Структурный гороскоп в вопросах и ответах

Содержание

Думается, этот вопрос могли бы сами себе задать многие жители нашей страны. Иногда подобная формулировка обобщается для всей России, Что ж, страна идет по импер-скому ритму, коммерческие настройки сбиты полностью, и замечательный наш народ-идеолог, и его особо творческая верхушка, обладая достаточной и даже избыточной интел-лектуальной мощью, с трудом сводят концы с концами. Им тяжко и муторно не столько из-за отсутствия денег - знавали времена и похуже, - сколько из-за вопиющей несправедли-вости. Как же так, неужели интеллект в нашей мире дейст-вительно ничего не стоит?

Я не могу ответить за всех, постараюсь разобраться с са-мим собой, поскольку я очень умный и очень бедный и во-прос этот мучает меня беспрестанно. Итак, речь вновь пой-дет не о дате рождения и не о гороскопе, а о принятии пере-ломных решений по переходу в одну из трех классовых групп - идеологи, коммерсанты, политики.

Анализируя свою наследственность, я не могу сказать, что был обречен стать идеологом. Отец и мать были служа-щими, а следовательно, носили в себе изрядный процент по-литической стихии, любимый дед был в значительной мере коммерсантом. Однако по складу характера и воспитанию я все более смещался в сторону идеологии. Поступление в МГУ, извечное пристанище идеалистов и романтиков, сыг-рало решающую роль в моем формировании.

Тем не менее еще в процессе учебы шансы стать полити-ком или коммерсантом у меня были: В политики вела карье-ра, сделанная в строительных отрядах, - я стал сначала ком-соргом, потом комиссаром стройотряда. (Если бы пошел по линии бригадир-командир, точно бы стал политиком.)

И все-таки шанс у меня еще был, я мог прижаться к коми-тету комсомола и двинуть по общественной линии. Но что-то щелкнуло внутри - я почувствовал, что чужой в этой ту-совке, или они почувствовали, что я чужой. Короче, разо-шлись дорожки.

В те же годы, активно занимаясь рок-музыкой, я пропус-кал через свои руки сотни очень дорогих западных пласти-нок. Еще мгновение - и я бы влез в коммерцию. Со многими так и случилось: пластинки, джинсы, потом чеки, валюта, автомобили, а там бы перестройка подоспела, первые коопе-ративы, банки... Со мной не случилось.

После университета было еще несколько шансов переква-лифицироваться. Крупнейший коммерческий шанс я упус-тил в Ташкенте, когда брат пристроил меня решать заочни-кам транспортного института задачи по математике и хи-мии. В этом деле крутились потенциально очень большие деньги. Там же, в Ташкенте, я счастливо избежал возможно-сти открыть покрасочный цех ворованных военных тканей, брезент шел бы на псевдоджинсы, парашютный шелк на батники...

Были политические проверки, например, месяц я факти-чески командовал отдельным батальоном химической защи-ты. Руководил молодежной бригадой хлопкоробов.

Все это я рассказываю для того, чтобы стало ясно - я не родился стопроцентным идеологом, было намешано во мне все - чуть поменьше коммерции, чуть побольше политики. Однако чем дальше, тем больше я понимал, что мне одина-ково неприятны как начальники, так и подчиненные. Я умел вдохновлять и зажигать (комиссар все-таки), но не умел ко-мандовать, не умел спросить с подчиненного. Ну и совсем я не умел подчиняться. Именно по этому критерию я показал свою полную непригодность на принадлежность к полити-ческому классу. С коммерцией сложнее, я не был абсолют-ным бессребреником, но не очень-то любил деньги. Но са-мое главное, я очень быстро понял, что напрочь лишен ком-мерческого чутья. Все мои попытки заняться перепродажей чего-либо всегда оканчивались провалом. Не то что надо по-купал, неправильно работал с клиентурой, а главное - сты-дился самой ситуации с перепродажей.

Так постепенно складывалась и рафинировалась структу-ра стопроцентного идеолога. Уже поставленный судьбой на структурный гороскоп, я не оставлял попыток как коммер-ческой, так и организационной карьеры. Но тут началось не-что совершенно фантастическое: каждый раз, поднимаясь на новую ступень в создании теории, я терял как в деньгах, так и в числе подчиненных. При минимальной теории у меня были деньги и была большая группа помощников, теория поднималась, народ разбегался, деньги иссякали. И тогда глаза открылись. Это же типичный закон сохранения. Под-нимая свой статус идеолога, я проедал в себе остатки поли-тика и коммерсанта. А поскольку теория не останавливалась и росла как ком, очень быстро я убил в себе последние кро-хи организационного таланта и коммерческой направленно-сти.

Говоря проще, в голове больше не было места ничему, кроме теории. Что теперь? Из теоретика я превратился в пи-сателя, но все равно остался идеологом. Путь к богатству лежит через идеологическое решение 2009 года (легализация теории), политическое решение 2013 года (создание органи-зации) и, наконец, коммерческое решение 2017 года (созда-ние коммерческих структур). Только есть ли к этому всему хоть какое-то поползновение в выжженной душе сухого стопроцентного идеолога.

Таким образом, оставаясь в России с народом-идеологом в одном социальном классе, всякий творческий человек об-рекает себя на довольно низкие доходы. Уезжать надо или менять классовую принадлежность...