Поиски Империи

Содержание

Золотой век начался с объединительного визита в Константинополь римского папы Иоанна (525 год). Император Юстиниан оказал папе необыкновенно торжественный прием, была проведена пасхальная служба в храме святой Софии. Весьма символичное событие для конца «темного времени» и возвращения к открытой политике. Однако открытая политика, если такая и бывает, возможна лишь в том случае, когда государство разобралось со своими внутренними делами. Позади монофизитская третья фаза, отныне никаких сомнений, разброда и шатаний, на мировой арене появилось государство нового типа — христианская монархия.

Основой политики этого государства стали распространение и защита православия во всем мире. Не будем забывать, что своим тысячелетним существованием Россия обязана рождению этой политики. Через государственное вероисповедание христианская монархия определяла теперь, кто ее враги, кто друзья, с кем надо вступать в союз, кого надо уничтожать.

Четвертые фазы императорских циклов — это всегда чудо. Современников и потомков поражает быстрота преобразований, широта охвата, блеск свершений... Хорошо бы при этом не забывать, что чудеса эти оплачены кровью второй фазы, мозолями третьей, блужданием во тьме первой фазы. Внуки собирают камни, разбросанные отцами и дедами, строя новое здание государства.

«Юстиниан начертал блестящую скрижаль в летописи Византии» (Ю. Кулаковский), но его гений возник не из воздуха. «Исследования последних лет показывают, что многое из того, что было в завершенной форме осуществлено в его правление, делалось уже его предшественниками, следовательно, Юстиниана следует рассматривать не столько как новатора, сколько как умелого реализатора, в какой-то мере завершителя определенных тенденций предшествующего развития...» (Г. Курбатов).

Со смертью Брежнева как будто упала пелена с глаз, стало ясно, что сколько веревочке ни виться... «Со смертью Анастасия в 518 году начинает подготовляться радикальная перемена во внутренних внешних делах империи, появляются новые люди на исторической сцене, выдвигаются новые задачи... Потребовались обширные материальные средства и талантливые люди для осуществления вновь выдвинутых событиями задач — и империя доставила средства и людей, способных привести в исполнение такие сложные и трудные предприятия, которые напоминали лучшие эпохи угасшей Римской империи» (Ф. Успенский).

«Юстиниан — одна из самых ярких, колоритных, сильных... фигур на византийском престоле. Умный, властный и энергичный правитель, неутомимый труженик, инициатор многих реформ... натура беспощадная...» (3. Удальцова). Так-то оно так, однако главная слава властителей четвертой фазы — это не их личные таланты, а таланты их окружения. Екатерину прославили Суворов, Ушаков, Румянцев, нынешних российских правителей прославят идеологи третьей эпохи, которая начнет свой ход именно из России. Точно так же и Юстиниана «играла» свита.

Жена Юстиниана, императрица Феодора, «в молодости была актрисой цирка и куртизанкой, но, став благодаря редкой красоте и необычайному обаянию императрицей, проявила недюжинный государственный ум, твердую волю, активно участвовала в управлении страной, принимала послов, вела дипломатическую переписку» (3. Удальцо-ва).

Жена — это сверх плана, по плану же должны быть великие архитекторы, полководцы, законники и так далее...

«Благосклонная судьба послала Юстиниану двух великих архитекторов, которые стояли на высоте технического знания и умения тех лет. Оба они родом из Малой Азии, Анфимий — из Тралл, Исидор — из Милета» (Ю. Кулаковский). Эта же судьба послала Юстиниану двух гениальных полководцев Велисария и Нарсеса, которые завоевали для него весь мир; талантливейшего географа и писателя Косьму Индикоплова (автор «Христианской топографии»); гениального финансиста Иоанна Капподокийского и гениального же юриста Требониана. При всем нерасположении к двум последним официальный летописец Юстиниана Прокопий в своей «Тайной истории» называет каждого «самым сильным по уму человеком из всех тех, кого приходилось ему встречать в своей жизни».

Ну и, конечно, грандиозным делам и людям-великанам должна соответствовать вселенская идея (что тут следствие, а что причина?). Такая идея, разумеется, была: «Соединить целый мир в императорском и христианском единстве — такова безграничная перспектива», открывавшаяся перед императорским честолюбием и находившаяся в согласии с верованиями и настроениями современников Юстиниана... Воспринятая Юстинианом теория восстановления Римской империи соответствовала настроениям эпохи и была поддержана всеми средствами византийского государства».

Военные и политические успехи империи в четвертой фазе потрясают. Юстиниан ведет тотальное наступление на варварский мир. К середине 50-х годов VI века византийские войны подходили к своему завершению. Территория империи увеличилась вдвое. Средиземное море опять превратилось в Римское озеро.

Однако военные успехи никак не следствие милитаризации общества. Напротив, с военными не очень-то считались. От полков со старыми военными традициями перешли к наемникам-федератам, на армии экономили, ее сокращали, не выплачивали жалованье и выслуги, выгоняли ветеранов без выходного пособия. «По расчетам современников для нормальной охраны государства император Юстиниан должен был иметь в конце своего царствования 645-тысячную армию, у него было 150 тысяч...» (Ю. Кулаковский).

Армию Византии составляли варвары, добровольцы, люмпены и т.д. «Делом величайшего искусства было держать такую армию в повиновении. Люди шли на войну в надежде на добычу и наживу... После каждой победы все рассыпались на грабеж, и Велисарий не раз переживал большие тревоги в опасении, что неприятель, оправившись в беспрепятственном бегстве, соберет свои силы и вырвет у него победу» (Ю. Кулаковский).

Так что пусть не переживают сторонники военных традиций: хоть и станет Россия самым мирным государством, но никаких поражений в четвертой фазе имперского цикла, а стало быть до 2025 года, не будет. Империя непобедима вообще, в четвертой же фазе особенно. Разумеется, что больший упор следует делать на дипломатические усилия. Византия так и поступала. На восточных границах был нейтрализован Иран. Эта восточная деспотия не смогла ничего противопоставить дипломатическим успехам Византии у арабских племен, в Крыму, на Кавказе, в Абиссинии, в странах Азии. Византийские купцы-миссионеры-дипломаты дошли аж до Китая, где выкрали секрет производства шелка (два монаха вынесли в своих полых посохах коконы шелковичных червей).

Таким образом, впервые в истории человечества создавалась универсальная политическая модель, универсальное государство, системы которого подходили любому народу и любой нации. Через несколько столетий подобную универсальную модель государства создаст Халифат (первый из исламских волевых рывков).

Гигантская метаморфоза произошла с последним идеологическим чудом Иудеи, с христианством. В новых условиях в Византии исповедание единого Бога потребовало уже единой власти (императорской), единой религии, единых законов, единого общества.

Юстиниан стал первым лицом на византийском престоле, который осознал вселенское значение Титула императора. Межу ним и смиренным христианским императором Феодосием II из первой фазы пролегла пропасть.

«Преисполненный сознания величия императорской власти Юстиниан стал у кормила правления и с присущим ему чувством великого поднял блеск особы императора и его ближайшего окружения» (Ю. Кулаковский).

Юстиниан впервые в истории ощутил себя верховным правителем всех подданных независимо от их происхождения, богатства, заслуг. Сенат не обладал в правление Юстиниана никакими правами. По свидетельству Прокопия, часто бывало, что постановления Сената, поступавшие затем на утверждение императора, в конце концов получали у него совершенно противоположное решение». Прокопий же сообщает и о многочисленных конфискациях имущества сенаторов во время правления Юстиниана (хорошо бы об этом помнить тем, кто, позабыв все на свете, рвется в парламентский отстойник очередного созыва).

Единственной попыткой противодействия установлению автократической власти стало восстание «Ника» 532 года (7-й год фазы). Сенаторы, народ захотели видеть на престоле более демократического правителя. Восстание закончилось полным разгромом партий Ипподрома и сенаторского сословия. Думается, прямую аналогию тут проводить опасно, перечитайте все главы, посвященные четвертым фазам, и убедитесь, что системы нет, ну а главное нет смысла, в четвертой фазе каждый день за год идет, и тратить время на подавление восстаний просто обидно.

Впрочем, не одни лишь сенаторы оказались отодвинуты от власти. Торжество православия, ради которого и свершилось имперское 144-летие, пока еще целиком во власти политики. «Власть императора в вопросах религии казалась почти абсолютной. Император созывал соборы когда он не мог лично присутствовать на заседаниях собора, его представляли высшие чиновники, он утверждал решения «отцов церкви», и эти решения приобретали силу закона лишь после ратификации императора... Юстиниан писал длинные трактаты для обоснования своего мнения по тому или иному вопросу религии» (Ш. Диль).

Юстиниан дал православной церкви свое законодательство со строгой регламентацией прав и обязанностей епископов и членов клира. Церкви было дано право особой юрисдикции, определены правила вступления в монахи, сроки послушничества и т. д. Юстиниан своей волей определил в 545 году ранговые отношения предстоятелей христианской церкви: папа, константинопольский патриарх, александрийский патриарх, антиохийский патриарх, иерусалимский патриарх. При покровительстве императора быстро рос фонд церковного землевладения. Миссионерская деятельность стимулируется и поддерживается государством. Единый закон, как и единая вера, стал основой христианской монархии.

«Забота о насаждении единого истинного богопочитания и вероучения была в сознании Юстиниана первою обязанностью императора перед Богом и людьми. Этому принципу он оставался верен все свое долгое царствование» (Ю. Кулаковский).

Религиозный террор времен Юстиниана сравним разве с преследованием самих христиан времен римского императора Диоклетиана (284—305), времен языческого Рима. Юстиниан считал, что «справедливо лишать земных благ того, кто неправильно поклоняется Богу». Другим его тезисом было: «Нет ничего приятнее Богу как сосредоточение всех христиан в одно стадо».

Впоследствии все создатели универсальных государств взяли на вооружение беспощадную религиозную политику Юстиниана. Карл Великий, император франков, огнем и мечом крестил саксов, в результате такого крещения поло-.; вина племени исчезла вообще. Отгон I Великий (первый император священной Римской империи) таким же образом крестил западных славян. Наш Владимир Креститель не отставал от них, желая привести всех своих столь разнообразных подданных (кривичей, вятичей, полян и т. д.) к единой вере.

Для Юстиниана мир должен был объединиться в христианстве православного вероисповедания. Поэтому вандальское и остготское королевства, исповедующие арианство (учение созданное в IV веке Арием, по которому Христос, как творение Бога-Отца, — существо, ниже его стоящее), были стерты с лица земли.

Обезлюдела Сирия и Палестина из-за гонений на монофизитов, которые традиционно проживали в этих районах.

Против язычников полководцы Юстиниана совершали карательные экспедиции с насильственным крещением населения по православному образцу. Так в Египте было разрушено святилище Изиды. Эта страна со временем стала центром рождения монашества. В Афинах была закрыта школа античной философии и т. д. и т. п.

Но и это еще не все. «Тревоги войны с персами и дипломатические сношения с ними, заботы об искоренении язычества, борьба с самарянами, церковное законодательство, напряженные усилия осуществить единство веры в империи, роскошная суетливая жизнь двора и всенародные увеселения столицы — все это тяжкое, сложное, многообразное дело правления не поглощало всех сил Юстиниана. Лично руководя всем и все направляя, он был в то же время занят великим делом, создавшим ему навеки неувядаемый венец славы. То была кодификация римского права» (Ю. Кулаковский).

«Русская правда» Ярослава, «Судебник» Ивана III, «эпоха законобесия» Екатерины II, Тора времен Иосии... В этот же ряд становится и «Храм правовой науки» Юстиниана.

«Для духа времени знаменательно, что, когда, как в кодексе Феодосия, указы, касающиеся религии, составляли последнюю, 16-ю книгу, в кодексе Юстиниана им отведено первое место, и они заполняют 23 главы первой книги, а первый титул носит заглавие: «О верховной Троице и вере католической и чтобы никто не дерзал публично состязаться с ней» (Ю. Кулаковский). (То, что сейчас называется католической верой, возникло в XI веке.)

«Великое дело Юстиниана имело значение, далеко выходящее за кругозор античного человечества, и новая Европа начала свое историческое бытие с идеалом правового государства, который воздействовал на европейские народы. Прошли века, и право Юстиниана стало живым и действующим во всех западноевропейских государствах. Наряду с единым универсальным исповеданием веры христианской стало единое универсальное римское право как великое наследие будущему от древнего мира» (Ю. Кулаковский).

Законодательство Юстиниана обязано своим бессмертием именно своему универсальному характеру. Оно подошло всем странам и народам, которые брали его на вооружение и, отталкиваясь от него как от фундамента, строили уже свое законодательство.

«Эволюция правовой доктрины... в законодательстве Юстиниана проявилась прежде всего в выработке понятия универсального права, распространяемого на все человечество. Юридическая теория освобождалась от узких рамок учения об особом праве одного, господствующего народа. Ранее существовавшее разделение права на различные системы (цивильное, преторское, право народа), соответствовавшие делению населения империи на римских граждан и неримлян, теперь было уничтожено. В законодательстве Юстиниана все правовые системы сливаются в единую универсальную систему, созданную для всего свободного населения империи» (С. Сказкин).

«Храм правовой науки» Юстиниана состоял из кодекса — основных установлений действующего римского права, Дигест — обширного сборника правовых положений, заимствованных у римских юристов, Инструкций — короткого руководства по юриспруденции и Новелл — новых законов, изданных самим Юстинианом. В частности, было выработано понятие о неприкосновенности частной собственности, создано новое семейное право (исчез запрет на браки в зависимости от гражданства), облегчен процесс освобождения от рабства, впервые права хозяина по отношению к рабу стали рассматриваться не как право по отношению к вещи, а право по отношению к лицу, на смену римской исключительности пришла христианская исключительность и т. д.

«Римское право в кодексе Юстиниана стало универсальным правом всех культурных европейских народов — в этом историческое и культурное значение вопроса о законодательной деятельности Юстиниана» (Ф. Успенский).

В пример европейским государствам была создана и государственная юридическая система: три школы права в Константинополе, Риме и Бейруте, в обязанность которых входило следить «за чистотой права и заниматься научной разработкой юридических памятников» (Ф. Успенский).

Юстиниан всячески пытался превратить подвластную ему империю в законопослушное государство. С подачи императора не раз проводились в административном аппарате государства кампании «чистые руки», были отменены официальные взятки при вступлении в должность, на службу принимались только православные. Они приносили клятву верности императору и долгу на четырех Евангелиях при свидетелях.

Расцвет государственной жизни шел при Юстиниане по всем направлениям. Константинополь, ранее безвестная греческая колония Византия, превратился при нем в столицу империи, Царьгород, «Око света», мечту Запада и Востока. Более того, впервые столица империи являет собой не просто центр мира, но и центр равновесия между Востоком, живущим по ритму Востока, и Западом, живущим по ритму Запада. Именно такой будет картина мира всю предстоящую вторую эпоху (V—XXI века), только центр мира будет все время перемещаться Киев, Лондон, Москва, Санкт-Петербург...

«Именно при Юстиниане Константинополь стал подлинным интеллектуальным центром империи. Осуществление всех намеченных им программ требовало массы специалистов самых разных областей знаний, архитекторов, инженеров, ученых, ремесленников. Все они съезжались или специально выписывались, приглашались в Константинополь и, как правило, оседали там. При Юстиниане завершается становление многого, ставшего типично византийским в архитектуре, живописи, идеологии, эстетике Константинопольской школы в самом широком смысле этого слова» (Г. Курбатов). Чисто имперское явление, невозможное в другом ритме.

Что касается архитектурных шедевров, то и тут результат превосходит ожидания. «И в наше время поражают монументальностью и величием крепостные стены и башни Константинополя, сложная система акведуков и цистерн, воздвигнутых для снабжения огромного города водой. При Юстиниане была построена великолепная цистерна, настоящий подземный дворец, украшенный множеством колонн и наполненный прозрачной водой. Турки после завоевания Константинополя, пораженные красотой цистерны, назвали ее «Тысяча и одна колонна». В IV—V вв. Константинополь — Новый Рим — украсился дворцами императоров и домами знати. На самом берегу Мраморного моря вырос Большой императорский дворец — целый комплекс зданий, превосходный архитектурный ансамбль дворцов с парадными залами, терм, жилых помещений, окруженных садами и фонтанами. Закрытые переходы соединяли его с ипподромом и вели непосредственно в императорскую ложу-кафисму... интерьеры дворца были отделаны мозаиками, прославляющими победы Юстиниана над варварами...» (3. Удальцова).

Всенародной стройкой стало строительство храма святой Софии, сожженного во время восстания Ника. Сама собой напрашивается аналогия с началом нашей четвертой фазы, когда при продолжающемся спаде производства страна, а особенно Москва бросилась восстанавливать храмы, хотя, напоминаем, наше 144-летие к православной вере прямого отношения не имеет. Первый камень в фундамент Софии заложил Юстиниан, на стройке одновременно трудились 10 000 человек, украшения для вновь отстроенного храма свозились со всей империи.

Для шестого века этот храм был истинным чудом. «Всякого входящего в этот храм для молитвы сразу охватывает сознание, что он не есть создание человеческой мощи или искусства, а творение Божьей силы» (Прокопий). От себя добавим, что в каком-то смысле Прокопий прав — имперские циклы и все, что в них происходит, в гораздо большей степени под божьим контролем, хотя бы из-за особой важности для судеб мира.

«Святая София была чудом света, и ее сооружение повлияло на подъем всех видов искусства и художественного творчества. Не прекращающееся с тех пор строительство стягивало в столицу таланты отовсюду и возбуждало творчество. С этих пор Византия стала на целый ряд веков царицей искусства, и из нее исходили лучи, будившие дремавшие еще инстинкты варварского и варваризованного запада» (Ю. Кулаковский).

Концовка, как всегда, немного грустная: ни один праздник не длится вечно. Юстиниан пережил рамки имперского цикла на четыре года. Эти последние годы великого императора отмечены падением его интереса ко всем сторонам государственной жизни, его занимали только богословские споры со старцами-монахами. И это уже было начало, вернее, предвестие совсем другого времени: Византия возвращалась в колею восточного ритма.