Как и всякий четный год, год Дракона должен начинаться в первых числах января или даже в последние дни декабря.

Названные рубежи подтверждает один из самых популярных ныне авторов — Джон Рональд Толкиен (3.1. 1892), создатель сказочных миров, «Властелин колец», отец всех хоббитов и прочего в том же духе, типичный Дракон, по всем характеристикам и параметрам.

Рядом с ним также сказочники — Шарль Перро (12.1.1628), автор «Красной шапочки» и «Кота в сапогах», Льюис Кэрролл (27.1.1832), подаривший нам незабвенную «Алису в стране чудес», и Аркадий Гайдар (22.1.1904), создатель «Мальчиша-Ки-бальчиша», который, конечно, не хоббит, но личность героическая. Кроме сказочников, вспомним шахматиста Пауля Кереса (7.1.1916) и балетмейстера Леонида Якобсона (15.1.1904). И шахматы, и балет для Драконов, как будет ясно, — дело важное. А ведь если бы мы верили в китайскую систему перехода годовых дат, то все эти Драконы считались бы Котами.

Теперь о самом имени знака. Структурный гороскоп не против названия, есть несколько интересных векторных завязок, доказывающих, что имя это не случайно. Тем не менее, борясь за чистоту рядов, мы были вынуждены найти зоологический аналог знаку (в самом деле, одиннадцать знаков — из зоосада, и лишь один из сказки!), им оказался Кенгуру, чему была посвящена отдельная статья (см. «НиР» №1, 2000). Что ж, кенгуру странное животное, вполне соответствующее странностям знака Дракона. Обитает кенгуру, как известно, только в Австралии, отличается любвеобильностью, невероятной силой, фантастической прыгучестью и очень странной физиологией.

Александр Блок, может быть, самый главный, самый большой, самый истинный Дракон мировой поэзии, обмолвился вскользь о главном для него пути познания: «Не логикой, не эмпирическим путем, но единственно внутренним путем магии искусства...» Сальвадор Дали, большой любитель прихвастнуть, приврать, эпатировать, был искренне уверен в принципиальной непостижимости своих картин. «Как вы хотите понять мои картины, когда я сам, автор, тоже их не понимаю? — говорил он. — Их смысл настолько глубок, сложен, связан, непроизволен, что ускользает от простого логического анализа».

Исследователи творчества Дали подмечают прежде всего «разорванность сознания», антиприродность, противоположность жизни. Разорванность, фрагментарность, непоследовательность очень характерны для любого мистического явления. Рвется ткань сна, рвется на фрагменты любовь, то ярко горит, то затухает, то разгорается вновь.

И все же следует признать, что мистическое мышление способно не только путать человека или заводить его в тупик, но и показать ему некую замаскированную, не видимую другим тропинку в продвижении вперед.

Хорхе Луис Борхес (Кабан) прославил историю, произошедшую с английским поэтом Сэмюэлом Колриджем, который воспринял во сне поэму в триста строк. Проснувшись, великий сновидец начал записывать поэму и записал бы ее целиком, если бы не случайный визитер, разрушивший хрупкий мост между реальностью и сном. По словам Суинберна (Петух), «спасенное от забвения было изумительнейшим образцом музыки английского языка, и человек, способный проанализировать эти стихи, мог бы разъять радугу». То же примерно происходило с другим Драконом-поэтом, на этот раз французским. «Аполлинер может услышать то, чего не слышат другие, тайно общаясь с каким-то чудесным миром. Он принимал оттуда послания. Некоторые его стихи и до сих пор остаются шифровкой» (Илья Эренбург).

И вновь Александр Блок: «На бездонных глубинах духа, где человек перестает быть человеком, на глубинах, не доступных для государства и общества, созданных цивилизацией, — катятся звуковые волны, подобные волнам эфира, объемлющим Вселенную, там идут ритмические колебания, подобные процессам, образующим горы, ветры, морские течения, растительный и животный мир».

Мистическое мышление имеет оборотную сторону. У мистиков удивительный дар экспериментаторства, эмпирическая гениальность, триумф метода «тыка». Присутствие Дракона в науке может удивить. Однако ученый-чудак — образ для нас привычный. Посмотрите фильм «Игры разума», про математика Джона Нэша, заболевшего шизофренией, но получившего Нобелевскую премию по экономике. Сам Нэш — Дракон, и играющий его Рассел Кроу тоже Дракон. Так что ученый или нет, но Дракон вообще выглядит очень странно, да и говорит не всегда обыкновенно. Афанасий Фет, вроде бы солидный человек, однако сказал же вот это: «Кто не в состоянии броситься с седьмого этажа вниз головой, с непоколебимой верой, что он воспарит по воздуху, тот не лирик». В этом высказывании весь Дракон — и мистика, и взлет-ность, и ортодоксальная уверенность.

Подавляющее большинство Драконов в литературе идут по пути откровенного разрыва с реальностью, полагая, что «лучше жить неуловимыми снами, чем дрянью и мусором каждого дня» (А.Грин).

Но если реальность жизни Драконам не понятна и не интересна, то реальность любви для них совершенно прозрачна. И они «специализируются», как правило, на воспевании прекрасных дам.

Женские образы, созданные Драконами, пребывают в литературе веками: Лаура Петрарки; женщина под «идеальным солнцем» Фета; Принцесса Греза Эдмона Рос-тана; Прекрасная дама Блока; Жена, облеченная в солнце, Белого; гриновская Ассоль; Ремедиос Прекрасная Маркеса; Алиса Льюиса Кэрролла и так далее.

Василий Розанов говорил, что «обманулся в вере, в цивилизации, в литературе, в людях вообще, и лишь одна категория осталась вне сомнений, разумеется, любовь». (Читать такое знакам сильной воли — а это Лошадь, Тигр, Собака — невозможно, ибо их-то разочаровывает именно любовь.)

Совмещение в единой стихии мистицизма и любви замечательно доказал Александр Блок в одном из писем любимой женщине: «Мистицизм не есть теория, это непрестанное ощущение и констатирование в самом себе и в окружающих таинственных, живых, нерушимых связей друг с другом и через это — с Неведомым. Мистики совсем не юродивые, не «олухи Царя Небесного», а только разряд людей, особенно ярко и непрерывно чувствующих связи с «Иным», притом чувствующих не только в минуту смерти, а на протяжении всей жизни. Вот что такое «мистицизм»... Я в нем, и он во мне. Это — моя природа. От него я пишу стихи. Через него я полюбил тебя. Бог один знает, как это произошло. И оттого я всегда говорю, что в моей любви к тебе — необыкновенное. Непрестанно люблю, как молюсь...»

Мистичность мышления выводит на драматургию — литературный жанр, призванный поднимать вечные вопросы, как известно, не имеющие привязки к определенной эпохе. Тут наиглавнейшие Драконы, наверное, Бернард Шоу («Пигмалион», «Цезарь и Клеопатра»), Эдмон Ростан («Сирано де Бержерак»), Максим Горький («На дне», «Васса Железнова»), Эдуард Олби («Кто боится Вирджинии Вулф?»), Григорий Горин («Поминальная молитва», «Тот самый Мюнхгаузен»). Конечно, не сравнишь ни с Крысой, ни с Обезьяной, но все же...

Балет. Тут величие Дракона идет от суммы мистического мышления и взлетной психологии. В любом случае факт остается фактом: величайшие балетмейстеры XX века именно Драконы — Джордж Баланчин, Касьян Го-лейзовский, Михаил Михайлович Фокин... Впрочем, не будем забывать и о Леониде Якобсоне.

Дракон исключительно проявился в мире футбола. «При чем здесь мистика?» — спросите вы. Однако без мистического предчувствия половина голов, забитых Пеле или Олегом Блохиным, Григорием Федотовым или Андреем Шевченко, была бы невозможна. Каждый год Дракон выдает новых форвардов-гениев, будь то Рональ-до, Ромарио, Ривальдо и так далее. Единственный знак, реально конкурирующий с Драконом в забивании голов, — это Крыса, тоже, кстати, мистический знак.

Мистики возвеличивают, романтизируют волю. Здесь Ницше, написавший труд «Воля к власти», здесь Николай Островский, с его замечательной книгой «Как закалялась сталь», с ними — Михаил Зощенко, который в своих замечательных исследованиях сравнивал волю Канта и Ницше, причем доказал, что у обоих она лишена разумности. Кант в своей жизни уподобился точнейшему хронометру, расписав в ней все буквально по минутам. Психическую силу воли он считал верховным правителем тела. А Зощенко увидел в этом «все свойства маньяка». Ницше непосильным трудом крайне истощил свой организм и с уже фанатическим упорством изматывал себя ежедневным приемом сильнодействующих лекарств. Такая воля более напоминает идею фикс.

Женщины-Драконы, по всей видимости, и должны быть теми самыми принцессами с именем Греза, Лаурами, Ассоль, Ремедиос Прекрасными, Алисами и так далее. И, в общем-то, по внешнему описанию так оно и есть, однако за неземной красотой и божественными странностями кроется жесткий, вполне реалистический ум, мощный здравый смысл и меркантильность. Поэтому любая романтическая героиня из Драконов в конечном счете должна становиться женой состоятельного человека — бриллиант нуждается в дорогой оправе.

Однако вклад женщин этого знака в мировую культуру еще не слишком значителен и не сравним с Крысой и даже Обезьяной, также обладающих реалистическим типом мышления. Прославлено только одно имя — Марина Цветаева, великий русский поэт. Можно вспомнить из поэтов еще Инну Лиснянскую, но, думается, эти имена разного уровня.

Ни в прозе, ни в кино женщины-Драконы, в отличие от Крыс и Обезьян, серьезного участия не приняли.

Да и среди актрис представительницы знака также не заняли первых позиций, хотя можно вспомнить несколько громких имен: Сара Бернар, Татьяна Пельтцер, Татьяна Шмыга, Элина Быстрицкая.

Темперамент Дракона выглядит наиболее безобидным: тихие такие мечтатели. Однако за тихой блаженной улыбкой могут скрываться мечты любой степени безумия, а потому «драконьи» утопии оборачиваются чем угодно. Хрестоматийным правителем в данном случае считается Хумаюн, пытавшийся воплотить абсолютно утопические идеи в своем правлении (Великие Моголы). Свой «город солнца» он так и не построил, а был изгнан — политика требует разумной воли и не терпит утопизма.

В любом случае надо помнить, что «драконий» темперамент не является социально активным, Дракон далек от людских проблем. Куда важнее для людей этого знака абстрактные схемы. Потому, например, Фридрих Энгельс, в общем-то, добрый и хороший, написал книжку, в которой обосновал идею о том, что детей надо отнимать от матерей и сгонять их в некие общественные заведения.

Шпенглер писал свой «Закат Европы», не думая о людях. Также и Фридрих Ницше писал о приходе «сверхчеловека», а Василий Розанов создавал свой «Апокалипсис нашего времени». Кому-то может показаться, что очень конкретны работы Зигмунда Фрейда, все-таки психиатр. Но в реальной психологии идеи этого психиатра оказались малозначимыми.

Словом, космический оптимизм склоняет человека к абстрактному философствованию, не очень-то связанному с реальным человеком. И понятно, почему большинство философов-Драконов попали в энциклопедии не по реальным научным заслугам, а скорее как примеры чудачества человеческой мысли. Однако один из них по праву считается королем философской мысли — это великий «калининградец» Эммануил Кант. У него есть «Критика чистого разума» и «Критика практического разума», но при этом он все же не стал только разрушителем, найдя и утвердив много умных идей.

Если верить теории, то судьба Дракона неизбывно связана с его собственными усилиями. Хрестоматийный пример — Максим Горький. Человек, вышедший из низов, последовательно, шаг за шагом выводил себя в люди. А поскольку жил достаточно долго и волю имел крепкую, то и вывел себя на большую высоту. Если роль Горького как советского писателя номер один и отца соцреализма сейчас подвергается сомнению, то его гений драматурга вряд ли подлежит критике.

«Человек, сделавший себя сам», — так можно сказать про любого Дракона. Самовоспитание, самолечение, самокритика и даже самобичевание — вот их удел.

Достаточно яркий пример — наш теперешний президент Владимир Путин. Человек без каких-то особенных талантов, на всех этапах жизни демонстрировал средние способности во всех родах деятельности. Но благодаря упорству и даже фанатизму дошел до верхней точки политической карьеры на Земле — президент величайшего на Земле государства.

Если взлетность — качество, которое его носители (кроме Дракона, это Кот и Тигр) стремятся не афишировать, то Дракону это удается менее других. Почти никто из Драконов не выглядит слишком земным, обыденным и рядовым. Глаза, подернутые дымкой, задумчивый взгляд, не способный зафиксироваться на предмете или собеседнике, — все в Драконе выдает мечтателя, человека не от мира сего, кажется, еще немного — и он оторвется от стула и воспарит. Это и есть взлетность. Впрочем, не будем забывать, что качества психологической структуры маскируются максимально часто и максимально тщательно, а потому непременно найдется Дракон, пытающийся выглядеть умелым, рукастым и мастеровитым.

Ну а главным достижением взлетности, кроме упомянутого выше балета, является поэзия. Список поэтов-Драконов практически бесконечен. При этом надо заметить, что поэзия, являясь делом наиболее национально специфическим, практически не дает общего мирового знакового списка. У каждого народа свои поэтические кумиры. Как правило, национальный список поэтов возглавляет знак нации и его векторные соседи. Однако в любом национальном списке всегда найдется место для Дракона.

В России это и величайшие, и просто хорошие поэты: Александр Блок, Иосиф Бродский, Иннокентий Анненс-кий, Андрей Белый, Саша Черный, Афанасий Фет. В Италии — Франческо Петрарка, Торкватто Тассо, во Франции—Аполлинер, Ростан, Верлен, в Англии—Александр Поп, Сэмюэл Колридж, Джон Леннон. Ну и так далее.

Мы привыкли к тому, что ортодоксальность делает знак менее ярким, более стабильным и усредненным, что ли. А тут такой яркий знак, мечтатель, фантазер... Тем не менее у Дракона есть все, что полагается иметь ортодоксу: упрямство, догматизм, стремление во всем находить систему, все ставить на место, все упорядочивать.

Главным достижением ортодоксальности как раз является ее помощь поэзии. Без изрядной порции регулярности, ритмичности и определенной консервативности большим поэтом стать невозможно, а потому, кроме поэзии взлетной (Тигр, Кот, Дракон), есть еще поэзия ортодоксальная (Бык, Коза, Собака, Дракон). Легко увидеть, что и там, и там присутствует Дракон, и именно это делает его центральным знаком всей мировой поэзии.

Кроме помощи поэтам, ортодоксальность всегда создает некий налет религиозности, причем религиозности достаточно строгой, общинной и обрядовой. Для сравнения укажем, что открытый знак всегда слишком приро-ден, а потому склонен к языческим верованиям, закрытые же знаки тяготеют к так называемым эзотерическим верованиям, основанным на поисках глубинных и глубоко личных, не требующим больших коллективов для служения Богу.

Поэтому даже у формальных атеистов в творчестве всегда появится впереди всех Тот, Кто «в белом венчике из роз»... Так же и у других Драконов.

Камланелла придумал «Город Солнца» в начале XVII века. Всеобщая гармония осуществлялась там путем женитьбы толстых на тонких, а всеобщая образованность достигалась через плакаты на стенах общественных зданий. Интересно, что власть в коммуне осуществлялась учено-жреческой кастой. А в остальном — как полагается: государственное воспитание детей, отмена семьи, отмена частной собственности, обязательный труд. Важно, что писалось все это солнечное благолепие в тюрьме, где Кампанелла просидел 27 лет.

Сен-Симон и Гракх Бабеф одногодки (1760 год). Сен-Симон воевал за независимость США, сочинил план создания рационального общественного строя. Единение пролетариата и буржуазии, обязательный труд, и снова торжество религии — «Новое христианство». Бабеф, тот был не просто утопистом, но и решительным революционером, за что и казнен.

Шарль Фурье отстал на 12 лет. Идеи все те же — уничтожение семьи, частной собственности и государства. Свои «красивые» идеи пытался воплотить на практике, создавая то там, то тут теоретически обоснованные коммуны. Увы, «драконья» теория на практике принципиально не реализуема.

К этим, до боли знакомым со школьной скамьи именам можно добавить Жана Мелье (1664—1729), а также утописта-практика Эрнесто Че Гевару.

Рядом с утопистами стоят создатели сказочных миров. Тут мы вступаем в огромный мир не сортированных литературных произведений. И все же, думается, у Драконов тут есть значительное преимущество. Редкий писатель-Дракон не придумал своего сказочного города. Наиболее ярок и убедителен в этом деле наш Александр Грин. Его Зурбаган, Лисс во многих сердцах породили романтические настроения. Еще более прославился создатель сказочного Макондо Габриэль Гарсиа Маркес. В тот же список можно было бы внести англичанина Генри Райдера Хаггарда. Он поэтизировал «сильную личность», но еще и сочинял волшебные страны («Копи царя Соломона»). Ф.Баум, создавший «страну Оз». Ну и, конечно же, упомянутый выше Джон Роналд Толкиен — создатель гигантского сказочного мира, со своим языком, своей географией, своей историей и так далее.

Как и всякий другой знак, Дракон испытывает перелом судьбы в год своего векторного хозяина. У Дракона это Кабан, стало быть, периодизация жизни идет у Драконов от Кабана до Кабана. Таким образом, освобождение идет на следующий год — в год Крысы.

Знаменитый путешественник Роберт Скотт неверно рассчитал свой жизненный цикл и пошел к Южному полюсу в кармический год (1911). Экспедиция шла мучительно и неудачно, 18 января 1912 года Южного полюса достигли, правда, на 33 дня позже Амундсена. На обратном пути Скотт погиб (освобождение).

Великий поэт Иосиф Бродский получил освобождение в год Крысы — в 1972 году, покидая Россию и уезжая в США. В 1996-м (год Крысы), после долгой болезни, он получает окончательное освобождение.

Наш президент Владимир Путин избран был в 2000 году, если его переизберут в 2004 году, то освобождение от должности он получит в 2008 году—как раз году Крысы. Кстати, в 1996 году он тоже освободился — от работы в Питере.