Журнал «Историк» решил проэкзаменовать Никиту Хрущева. По трём предметам (идеология, экономика и внешняя политика) он уверенно шёл на два балла. И вдруг вместо трёх «неудов» получил пять баллов за государственное строительство...

Историки и политологи обожают экзаменовать властителей недавнего прошлого. При это речь всегда именно о роли личности, никому почему-то не приходит в голову судить время (побаиваются на Время руку поднимать — а вдруг долбанёт!). Пишут, мол, что не Время вызвало к власти Иосифа Сталина, а именно Иосиф Виссарионович сам своими руками создал такое суровое (сталинское) время. И не Время вызвало к власти Никиту Хрущева или Бориса Ельцина, а сами они, Никита Сергеевич и Борис Николаевич такие сказочные богатыри и новаторы, что создали время реформ и обновления. Удобная позиция, хотя и сомнительная. В чём-то похожая на игру. Что ж, игра так игра. Нужно только, чтобы у игры были правила. Попробуем эти правила найти. Кто кому подыгрывает: правитель своему Времени, или Время правителю?

Фигуру для рассмотрения лучше брать не слишком близкую (Горбачев и Ельцин - совсем рядом) и не слишком грандиозную, а потому почти недостижимую для анализа (Ленин, Сталин). В этом смысле идеален Никита Хрущев. Он доступный и понятный, совсем прозрачный и очевидный. Кроме того, за него почти некому заступится и одновременно некому взывать к отмщению.

1.

Апрельский номер (2019) журнала «Историк» взялся за эту благородную миссию. И повод нашелся почти не надуманный — 125 лет со дня рождения Никиты Сергеевича. В обращении к читателям главный редактор В.Рудаков достаточно точно ставит проблему: «более 10 лет, с 1953 по 1964 год, он был первым лицом страны. Это было уникальное время и, не побоюсь этого слова, уникальная личность».

Смельчак, ей богу, не побоялся, утвердил сразу два тезиса: уникальное время, уникальная личность... Так время или личность? И кто кого сконструировал: Хрущев своё время, или время Хрущева? И что такого «уникального»? То есть у Сталина было не уникальное время, у Брежнева — сплошная обыденность, а у Хрущева уникальное. Что ж, аргументы серьёзные: первый спутник, первая АЭС, а главное впервые в истории разоблачение дел своего предшественника. Будто не отвергал Петр Третий дела Елизаветы Петровны, а его дела не отвергла вдова его Екатерина, а её дела не разоблачил сын её Павел, а его дела его же сын — Александр («при мне всё будет как при бабушке»)

В конечном счете Владимир Рудаков (уже зная о всех материалах, что разместит в своём журнале) уведомляет нас, что Хрущев был не реформатором (не он создавал своё время), а импровизатором — то есть всё же плыл по течению, пытаясь под него подстраиваться. Редактор так обрадовался своему открытию, что даже вынес его на обложку: «Кремлевский импровизатор».

2.

Первое слово предоставлено американцу Уильяму Таубману. Он никогда не смотрел фильмы про добряка-Хрущева, победившего «дьявола» Берию, а потому без сомнений заявил, например, что реабилитацию жертв сталинского террора начал именно Лаврентий Берия. Значит всё-таки Время. Пришло такое Время, что надо было начинать реабилитацию, и её начали. А Берия или Хрущёв — уже не так и важно.

Он же подметил, что знаменитый разоблачительный доклад на съезде 1956 года был был очень точным политическим расчетом. «После смерти Сталина развернулась острая борьба за власть, а такой доклад давал возможность помимо умершего вождя, дискредитировать и многих людей из его ближайшего окружения». Запомним эту формулу она нам очень пригодится.

В целом, автор признал Хрущева абсолютным неудачником (самовлюбленный американец), которого подкосил Карибский кризис. Само собой, ни слова о том, отчего так внезапно кончилось Время Хрущева.

3.

Далее Евгений Тростин. Он разоблачает миф о потеплении политического климата, известного как хрущевская оттепель. Жестокое подавление Венгрии (1956), жуткие события в Новочеркасске (1962), травля Пастернака... Скорее весенние заморозки, чем полноценная оттепель. Что касается укоренившегося термина, то по словам самого Хрущева его «ловко этот жулик подбросил, Эренбург»...

Стиль общения Хрущева с интеллигенцией, по мнению Тростина, вряд ли был лучше, чем у Сталина. «В отличие от предшественника, Хрущев не был оголтелым книгочеем. Сталин действительно штудировал книги тех, кого возвышал или критиковал. Никита Сергеевич ограничивался «общим впечатлением» и беглыми комментариями своих идеологов Михаила Суслова и Леонида Ильичева».

Никакой особенной заботы об искусстве Тростин у Хрущева не заметил, а вот работу Времени отметил особо: «В хрущевские годы громко заявили о себе молодые поэты, писатели, актёры, музыканты — поколение детей войны. Никогда — ни до ни после — в Советском Союзе не было такой многочисленной плеяды совсем ещё юных властителей дум и любимцев публики». Это очень точное определение. Именно война вырастила грандиозных по своему таланту принципиально новых людей. «Лейтенантская проза», «лейтенантское кино», лейтенантское любое искусство... Такое впечатление, что энергия погибших друзей-фронтовиков переселилась в этих людей. Искусство расцвело необычайно. Но какова в этом заслуга Хрущева? Время, война - «будь она проклята» - родили новое искусство.

Хрущева «самовыпячивание молодежи» раздражало и везде, как только была возможность, он «гонял» то Марлена Хуциева, то Андрея Вознесенского. Более других досталось фронтовику Эрнсту Неизвестному. Что уж говорить о травле Бориса Пастернака, которого по сути ни за что просто втоптали в грязь. Наконец, Иосиф Бродский, не смотря на заступничество К.Чуковского и С.Маршака получил реальный срок. Разумеется, Е.Тростин даёт сильно укороченный список, который мог быть в разы длиннее. Но и этих примеров достаточно для понимания того, что подъем в искусстве и деятельность Хрущева никак не были связаны. Они шли по жизни параллельно, почти не влияя друг на друга. Их вело Время. Если Хрущев и обращался к вопросам идеологии, то только в тактических целях, когда надо было решать политические вопросы, отодвинуть от власти конкурента, приблизить нужного человека.

Не прошло мимо внимания автора, что в брежневские времена т. н. шестидесятники не только не угасли, но стали творить гораздо лучше. Это очень важно! Так что вместе с опровергнутым мифом об оттепели «горит» миф о неком «застое», последовавшем после оттепели уже при Брежневе.

4.

Вячеслав Никонов. Этот историк не постеснялся обнажить все провальные направления в государственной деятельности Хрущева. Главное - он развеивает миф об активной внешней политике Никиты Хрущева. Такой миф, безусловно существовал, ибо утверждалось, что Сталин не любил покидать Москву, а, мол, Хрущев активно ездил по миру и разморозил застывшую политику Сталина. На самом же деле, всё было с точностью до наоборот...

Самая большая потеря — Китай, Хрущев не понял китайской ментальности, не понял Мао. Нельзя было ехать туда первым (1954), нельзя было дарить им Порт-Артур, Ляодун, КВЖД, ядерные технологии и т. д. «Мао пришел к выводу, что Хрущев просто... дурак»

Серьезнейшей потерей международного авторитета обернулось саморазоблачение (развенчание Культа личности Сталина). Потеря морального лидерства, которое было после Победы. Резкое ухудшение отношений с Западом. Очень сильной ошибкой Никонов считает ядерный шантаж, которым Хрущев явно злоупотреблял. Что, в конечном счете, стало причиной Карибского кризиса.

Некоторый внешнеполитический позитив Никонов связывает не с деятельностью Хрущева, а с Временем. Мол, пришло время национально-освободительного движения, деколонизации. Куба «упала в руки Советского Союза по независящим от нас обстоятельствам». Заслуга Хрущева лишь в том, что он не уклонился от этого подарка.

«И если те же Молотов и Сталин могли днями работать над какой-нибудь дипломатической формулировкой, то Хрущев завел практику произносить огромные внешнеполитические речи, которые потом занимали целые полосы газет, и в этих речах он зачастую абсолютно не выбирал слов». «Мы вас разбомбим», «мы вас похороним»...

Все его зарубежные визиты — экскурсионные поездки, бесконечное застолье и минимум переговоров. «Хрущев любил политику «с барского плеча». То, что Сталин с Молотовым собирали по крупицам, он готов был отдать в качестве жеста доброй воли».

И быть бы Хрущеву оцененным чистым неудом, если бы не один пункт, замеченный Никоновым. Он предположил, что внешняя политика для Хрущева была всего лишь инструментом во внутриполитической борьбе. В этом его убедил случай с Иосипом Броз Тито, когда целью примирения с югославским лидером было отстранение Молотова. 1 июня 1956 года Молотов под предлогом неправильной югославской политики был освобождён от должности министра иностранных дел.

5.

Александр Пыжиков. Этот автор экзаменует Хрущева по экономике. Само собой, что оценка ужасающая: развал, развал, кругом развал, особенно же в сельском хозяйстве и оборонной промышленности.

Но удивительнейшим образом именно Пыжиков неожиданно выходит на позитив. Оказывается, что разоблачение сталинизма, столь сильно уронившее имидж СССР в мире, было гениальным политическим инструментом в руках Первого секретаря: «Хрущев мог обосновать любое кадровое решение, приписывая «сталинизм» тому или иному неугодному руководителю».

Экономика также стала заложницей борьбы за власть, точнее борьбы за укрепление нового типа власти. Вот что говорит по этому поводу профессор Пыжиков: «Сталин создавал систему, где ключевую роль играл Совет министров с его огромным аппаратом, в котором работали грамотные специалисты, ступень за ступенью прошедшие всю кадровую вертикаль, досконально знавшие свою отрасль». Такие люди ослабляли партийный характер власти. Хрущев создал систему, при которой заведующий отделом ЦК стал фигурой более важной, чем министр.

Этим всё сказано, всевластие ЦК КПСС стало абсолютным. И в этом плане Хрущев невероятно эффективная и мощная фигура и даже снятие его со всех постов и отправка на пенсию (более похожую на ссылку) стало его же триумфом, ибо только подтвердило силу той системы, которую Никита Сергеевич создал

Вот это поворотец! Никита Хрущев, очевидно приближавшийся к неуду по всем основным «предметам», неожиданно выбивается в отличники. Получается, что провал во внешней политике, экономике и идеологии — это всего лишь цена за создание нового типа власти. Значит, он просто политический гений. Он разгромил старый тип власти и создал новый (власть партноменклатуры). И эта власть весьма эффективно управляла одной из двух половин мира до 1989 года. И никто из членов уважаемой экзаменационной комиссии, собранной журналом «Историк» не посмел произнести это в полный голос. Оробели! Потому что тогда бы пришлось признать, что главный в истории - не человек, а Время. Время потребовало от Хрущева провести переворот и утвердить новую власть. Любой ценой! И он с этой задачей блестяще справился.

Садитесь, Никита Сергеевич — пять с плюсом!

Р.S. А судьи кто? Само собой Время. «Время собирать камни и время разбрасывать камни». Время устанавливать новую власть, время проводить экономическую реформу (когда власть установилась) и время наводить порядок во внешней политике (когда экономика пошла на подъем). Так что всё хорошо у Хрущева с исторической ролью. Он вовлек в систему власти весь народ: партия - лидер, комсомол на подхвате, пионерская организация — приготовишки. Мощно, уникально... Он создал почву, вырастившую всех нас. Время рассудило: Хрущев — победил, его система жизнеспособна. Это была уникальная модель жизни: без войн, без конкуренции, без рекламы, без многих жестоких взрослых штучек, к которым мы не были готовы. Мы как дети в школе, были ограждены от бурь и от гроз. Жили как в аквариуме, смотрели правильное кино, читали правильные книги, получали правильные специальности (наука и техника). Тепличный этап нашей жизни - душновато, но так полезно для нежного и неокрепшего организма.

P.P.S. Те историки и политологи, что пытаются заменить исторический экзамен по конкретной дисциплине соревнованием универсалов, должны понять: законы Времени не терпят универсализма. За тремя зайцами погонишься ни одного не поймаешь. Хрущев погнался за одним зайцем, за тем что надо, поймал его и убил.

Но возможно ли такое? Возможно ли, что историческое Время ставит перед правителем некую однобокую задачу, при которой, допустим, возможен провал во внешней политике, провал в экономике, но укрепление внутренней вертикали (диагонали, горизонтали) власти. Безусловно таким, до Хрущева, было время Ленина, а после Хрущева станет время Ельцина, у которого очевидный провал во внешней политике (козыревское разбазаривание не лучше хрущевского) и дикое падение экономики. Но власть при Ельцине точно встала с колен и утвердилась в России очень прочно, на зависть всем соседям.

P.P.P.S. А зачем вообще нужна эта реабилитация Хрущева (Ленина, Ельцина)? Затем, что пора уже понять: не установив новую власть, не создашь новую экономику. И не создав новую экономику, не посмеешь выстроить новую внешнюю политику... Это закон Времени. Время первично, а вожди хороши лишь тем, что лучше других это Время понимают.