По истории древнего мира написано очень много хороших книг и мы готовы принять на веру т.н. исторический взгляд на наше далекое прошлое. Рождение и смерть государств и династий, завоевательные походы - все это считается безусловно главными событиями истории. Однако у структурного гороскопа свой взгляд на древний мир. Согласно этому взгляду гораздо важнее вопросов власти в древности был вопрос веры. Таким образом обращаясь к периоду от 13 века до н.э. до 4 века н.э. мы должны изучать не столько историю правителей, войн, династий и завоеваний, сколько историю религии. В этом смысле вполне достаточным источником для нас может быть семитомник А.Меня "История религии".

С 4 до 20 века история делается военными и политиками - это вторая эпоха в процессе создания единого человечества. Начиная с 21 века человечество будет объединяться без чрезмерного влияния как политики, так и ортодоксальной религии. В ход пойдут совсем иные рычаги, в частности начнется мощный процесс смешения языков, обычаев, ну и конечно же крови.

Ну а пока обратим внимание на период от начала 8 века до н.э. до начала 4 века до н.э. А.Мень называет это время Эпохой Учителей. Предыдущие четыре века ( см. "З" № 82, "Колыбель человечества") процесс единения человечества еле теплился и по сути дела затрагивал единственный народ сумевший оторваться от природно-циклического мировосприятия и создавший единобожие ставшее ключом открывающим время прогресса. Теперь по прошествии многих веков нам ясно, что именно Палестина стала колыбелью единого человечества. Но в те далекие времена еврейский народ был песчинкой между жерновов соседних держав. Во втором возрасте (мистический возраст Обезьяны) начатое евреями дело неизбежно должно было выйти за пределы Палестины. Процесс синхронизация ( иногда совершенно необъяснимой) должен был охватить все ближайшие цивилизации.

Понять логику А.Меня при определении эпохи не сложно: "Именно тогда почти во всем мире возникли движения, окончательно определившие облик дохристианского религиозного сознания. Авторы Упанишад и Бхагават-Гиты, Будда и Лао-цзы, орфики и пифагорейцы, Гераклит и Сократ, Платон и Аристотель, Конфуций и Заратустра - все эти учители человечества были современниками". Со своей стороны замечу, что Платон стоит на границе второго и третьего возрастов человечества, а Аристотель уже принадлежит третьему возрасту, к т.н. эпохе эллинизма.

Впрочем, радостно приветствуя появление всемирных учителей А.Мень напоминает, что главные события в духовной жизни человечества по-прежнему происходят в Израиле, при этом А.Мень называет дату крутого перелома - 760 год. Именно в это время начинаются пророчества Амоса. Отныне пророчества не только слова, но и строки Книги. "Это историческое мгновение Ветхого Завета: впервые израильский пророк заносит в книгу свои слова". Так открытость ( возраст Петуха) выступлений на площадях сменяется закрытостью (возраст Обезьяны) творческих мук писателя.

Однако закрытое по форме творчество по-прежнему направлено исключительно на создание единого человечества. Амос первый среди пророков говорит о Боге как об Отце не только израильтян, но и всех племен на Земле. До этого революционного момента чужеземец автоматически причислялся к миру, в котором царствуют демоны. Речь разумеется не только об израильтянах. В те времена египтяне и индийцы называли иноплеменников "сынами дьявола", а греки считали варваров "прирожденными рабами". Вот в такие времена всеобщей отчужденности племен и народов, в пространстве всепобеждающей грубой силы Амос говорит о человечности, справедливости, о равенстве всех людей перед Богом.

Младший современник Амоса Осия открывает Израилю ( а потенциально всему миру) Бога любви и страдания. Тут вновь видна пропасть между первым и вторым возрастами. Бог Моисея, Бог справедливости раскаленным железом выжигал в душе древнего человека дикие инстинкты и хаос демонических стихий, теперь военная стихия Петуха сменяется стихией любви Обезьяны. "Издревле мир был ареной нескончаемых битв; к военным кличам земли примешивались голоса разъяренных богов, низвергавших друг друга. Кровь лилась и на жертвенниках; под ножами жрецов падали быки и овцы, громоздились горы приношений... Но вот раздается голос пророка... В эпоху греческой тирании, основания Рима и ассирийских нашествий, в отблеске кровавого заката Израиля Осия, последний пророк Северного царства, говорит о Боге, Который есть Любовь и ждет от человека ответной любви". ( А.Мень)

Таким образом по мнению А.Меня евреи в Эпоху Учителей все еще сохраняют духовное лидерство, однако к процессу наработки главных идей постепенно подключаются другие народы. Не замечать этого все труднее. А.Мень упоминает, что Амос и Осия были современниками Гесиода, сравнивает Исайю то с Эсхилом, то с Платоном, то сопоставляет идеи Исайи с идеями Бхагават-Гиты, а то с Упанишадами. Дальше больше, в разговоре о внезапно одолевшей человечество жажде найти спасение А.Мень почти уравнивает народы в глубине постижения истины. По словам религиозного историка люди в те времена "пришли к убеждению, что Вселенная не есть лучший из миров, в них пробудилось острое чувство несоответствия между тем, чего жаждал их дух, и тем, что они видели вокруг себя . Именно тогда возникли учения, предлагавшие, каждое на свой лад, способы освободиться от фатальной власти зла: от бессмыслицы страдания и смерти. Так, Конфуций и многие греческие мыслители видели спасение в хорошо организованной общественной структуре. Будда и брахманы - в бегстве от мира, Платон - в созерцании, приготовляющем человека к смерти. В Израиле тоже жила мысль о спасении. Но для них спасение было не политической утопией и не отказом от мира, а означало жизнь с Богом... они верили в ценность и смысл творения, и не ставили во главу угла внешнее переустройство, ибо на первом месте для них было переустройство внутреннее".

Таким образом мыслители во многих, никак вроде бы несвязанных между собой местах начинают думать над одними и теми же задачами и находить если не одинаковые, то равнонаправленные ответы. Вслед за евреями другие народы ( никогда, кстати, о евреях не слыхавшие) перестают воспринимать время как нечто замкнутое и бесконечно циклическое. Они начинают видеть возможность изменений, возможность продвижения вперед, идея прогресса начинает свое победное шествие по Земле. Впрочем, в чистом виде идея прогресса живет лишь в одном месте, лишь в этом месте верят в светлое будущее, в наступление Царства Божия. "Царства Божия не знают ни наука, ни "естественная религия". Его перспектива отсутствовала и в верованиях классического Востока и Греции, и в индийских учениях. Только пророки, жившие в эпоху накануне гибели их отечества, перед лицом торжествующей тирании, узрели это Царство".(А.Мень)

В дальнейшем автор "Истории религии" продолжает находить все более и более завораживающие совпадения и параллели, можно сказать что идея независимого и синхронного развития непересекающихся цивилизаций буквально овладевает отцом Александром. Он пишет о пророке Иеремии ( ок.600) как о первом библейском авторе эпохи пробуждения личностного начала, одновременно указывая, что его современником был Архилох, первый греческий поэт-индивидуалист. Почему Иеремия и Архилох, ничего не зная друг о друге и проживая в не связанных культурах оказались столь похожи в своем творчестве, понять обыденному сознанию не просто. А ответ такой - человечество, единое человечество, еще не обладая самосознанием, еще ничего не зная о себе, уже стало живым существом, в котором все связано воедино.

Подобные сравнения продолжаются в каждой главе. Говоря об Иезекиле (ок.590 ) А.Мень упоминает, что его современником был Солон - "отец демократии". Оба так или иначе создавали модель будущего устройства общества.

Ну и наконец одно из главных доказательств набирающей силу синхронизации - это явление Авесты, учения, хотя бы отдаленно, похожего на единобожие. Как писал Н. Бердяев, " персы - это единственный из народов, кроме еврейского, для которого исторические судьбы раскрывались в перспективе разрешающего конца". Одним словом иранцы были вторыми, кто увидел реальность прогресса. Евреи, кстати, "своих" признали, Ветхий Завет, ополчившись против богов Египта, Вавилона, Финикии, Греции, нигде прямо не выступает против религии Ирана. Пусть учение Заратустры в конечном счете не оказало такого влияния на создание единого человечества как ветхозаветное учение, для нас важен сам факт появления второго по близости к истине учения. Дата рождения Авесты все та же - рубеж 6 и 7 веков.

Таким образом, если в первом возрасте дело Моисея никакого отклика, никакого движения в мире еще не вызвало, то уже во втором возрасте младенец ( единое человечество ) покидает свою колыбель и начинает путешествовать по миру, задевая своим одушевляющим началом Китай, Индию, Грецию или даже Иран. Механизм этого воздействия не ясен, но реальность процесса неоспорима.

Вавилонское пленение евреев, их возвращение на землю обетованную, третий имперский цикл Израиля в корне меняют ситуацию. Время пророков, эпоха Учителей уходят безвозвратно, на смену "боговидцам" и "друзьям Божиим" приходят мудрецы, раввины и книжники. Мудрецы опираются на повседневный человеческий опыт, религиозный уровень значительно снижается, человечество входит в эпоху эллинизма ( 4 века до начала новой эры ) или, если верить структурному гороскопу, в третий возраст, возраст Козы. Формальное лидерство в мировом культурном процессе переходит к грекам, но обо всем этом в следующий раз.