы сводило", о чем он и сообщил Пушкину.

И слова эти оставались бы словами, если бы странная эта дружба не была связана с полным параличом воли Грибоедова. Как только меж ними произошел разрыв (вину в разрыве взял на себя, разумеется, Грибоедов: "Я вечный злодей Ермолову"), поэт тут же сделал головокружительную карьеру.

Два великих человека нашей истории Петр I и Лев Толстой (оба Крысы) настолько сильно волновали многочисленных деятелей культуры, родившихся под знаком Лошади, что те часто просто ни о чем другом и не говорили. Секретарь Бунина (Лошадь) Бах-рах свидетельствует, что без упоминания имени Льва Толстого не проходил ни один разговор Бунина. Разумеется, разговорами дело не ограничивалось, всю свою жизнь Бунин перечитывал Толстого, всю жизнь возвращался к нему в своей прозе.

К личности Петра I обращались в своем творчестве такие "Лошади", как Алексей Толстой, Юрий Тынянов, Борис Пильняк. А композитор Андрей Петров посвятил Петру оперу. Сергей Герасимов (Лошадь) решил не мелочиться и снял фильмы и о Петре I и о Льве Толстом, заодно и сыграв "великого хозяина".

Список подобных историй с уничижениями и безудержными восхвалениями, незаслуженными разоблачениями можно продолжать, но, думается, ничего отвергающего феномен найти не удастся. Отношения и конфликты Пушкина (Коза) и Кюхельбекера (Змея), Маяковского (Змея) и Есенина (Коза) - описаны, но не объяснены. Работы для исследования векторного кольца еще предостаточно. Важнее другое: определить степень глубины, глобальности законов кольца, их всеобщность. Про отношения людей сказано достаточно, попробуем проследить взаимодействие знаков в животном мире.

Зоопсихологи могли бы подтвердить феноменальность, или по крайней мере, необычность отношений между векторными соседями в животном мире. Для исследователей векторного кольца зоологические отношения оказались мощным подспорьем в утверждении кольцевой траектории.

Приехав к себе в деревню и привезя пару молодых и неловких городских котов, мы искренне радовались и смеялись, видя, как шустрые птички - трясогузки дразнят котов, заигрывают с ними, а те, жалкие и трусливые, на полусогнутых лапах, мяукая, еле ползут за трясогузками по крыше двора. Игра эта продолжалась несколько дней, и мы было решили, что так и должно быть. Но мы ошиблись. Оба наши кота стали отлавливать в день по три-четыре трясогузки, нам было страшно жалко птичек, но что мы могли поделать? Вскоре птицы перестали прилетать к дому.

Совсем другое дело собаки. Эти не ходят перед птицами на полусогнутых, как коты. Наоборот - они показывают себя настоящими героями, смело нападая на стайку голубей, или воробьев. Однако нападения эти, разумеется, оказывается чистым блефом, птицы прекрасно видят нападающих и легко избегают встречи с ними. Еще более смешными и наивными выглядят попытки собак напасть на водоплавающую птицу. И совершенно иное - атака птицы на собаку. Уже гусь способен серьезно напугать собаку, а хищная птица достаточно легко атакует с воздуха и собаку, и лису, и волка.

Обиженная птицами, собака с легкостью отыгрывается на столь грозном и мощном животном, как бык, корова, вол, буйвол...

Если вспомнить классический источник для зоопсихологии векторного кольца - "Маугли" Р. Киплинга (Бык), то убийство Тигра произошло по схеме: волки гонят буйволов, а те уже уничтожают тигра.

Вот уж где игра идет полным ходом, так это у тигра с буйволом. Но недаром китайские классические картины показывают тигра на рогах у буйвола. Тот не боится полосатого рычуна и смело вступает с ним в бой, в котором у него есть все шансы на победу.

А вот антилопы и прочие родственники козы относятся к тигру совсем по-другому. Часто у них от одного его голоса подкашиваются ноги. Словом, жуткая паника, - и больше они ни на что не способны.

Впрочем, довольно кровавых страстей. Отношения козы и змеи кажутся вполне мирными. Просто не боится коза змей и змеиного яда, как, впрочем, и паучиного и скорпионьего. Не боится - раз, и топчет копытами - два.

А вот у змей с обезьянами без любви никак не обойдется. Вспомним леденящую сцену в книге и в мультфильме "Маугли" - "Слышите ли вы меня, бандерлоги? Видите ли вы меня, бандерлоги?.." Чистый гипноз!

Но может быть, Р. Киплинг все это придумал? Для красного, что называется, словца. Нет, это известный факт. "Даже мощный шимпанзе при виде безобидного ужа приходит в трепет", - пишет известный этолог и сам приходит в трепет, ибо объяснить феномен не может...

Такое впечатление, что для обезьян змеи - единственные реальные враги. Кто еще с ними справится? Аналогична ситуация с крысами. Кто враг этих шмыгающих и зубастых грызунов, быстро размножающихся и легко приспосабливающихся к экстремальным условиям? Оказывается, те же обезьяны. Баловницы ловко хватают крысу за хвост, а уж что при этом крыса чувствует, трудно вообразить. Факт остается фактом - отношения в паре крыса - обезьяна отличаются легкостью и непринужденностью для обезьяны и напряжением всех сил, может и последних, - для крысы.

И стоит ли говорить, что в паре лошадь - крыса напрягаться приходится уже лошади, а крыса может себе позволить и расслабиться. Для желающих знать подробности можно сообщить, что несчастная лошадь, закрытая в стойле, чрезвычайно переживает, а крыса, пользуясь темнотой и неспособностью лошади удрать, подгрызает ей копыта. И это еще не все - кое-какие родственники крыс прыгают на спину лошади, бегают по ней, и даже сплетают в косу ее гриву (долгое время считалось, что это домовой, а оказалось - ласка).

Что остается лошади? Лошади остается несчастный кабан, которого, так легко отогнать от кормушки, да и вообще огреть копытом. Бедный же кабан и рад бы в бой, да больно высоко лошадиное брюхо, а прыгать он не умеет. Вот и терпит лошадиное презрение. Интересно, как там лошадь взаимодействует со свиньей домашней?

(Двух пар в природе не досчитаетесь, потому что составляющей половину пары - Дракон, увы, не существует...)

Так что, как видим, природа дала добро на векторные отношения, еще раз намекнув, что ни одна закономерность не имеет такого глубокого обоснования в знаках, как векторное кольцо.

Но это еще не все - векторное кольцо позволяет обнаружить знаковые связи в системе человек - животное. Если уж кольцо и здесь работает, то остается лишь снять перед ним шляпу...

Судите сами. Перед вами символы векторного кольца.

Петр Ершов (Кабан) написал гениальную сказку - "Конек-горбунок". Много в России, да и во всем мире сказано прекрасных слов о лошадях - тут трудно удивить... Но Ершов показывает, что даже уродливая лошадь, маленькая и горбатая лошадь, пре- красна абсолютно. Она даже лучше лошади внешне красивой, ибо в ней красота не прячется за грацией и видна в глубинном проявлении. Хороший символ!

Еще один символ - это трогательный, но бестолковый Пятачок, созданный Александром Милном, родившимся в год Лошади. И как ему только удалось в энергичном и крупном звере увидеть легкомысленное и беззаботное существо, без руля без ветрил?

А вот Лев Толстой про горбатых коньков писать не стал, написал он о нормальной кляче рассказ "Холстомер". Грустно читать, печальный символ.

Зато уж и Крысам отомстили за Лошадей. Гофман (Обезьяна) написал "Щелкунчика", в котором Крыса символизировала агрессивность, скандальность, отсутствие доброты и многое другое, столь же нехорошее. Как и в каждом векторном символе, и тут есть перебор. Особенно радует то, что даже трехголовая крыса бессильна перед отвагой и добротой маленького уродца,.

Впрочем, всегда приятней говорить о позитивном символе. Гимном любви, почти ершовского накала, стал роман Пьера Буля (Крыса) "Планета обезьян". Сколько теплых слов посвящено милым шимпанзе, сколько неподдельного интереса и сочувствия гориллам и орангутангам! Прямо энциклопедия обезьяньей жизни.

Люди-Змеи прямо-таки прославили своего хозяина - Козу. Постарался Пабло Пикассо. Он без устали рисовал это великолепное животное на многих своих полотнах, а потом установил его бронзовое изваяние перед своим домом в Каннах.

Пара Тигр - Коза проявилась в воображении людей совсем слабо. Другое дело Тигр - Бык. Какое презрение к благородному животному выразил в "Маугли" Редьярд Киплинг (Бык). Какой сарказм! Чего стоит "паленая кошка"! Ничего себе кошечка...

Те же Быки, презирая тигров, с большим пиететом относятся к собакам и волкам. Киплинг написал "Маугли" как гимн волку, гимн стае. Герман Гессе (Бык) написал "Степного волка". Но самый изумительный символ создал Ефим Гамбург (Бык), сделавший мультфильм "Пес в сапогах". При этом он восславил не только собак, но и Александра Дюма, родившегося в год Собаки, и персонажей его бессмертного романа "Три мушкетера", в которых действительно много собачьих черт.

И совсем по-другому собак воспринимает Уильям Фолкнер (Петух), упрекая их в трусости, и Владимир Соллогуб, написавший рассказ "Собачка".

Погоняв собак, Петухи должны расслабиться на котах. Наверняка незабываемый образ кота в прекрасной повести братьев Стругацких "Понедельник начинается в субботу" создан не Аркадием, а именно Борисом Стругацким, родившимся в год Петуха.

Шахматный чемпион Александр Алехин (Дракон) без всякого почтения относился к котам и, что называется использовал их. Он заставлял жену приносить любимого кота на матч, время от времени спускался к нему в зал и гладил его.

Еще один символ - просто поразительный. Замечательный Райнер Рильке (Кабан) написал рассказ "Победитель дракона". Конечно, Рильке - гений, но такого не от каждого гения дождешься. Откуда он так точно знал, что является победителем (хозяином!) Дракона? Кстати, герой рассказа (типичный Кабан), победив дракона, уходит, забыв даже о невесте, положенной ему по закону, за победу. Победители драконов сами к невестам не ходят...

На этом можно прекратить рассказ о феномене векторного кольца, заметив, что, в отличие от предыдущих, он изложен с наименьшей полнотой, ибо значение векторного кольца глобально и многим парам пока нет возможности уделить внимание. Например, не нашлось пока места даже паре Моцарт (Крыса) и Сальери (Лошадь), что уж говорить о менее знаменитых. Нет сомнения, что единственный выход - это издание энциклопедии векторного кольца. А что? Вполне реально!

Векторное кольцо, несмотря на свою мощь, является целиком атрибутивной структурой. То есть, для векторных взаимоотношений неважно, обладает человек волей или боевитостью, сексуальной проницательностью или внутренним ощущением красоты. Атрибутивность по теории структурного гороскопа означает знаковость, зоологичность свойств, соответствие их определенным животным. Ничего обидного в зоологичности свойств человека нет. Зоологичность объясняет неподконтрольность векторных проявлений разуму. Это полностью подтверждено теорией.

Но этого мало: кроме атрибутивности (зоологичности), кольцо обладает еще одной характеристикой - мистичностью. Вспомним, какие явления мы называем мистическими. В первую очередь, это любовь и все с ней связанное; рождение и смерть, сновидения; а также природные явления - огонь, вода и так далее.

Мистические явления не переводятся на язык формул, тут бессилен и жизненный опыт. Не поддаются они и третьему способу познания - силовому и деформирующему (волевому).

Единственный способ познания этих явлений - мистический или эмпирический путь. Заклинания, шаманство, мистические провидения сродни бесконечному перебиранию и бессистемному по- иску истины. Что, впрочем, не значит, что у мистических явлений нет законов, они есть, но они не гарантированы, пока мы их не нащупали.

Итак, вернемся к нашей теме. Встречаются хозяин и слуга. Ясно, что что-то произойдет. Ясно, что слуга окажется в проигрыше, хозяин в выигрыше. Но что конкретно случится? Этого не знает никто. Возможно, что хозяин и вовсе не заметит слугу, а тот будет поражен им на всю жизнь. А возможно, что не заметит ничего слуга, а хозяин проникнется к нему презрением и будет пытаться ему вредить. Слуга может стать и самым преданным поклонником, и самым ярым недоброжелателем хозяина. Вариантов множество, и нет критериев, позволяющих узнать, как именно пойдет дело. Все это так похоже на любовь, с ее непредсказуемостью.

Главнейшее следствие мистичности явления невозможность его достаточного изучения. Любовь - тема вечная, сколько ее ни изучай, сколько ни описывай - все будет мало. В любви мы понимаем не больше и не меньше, чем древние, и прогресса в этой сфере не будет. Эту тему нельзя ни закрыть, ни оставить. Аналогично вечными темами являются темы рождения и смерти Как и любовь, они неисчерпаемы. Векторное кольцо стоит в том же ряду явлений.

Упомянем и философское обоснование мистичности векторного кольца. Принцип неопределенности гласит, что определенность проявлений обратно пропорциональна мощности события. Чем мощнее событие - любовь, смерть, зависимость от кольца, тем менее определенна форма его проявления. Отсюда и мистичность.

Важнейшее значение для структурного гороскопа имеет и положение о смещающей силе кольца.

Человек, находясь в векторном взаимодействии, частично теряет знаковую суть (как бы отползает от своего знака). Длительное пребывание в векторном взаимодействии ведет к деградации слуги, развращению хозяина (то и другое - потеря личности).

Векторные отношения неравновесны, они не имеют точки возврата, они всегда идут в одну сторону и потому, по сути, ведут к беспределу, пропасти, катастрофе. Впрочем, стоит ли пугать катастрофой существо, которое в любом случае идет к смерти?

Поражает бессилие разума в борьбе со стихией векторного кольца. Связано это с высокой степенью физиологичности его проявлений.

Ни с чем не сравнимые ощущения дает кольцо в сексуальной сфере. Можно смело сказать, что хозяин - это и есть сексуальный идеал слуги. Причем для волевого источника любви, то есть, например, для мужчины - Лошади - сексуальным идеалом будет сексуальная, но холодная женщина - Крыса. А для энергичной, но закомплексованной женщины - Лошади идеалом будет сексуально-проницательный и любовеобильный мужчина - Крыса. Увы, за сексуальную гармонию в кольце приходится платить катастрофическими последствиями и во всех остальных сферах жизни.

Физиологичность кольца видна не только в сексе. Очень часто хозяин как бы выключает слугу, лишает его дара речи, парализует. Определенно можно говорить о нарушении при кольцевых контактах защитной сферы человека. Легкость контакта, его высокая энергетика связана с тем, что общение идет как бы не через барьер, а сквозь него. Можно сказать и так, что в векторном контакте люди пытаются влезть в один скафандр, сминают свои защитные оболочки. Разумеется, что в таком состоянии они легче подвержены заболеваниям, их иммунная система работает хуже.

Все используемые понятия - оголенные нервы, содранная кожа, открытое сердце также соответствует представлению о человеке с нарушенным защитным барьером.

Каким образом знаковые характеристики приводят к выключению защитных систем, в подробностях не ясно, но то, что это явление близко по типу к гипнозу, вполне можно предположить.